Адонай и Альтея - Екатерина Витальевна Белецкая
— Слушай, не трави себя, а? — попросил Ит. — И потом, мы ее не бросали, вернее…
— Вернее, вы с ней дружили, и ушли. Так? С вашей стороны это была дружба. С её стороны, по ее словам, это было больше, чем дружба. Это была вера. Ладно, не надо сейчас про это. Мы… попробуем как-то с ней связаться, — пообещал Тринадцатый. — Но только не ждите от нас результата быстро, хорошо? Одно дело — пробивать проход оттуда сюда. Это действительно возможно, и мы это делали. Другое дело — пытаться пробить проход отсюда туда, и не сдохнуть в процессе.
— Но он туда ведь как-то ходит? — вслух подумал Скрипач. — Как-то же он туда ходит. Если может он, значит, можем и мы. Ромка, у тебя никаких мыслей на этот счет нет?
— Я подумаю, — ответил тот. — Мысли есть. В частности о том, что он далеко не просто так держал меня при себе столько времени, и потом столь же легко отпустил.
— А над чем ты работал у него? — спросил Пятый.
— По общим темам, не по своей специальности, если ты об этом, — покачал головой Роман. — Нейробиологией я там практически не занимался.
— Ему была нужна не нейробиология, а твоя систематика, — медленно произнес Пятый. — Он учился мыслить, как ты. Роман, прости, но он тебя просто использовал. Потому что он, конечно, не нейробиолог ни разу. Как думаешь, что именно он мог у тебя взять?
— Метод и подход к решениям, — Роман задумался. — Нейронная основа мыслительных процессов, как вы сами понимаете…
— Не начинай, боюсь, если ты будешь читать лекцию, это получится надолго, — Пятый вздохнул. — Вот этим ты с ним и поделился. Даже никого стороннего привлекать не пришлось. Роман, извини, пожалуйста. У меня в мыслях не было тебя обидеть, но ты ведь понимаешь всё сам.
— Да, понимаю, — кивнул тот. — К сожалению, ты прав. Хорошо, что Витька успел сбежать из этого всего с не искалеченной душой. Это очень горько, чувствовать себя обманутым подростком. Ведь мы хотели ему верить…
— Не переживай так, — Ит с сочувствием поглядел на Ромку. — Может, он и впрямь сошел с ума.
— Хотел бы я, чтобы он сошел с ума. Нет, он в здравом уме и твердой памяти это всё делает, — вздохнул тот. — И отличным образом отдает себе отчет в своих действиях. А знаешь, что самое страшное, Ит? Мама. Мама, которую я люблю больше жизни, и которая тоже меня предала. Впрочем, хватит об этом, — он выпрямился, тряхнул головой. — Значит, с этим ясно. Нами воспользовались. Хорошо. И ходит он на Берег с некоей нашей помощью, точнее, он понял, что делать, потому что воспользовался в том числе и моими знаниями. У меня только вопрос — какими именно?
— Вот вчетвером и подумаем, — пообещал Брид. — Сядем дома, возьмем пива, и хорошо подумаем.
Жили Мотыльки в комнате Ромки и Насти, разумеется. Это как-то само собой получилось — видимо, связь с той ветвью семьи была для них слишком важна. Они и сами не подозревали, до какой степени. Ромка был родным. Теперь — самым родным на этом свете.
— На том и порешим, — Роман поднялся, Настя встала следом за ним. — Ну что? Всё на сегодня?
— Видимо, да, — кивнул Фэб. — Только давайте определимся, кто что делает. Вы вчетвером совещаетесь, верно? — Роман, Настя, и оба Мотылька кивнули. — Вы идете в Лес, вчетвером. Лин и Пятый — основная группа, Ит и рыжий — поддержка. Вы… Берта, Эри, кого-то с собой в Город взять не хотите?
— Ты предлагаешь взять вас? — спросила Берта.
— Да, нас троих, — кивнул Фэб.
— Но вы же хотели в Замок, — возразила Берта. — Как же идея про сохранение?
— Завтра, — покачал головой Фэб. — Замок отложим на завтра, видимо. У кого-то ещё возражения есть?
Ит задумчиво посмотрел на Фэба.
— Не то чтобы возражения, — осторожно начал он. — Так, просто мысли. Когда мы шли через Замок, и когда… словом, когда девчонки и вы трое, — кивок в сторону Саба, Пятого, и Лина, — рассказали о том, что видели в Городе… я заметил некоторые отсылки к нашей же молодости.
— Реакция Блэки, — тут же сказал Скрипач. — Великий — это, по сути, Светозарный. Птицы в клетках, и всё прочее.
— Верно, — согласился Ит. — И Адонай, следы которого он ищет на Берегу. Как думаете, не может ли это быть подсказкой? Сдается мне, что он хочет повторить то, что произошло тогда. Бертик, как думаешь, это тянет на рестарт?
Берта нахмурилась.
— Даже так? — неуверенно произнесла она. — Нет, подобное мне в голову не приходило. Ведь это… по сути, это бессмысленно. Новые смерти, развал системы, которую с трудом восстановили, и…
— А как по мне, так вполне себе осмысленно, — возразил Скрипач. — Почему нет? Может, он этого и добивается?
— С какой целью? — тут же спросила Берта.
— Черт его знает, — Скрипач пожал плечами. — Ладно, оставим как версию.
— Разве что как версию, — согласилась Берта. — Ну что, идем тренироваться, и потом каждый в свою локацию?
— Да, видимо, — согласился Фэб. — Вот теперь точно на сегодня всё.
* * *
— Правда, она всегда на стороне победителей, — Берта с горечью вздохнула. — А он, по сути, уже победил. Что бы мы ни делали, мы проиграли. Или не так. Мы уже давно проиграли, ты ведь это и сам понимаешь…
— Малыш, даже если это так, то мы не имеем права опускать руки, — твердо ответил Ит. — Мы ведь никогда так не поступали. Даже в самых безнадежных ситуациях.
— А я про это что-то говорила? Про то, что надо опускать руки? — Берта подняла голову. — Я говорю то, что есть. Нас загнали в угол, всё и все против нас, мы мечемся, как ошпаренные, прячемся, убегаем. И мы даже близко не подошли к пониманию того, что происходит, в том числе — с нами. Мы сейчас пойдем в Город — а мне страшно. После этого ножа, который он принёс, и про который сказал только тебе, мне стало по-настоящему страшно. Потому что до этого момента я считала Город не более чем иллюзией. И Лес. И Замок. Они пойдут в Замок, а я… я вспомнила, как мы тогда хоронили Кира. Только не говори ему про это, умоляю! Но я вспомнила, и понимаю, что… что это может произойти вновь.
— Ну,
