Обатуров Сергей - Кровь обязывает. Трилогия
- Макс, а как я выгляжу?
- Ну, как мужчина с простреленным сердцем, да еще и засранец.
Людвиг улыбнулся. - Все шутишь. А мне знаешь, как неудобно. Все свои болячки я сам же и лечил. Меня использовали в основном в Африке и Южно Америке. В одном случае голая саванна и ни одной живой души, а за тобой, слизывая твою кровь, движется стая гиен. Спать нельзя, сожрут. В другом случае, какие-нибудь повстанцы гонят тебя, и чтобы отсидеться, ты ныряешь под бочек к крокодилу и так проводишь с ним несколько часов. Вокруг снуют змеи, кишат какие-то насекомые. В голые участки кожи впиваются пиявки. Эти раны, на лице, я так и заработал. После моего выстрела в лидера одной из повстанческих группировок, в ответ прочесали все из миномета. Есть такие, специальные минометы. Покрывают все в шахматном порядке с интервалом в один метр. Меня спасли знания. Как только рядом раздался взрыв, я тут же метнулся в воронку, но времени оставалось мало, до следующего взрыва, и меня очень сильно посекло. Потом долго бежал. Это кажется, что в джунглях легко спрятаться. Там меня преследовали такие следопыты, что едва дотянул до реки, а там, как и говорил, обнялся с крокодилом и простоял чуть меньше шести часов. В раны попала грязь, а обработать не мог. Пошевелиться не мог. Меня жрут какие-то жуки, черви, комары и мухи немалых размеров, а я стою. Ночью выбрался, предварительно заколов крокодила. И еще две недели добирался до места, где меня должны были подобрать. Не подобрали. Еще два месяца выбирался к месту, где было наше посольство. Сменил все. Одежду, обувь. Оружие и обмундирование закопал. Правда последнее можно было и не закапывать. От него ничего не осталось. Побирался, подрабатывал. В общем, когда я появился в посольстве, долго не хотели вызывать того, кто отвечал за разведку. Сам понимаешь, пароль, просто так, я сказать, первому встречному, не мог. Потом долго таскали по врачам. Остановить процесс гниения, так и не смогли. Комиссовали. Из-за каких-то накладок, не выделили мне пенсию. Короче, какие гадости только были, я все собрал. В конце хотели обвинить меня в том, что я бросил амуницию в чужой стране. Доказать что-то было невозможно. Вот тогда я сильно разуверился в своей стране. Если бы не Яков, я, наверное, покончил с собой. У меня, в тот момент, даже личного оружия не было, чтобы застрелиться. С Яковом пересеклись давно, более десяти лет назад. Можно, я тебе не буду рассказывать, при каких обстоятельствах. В общем, он взял меня на службу. Я буду благодарен ему до конца своих дней.
Монолог меня впечатлил, и я сказал Людвигу, что его прошлое, это его прошлое. Но пусть и он знает, что люди, доверившиеся мне, и работающие со мной в одной команде, всегда могут рассчитывать на то, что я их не брошу и приду на помощь. Тут в дверь постучались, и с какой настойчивостью это было сделано, то можно было с уверенностью сказать, это Марта. Она вплыла, неся в руках огромный поднос с едой. Над тарелками поднимался парок. Следом за Мартой вошел Генрих с не менее емким подносом. Нас накормили до отвалу. Людвиг, после обеда уснул, полусидя с ложкой в руках. Марта улыбнулась, и тихонько забрала ложку, осторожно вытянув нижнюю подушку, позволила телу Людвига занять горизонтальное положение. Потом показала на лицо Людвига пальцем, и изобразила на своем, восхищение. Эта пантомима закончилась тем, что она грозно сдвинув брови, пальцем указала Генриху на разносы, а сама собрала полотенца, которые подстилала Людвигу и мне и выпорхнула за своим мужем в коридор. Дверь закрылась, и я тоже прилег на диванчик.
Разбудило меня легкое потряхивание за плечо. Открыл глаза. Надо мной склонился Генрих и шепотом сообщил, что приехала фрау Ингрид.
2.20. Обстановка накаляется.
* * *
Ингрид приехала в четыре пятнадцать, Увидела Людвига, и глаза ее поползли на лоб. Но Ингрид не была бы Ингрид, если бы не взяла себя в руки. Миг, и передо мной, опять та же, моя непробиваемая секретарь. Подала мне бумаги. Опять краткие, но очень емкие характеристики переданных бумаг и тех, кто их прислал. Затем программа на завтрашний день. Я, в свою очередь передал ей то, что подготовил в первой половине дня. Ингрид еще немного помялась, а потом спросила меня, неужели это навсегда. Я не сразу понял, что навсегда, но потом увидел, куда смотрят ее глаза, и заверил ее, что все будет еще лучше. Нужно только подождать. Людвиг еще не видел себя в зеркале, и поэтому не мог понять, о чем речь. Молча лежал и хлопал глазами.
Чтобы отвлечь ее от раздумий, я поинтересовался, как она видит мое появление с Людвигом на балу. Как одеться, что иметь, куда глядеть, и вообще, я на балах никогда не бывал. Ингрид кратко поведала нам о самой церемонии, о том, что все закончится банально, будут просить деньги. Деньги нужно дать, но не такую сумму, а около шестидесяти процентов, от запрашиваемой. Ну, Ингрид, ей бы страной руководить, а она спокойно сидит на месте секретарши, и даже не мечтает о другой должности. Да. На своем месте, она королева.
