Вадим Полищук - Лейтенант Магу-2
— Слушаюсь, господин лейтенант.
— Ивасов, с тебя — гроб. Где хочешь, найди. Держи!
Унтер ловко поймал большую серебряную монету.
— Да за такие деньги мне пять гробов сколотят!
— Не надо пять, пусть сделают один, но быстро.
Выдав подчиненным задания, лейтенант вернулся в свою разгромленную нападавшими комнату. Прежде, чем нести саблю казначею, он решил собрать уцелевшее имущество и перебраться в казарму. Под охраной сотни солдат он чувствовал себя спокойнее. А еще казначей не хотел саблю на хранение брать, пришлось наорать на чинушу, даже за кобуру разок схватиться прежде, чем тот согласился. Ящик был вскрыт при лейтенанте, а сабля бережно уложена поверх пачек с ассигнациями, мешочков с монетами и аккуратно перевязанных шнурками бумаг. Убедившись, что ящик надежно заперт, Алекс отправился на похороны Камала.
В самой Гохаре руоссийские церкви были, но кладбище, где хоронили местных руоссийцев, располагалось за городом. Гроб больше походил на обычный ящик, сколоченный из грубо отесанных досок. Ничего не поделаешь, дерево здесь было в дефиците, а потому, покойников просто заворачивали в полотно и так хоронили. Но лейтенант решил, что у Камала должен быть настоящий гроб. Как в Руоссии. А значит, так тому и быть.
Нанятая Фелоновым арба свернула с дороги к маленькой серой церкви, построенной из местного песчаника. Унтеру пришлось долго греметь кулаком по двери прежде, чем она со скрипом отворилась. На пороге стоял маленький, сухонький, седенький священник с непропорционально большим золотым крестом на груди.
— Ну куда? Куда с железяками своими в храм божий?
Голос у старичка оказался тихим и скрипучим.
— С оружием в храм нельзя, без оружия снаружи нельзя, — возразил Фелонов. — Как быть-то?
— Ладно, — после некоторого раздумья принял решение священник, — время-то какое, прости Господи, окоянное. Заносите. Звать-то покойного как?
— Местные Камалом звали, — ответил Алекс, — а руоссийское имя он забыл давно.
— А он точно нашей веры? — забеспокоился старичок.
— В Руоссии он родился, значит, нашей.
— И то верно, — согласился священник, — Господь всех примет, он добрый.
— А вам, отец, не страшно такое богатство на виду носить?
Алекс указал на крест.
— Да дутый он и позолоченный, не стоит почти ничего. Был бы он золотым, местные басурмане отняли давно.
Лейтенант посторонился, пропуская вносящих гроб унтеров. Внутри церкви было темно, душно и пыльно. Убранство бедное, да и откуда здесь богатству взяться? Старик долго разжигал кадило, потом что-то нудно и монотонно скрипел, иногда упоминая имя покойного. Алекс не прислушивался. Жалко было старика — жизнь прожил рабом бессловесным, и умер плохо, тяжело умер. Проклятый "солнечный свет" продолжал собирать свою кровавую жатву.
Очнулся лейтенант от несильного толчка в бок, пришла пора проститься с Камалом. Только сейчас Алекс обратил внимание, как изменилось лицо умершего старика. Кожа побелела, морщины разгладились, нос еще больше вытянулся и заострился. Сам на себя стал не похож, но выглядел успокоенным, будто умер во сне, а не был зверски замучен бандитами. Прощаясь, лейтенант коснулся рукой холодной истончившейся кожи покойного. Со стуком закрылась крышка гроба.
— Выносите.
Могилу кладбищенский сторож вырыл короткую, пришлось тут же подкапывать, чтобы гроб влез, спускали под углом, чуть не уронили. Алекс бросил на крышку горсть песка, его примеру последовали оба унтер-офицера, потом в ход пошли лопаты. Через несколько минут вырос небольшой песчаный холмик, в который воткнули деревянный крест.
— Потом каменный поставят, — сообщил Фелонов, — я им на это денег дал. Помянем по чуть-чуть. Хороший был человек.
Унтерская фляга пошла по кругу, священник со сторожем тоже приложились.
— Все, пора, ночь сегодня предстоит бессонная.
Ночью, и вправду, уснуть не удалось. Хоть за саблей никто и не пришел, подходы к денежному ящику унтеры и лейтенант стерегли бдительно, мышь не проскочила бы. Утром, убедившись, что ящик на месте, и никто его не открывал, все трон отправились отсыпаться, чтобы на следующую ночь вновь заступить на свои потаенные посты на подходах к денежному ящику, хранящему их сокровище.