Людвиг смотрел на ее влюбленными глазами, да и та, не отрывала взгляд от ее мужчины. Идиллию прервала Марта, Подошло время полдника. Я умилялся, прямо как в советском детском саду. Какао и печенье. Перекусили. Я спросил Ингрид о здоровье. Она сообщила, что узнает, все меньше и меньше симптомов своего заболевания. Я уверил ее, что скоро все пройдет, и даже можно будет забыть про диету и лекарственные препараты. Ну и напомнил ей, что ведь я вначале предупреждал ее, что около меня все ее болезни пройдут. На самом деле, я каждый день воздействовал на нее силой. Все очень просто, нужно было реанимировать пару маленьких участков ее организма, и заставить их начать работать.
Оставался самый волнующий меня вопрос, Это вопрос с балом. Ингрид заверила меня, что накануне, прибудет посыльный с вещами для меня и господина Людвига. Ожидаются танцы, в основном показательные, фуршет, ну и финансовое вымогательство, куда же без него. Уже давно известно, что требуются деньги на восстановление горных дорог. Это нужно сделать до зимы. Ремонт основной трассы государство финансирует, а вот второстепенные дороги ремонтируются не все. Если не отремонтировать сейчас, то весной их очень сильно размоет, и тогда придется затратить, гораздо большую сумму. Как оказалось, я не буду принимать решения единолично, так как на балу будут присутствовать Хельга с Яковом. Сразу успокоился и стал прощаться с Ингрид. Затем Ингрид попрощалась с Людвигом и покинула нас.
Людвиг чувствовал себя уже значительно лучше и опытным путем я установил, что могу контролировать его кровь на расстоянии метров в восемь. Предложил Людвигу встать и пройтись по комнате, а то его мышцы сильно ослабнут за неделю. Тот выбрался из-под простыни, и слегка шаркая ногами начал наворачивать круги по комнате. Он хотел доказать мне, что, даже в таком состоянии, находится в хорошей физической форме. Но, на третьем круге его начало шатать и он, еле-еле добрался до кровати. Отдышавшись, он посмотрел на меня, а потом начал издалека разговор о том, что его профессия обязывает его собирать досье на новых сотрудников. Я слегка насторожился. Людвиг продолжил развивать тему и напомнил мне, что в его арсенале есть такие инструменты как компьютер и интернет. Я не возражал, да и смешно было бы отрицать такие необходимые атрибуты работы службы безопасности. Людвиг стал меня слегка прощупывать своими вопросами. Поинтересовался, почему я был безработным, на момент, когда садился в самолет их компании. Не было ли у меня конфликтов с законом. Окреп, паразит. Я слегка разозлился и спросил Людвига напрямик, что он хочет узнать. Людвиг и бровью не повел, следователь доморощенный. Ему хотелось бы в общих чертах, услышать о тех проблемах, которые подтолкнули меня в тот злосчастный самолет. Ему явно было что-то известно. Подумав немного, я пришел к выводу, что информация с моей родины, рано или поздно, но попадет на стол к Людвигу, поэтому кратко поведал ему о том что будучи безработным, нуждался в средствах к существованию, Пусть это его не удивляет, людям, оказывается, нужны деньги, чтобы платить за коммунальные услуги и различные налоги. Так вот, у меня заканчивались деньги, и я вынужден был пойти работать простым разнорабочим. Людвиг прервал меня и сообщил, что по его сведениям, я, за пару месяцев до отлета снял со своего счета около трех с половиной тысяч евро. По его прикидкам и по прикидкам спецслужб моей страны этих средств могло хватить на приобретение огнестрельного оружия, по ценам внутреннего рынка. Обыск в моей квартире не выявил чего-либо ценного, приобретенного недавно. Я аж присвистнул и спросил Людвига о законности такого действия властей, но тот философски ответил, что проникновение в квартиру было незаконно, но информация получена. Тогда я разозлился и в сердцах выпалил, что если бы я тогда не пожалел этих пацанов, то и информации взяться было бы неоткуда. Людвиг аж с кровати привстал. Еще бы уши торчком поставил. Прямо пограничная собака в дозоре. Услышал то, что ему не предназначалось. Его масляный взгляд так и говорил, колись. В конец разозлившись, я выложил Людвигу, что если бы я был таким крутым киллером, или кем еще они меня посчитали, то просто бросил бы Людвига умирать там, возле машины. Меня аж колотило. Я развернулся на каблуках и выскочил из комнаты. Уже в коридоре вспомнил, что мне нельзя отходить от моего подранка дальше восьми метров. Скрепя сердцем вернулся в комнату. Людвига корежило в кровати. Постепенно он стал успокаиваться. Я извинился за несдержанность и, улегшись на диван, сделал вид, что заснул. Людвиг явно вел какую-то свою игру. В чем ее смысл, мне было не понятно. Он не может не понимать, что сейчас полностью зависит от меня. Однако у него хватило ума спровоцировать меня на необдуманный шаг. Чего же он этим добивался? Ярость прошла и наступила апатия. Бездумно лежал и пялился в стену. Было ощущение, что меня предали. Не родные, но близкие мне люди. Людвиг тоже молчал. Не знаю, что он там обдумывал, и какие чувства испытывал. Я его даже драконьим чутьем прощупывать не стал. Для меня этот человек, как бы, перестал существовать. Дотерплю еще пять дней и отправлю Людвига от себя подальше. Работать напрямую буду с его замом. Работа от этого не пострадает. В общем, я сильно на него обиделся. Где-то, через час, Марта принесла ужин. Увидев, что мы не разговариваем и, насупившись, сидим по разным частям комнаты, все поняла и накрыла каждому отдельно. Людвиг лопал, как будто ничего не произошло. Я, ни на кого не глядя, съел то, что принесла Мартой, и завалился спать. Я ведь дракон, а для дракона впасть в спячку, плевое дело.