Вторая ночь также оказалась спокойной. Под утро отчаянно боровшийся со слипавшимися глазами Алекс буквально на несколько секунд выпал из реальности…
— А-а-а, сукин сын!!!
Целая секунда потребовалась лейтенанту, чтобы в темноте угадать место схватки и решительно ринуться в нее. Противник был всего один, к тому же, он оказался довольно мелким, но неожиданно сильным и быстрым. Это позволило ему некоторое время весьма успешно противостоять двум здоровенным унтер-офицерам и лейтенанту. В какой-то момент вору удалось вырваться и он чуть было не улизнул в темноту дворцовых лабиринтов, но Алекс успел вцепиться в ногу противника, тот растянулся, тут же сверху навалился Ивасов, приложивший свой кулачище к вражескому затылку. Враг моментально обмяк и больше не шевелился.
— Ты его не убил?
— Не, кажись, дышит.
— Огня, — потребовал лейтенант, — принесите факел! Сейчас посмотрим, кто нам попался.
И тут раздался вопль Фелонова.
— Черт, он меня порезал!
Прежде, чем их вопли были услышаны и прибывшие из караула солдаты принесли факелы, прошло несколько минут. К счастью, рана на руке у унтера оказалась несерьезной, ее тут же перевязали, идти в лазарет раненый категорически отказался. Наконец, руки дошли и до вора. К большому удивлению, на нем оказался солдатский мундир.
— Ну ка, кто тут нам попался? Габраша, сволочь!
Это, действительно, был солдат, участвовавший в ночном штурме дворца.
— Тащите его на гауптвахту. Придет в себя — поговорим, он нам все, гаденыш, выложит. Что у тебя?
— Нож его нашел.
Ивасов протянул лейтенанту нож с узким прямым клинком. Алекс хотел рассмотреть оружие поближе, но в этот момент их отвлекли крики, раздавшиеся от денежного ящика. Все трое, не сговариваясь, дружно кинулись туда.
Часовой лежал в луже крови. Рядом валялась винтовка с примкнутым штыком, которую он так и не успел применить. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что солдат мертв, причем, совсем недавно. Пока все толпились возле часового, лейтенант подобрался к денежному ящику и осторожно потянул крышку, та неожиданно легко приоткрылась. Алекс тут же сунул нос в образовавшуюся щель: пачки ассигнаций, мешочки, бумаги… Сабли не было!
— Где казначей?!
Казначея нашли спокойно лежавшим в своей постели. Да и куда бы он из нее делся с перерезанным горлом. Ключ от денежного ящика, естественно, пропал.
— Быстро на гауптвахту, убью сученка! Он у меня до трибунала не доживет!
Однако добраться до виновника ночного переполоха удалось далеко не сразу, бюрократическая машина руоссийской армии исправно работала даже в далекой Гохаре. Караул отказался пропустить разъяренного офицера к арестованному. И только когда на гауптвахту явился сам полковник Сареханов, не менее злой после ночного происшествия, для Габраши настал судный час.
К этому времени он уже пришел в себя. Для окончательного возвращения в реальность, на него вылили ведро воды, после чего, Фелонов поднял солдатика за шиворот, встряхнул и офицеры приступили к допросу обвиняемого.
— Ты часового с казначеем убил? Где сабля? Говори, сволочь!
Осознав, в чем его обвиняют, Габраша отчаянно заверещал.
— Не я! Не убивал! Я даже до ящика добраться не успел!
Несмотря на несколько отпущенных затрещин, солдатик продолжал стоять на своем — саблю украсть хотел, но схватили его когда он только пробирался к денежному ящику, а потому часового убить и эмирскую саблю украсть никак не мог. В пользу этой версии говорило то, что сабли при нем не нашли.
— А казначея ты убил? Как ящик открыть собирался?
Габраша открестился и от этого преступления.
— Там замок ерундовый, а у меня отмычки были, их здесь забрали! Не убивал я!
Начальник караула подтвердил, набор отмычек у арестованного, действительно, изъяли. Похоже, вор не врал. Но оставался еще один вопрос.
— А как ты собирался при часовом ящик вскрывать?
Габраша отвел взгляд и замолчал, крыть было нечем, да и изъятый нож говорил сам за себя.
Однако по факту ночного происшествия имелось два трупа, вскрытый денежный ящик и пропавшая сабля с немыслимой цены бриллиантом. И кто-то должен был за это ответить. Поскольку пойманный злоумышленник к этим делам оказался непричастен, то основным претендентом на то, чтобы за все ответить становился офицер, затеявший все это дело — лейтенант Магу.
— Как вы осмелились, лейтенант, утаить от меня, что вам в руки попало такое сокровище?
— Я поместил саблю в денежный ящик полка сразу, как только об этом узнал.
