Дженнифер Пробст - Брачное слияние
- Grazie, Майкл. Это очень много значит для меня. Purity просто удивителен. Вид, планы, маркетинг. Все легко складывается вместе. Нам повезло, что он захотел, чтобы мы присоединились к нему.
Сойер издал полусмешок. На его лице отражалась нотка смущения от ее похвалы.
- Просто позови нас в клуб общего восхищения.
Взгляд ее брата обострился.
- Да, у вас двоих все двигалось слишком быстро. Я хотел, чтобы вы дождались нас, чтобы мы могли присутствовать на свадьбе.
Она откашлялась.
- Полагаю, мы последовали за Кариной и Максом на этом пути. Побег казался лучшим выбором. Мы хотели быть вместе побыстрее, но решили, что не хотим жертвовать работой на этом этапе сделки.
Майкл кивнул, глядя то на нее, то на него.
- Конечно. Я думаю, бизнес и удовольствие иногда смешиваются.
- Мы приглашаем вас в наш новый дом, - предложила она. – Он вам понравится.
Карина фыркнула.
- Почему женщины всегда готовят, а мужчины всегда едят? Я хочу пойти на ужин.
Голос Мэгги эхом раздался из прихожей.
- Да, я тоже. Почему бы вам не пригласить ваших женщин куда-то? Или вы кучка миллиардеров халявщиков?
- Я согласна! – крикнула Алекса.
Макс рассмеялся.
- Не забывайте, что у нас есть дети. Кто присмотрит за bambinos? Мам?
Он осмотрелся, и его мать испустила бранный поток на итальянском.
- Максимус, ты действительно спрашиваешь? Мы были бы рады присмотреть за нашими внуками.
Карина выкрикнула.
- Тогда завтра вечером? Мы встретимся тут пораньше. В пять? Мы можем пойти в Botinero, мне нравится еда там.
Джульетта посмотрела на Сойера, который кивнул.
- Si. Это свидание.
Крик Мэгги проплыл мимо их ушей.
- Как насчет того, чтобы мы встретились в Purity завтра днем перед этим? – спросил Макс. – Проведешь экскурсию, наверстаем упущенное.
- Звучит отлично для меня, - сказал Сойер. – Майкл, присоединишься к нам?
- Si.
Джульетта улыбнулась сонному ворчанию Марии.
- Мы лучше пропустим десерт и будем собираться. У нас тонна материалов на завтра. Я думаю…что это? Mio Dio, это Данте?
Массивная форма черного меха рыскала по комнате. Его тело напоминало ей о маленькой собачке, подбивающей дать ей следующий перекус. Суженные зеленые глаза скользили по толпе, его взгляд оценивал каждого члена семьи, а затем чванливо отклонял их. Некогда бездомный кот, который жил в дикой природе, был приручен и теперь жил с Майклом и Мэгги, но его капризный характер не исчез. Джульетта сдержала смех, когда Карина вскочила со своего места и присела на колени на полу.
- Сюда, Данте, иди к тете Карине. Я дам тебе угощение.
Она шептала свою животную мантру, навязчивый тон которой, как правило, приводил кошек и собак в экстаз. Данте сделал шаг вперед и лицо Карины загорелось.
Кот оскалился и зашипел с явной угрозой.
Плечи Карины поникли.
- Я вижу его все время, и он просто меня не любит. – В ее тоне было небольшое поскуливание. – Я не думаю, что когда-нибудь буду удовлетворена, пока не смогу завоевать его.
- Это то, чего он хочет, дорогая, - сказал Макс. – Посмотрим правде в глаза. Мы все ненавидим этого кота, за исключением Мэгги. Он придирчивый, элегантный и жадный как дьявол. Живет, чтобы ему служили.
- Оставьте Данте в покое! – взревела Мэгги. – Он прекрасен именно такой, какой он есть.
Майкл фыркнул.
- Я хотел оставить его дома, но она наотрез отказалась. Мы берем его повсюду. Клянусь, иногда я ложусь в кровать и боюсь дотронуться до моей жены. Он маячит над ней с угрозой. Когда мы закрываем его, я должен проверять ботинки постоянно, ожидая своего наказания.
Джульетта рассмеялась.
- Я рада, что он, наконец, нашел, кого любить.
Ник встал со стула.
- Скоро вернусь. Мне нужно сделать звонок.
Алекса неожиданно появилась с Лили, присыпанной мукой, на бедре. Она нахмурилась.
- Ник, ты звонил моей маме только пару часов назад. Они в порядке.
Чистое негодование волнами исходило от него.
- Я не буду звонить твоей маме. Мне нужно проверить по работе. Всего секунду.
Он исчез, и Алекса глубоко вдохнула.
- Зачем ему звонить твоей маме? – спросила Джульетта. – Она хорошо себя чувствует?
Алекса закатила ярко голубые глаза.
- У моей мамы все отлично. Она няня драгоценному грузу в этой поездке, и он полностью развалился.
Карина хихикнула.
- Я никогда не видела мужчину, настолько привязанного к двум животным раньше. Это очаровательно. Даже я и Макс так не проверяем Рокки.
Алекса повернулась к ней.
- Мой муж волнуется из-за наших собак – Старого Брехуна и Симбы. Мы оставили их с моей мамой, потому что он отказался брать их в самолет, и теперь он проверяет их каждые несколько часов. Клянусь, этот мужчина прошел от ненавистника животных до чрезмерного опекателя животных.
Мысль о мужчине, который любит свою семью, даже своих собак, оставила Джульетту с пустой дырой в животе.
Вдруг, этого оказалось слишком много. И с правдой становилось труднее бороться с каждым днем.
Она хотела того же самого с Сойером.
Джульетта встала и отдала Марию Алексе, останавливаясь, чтобы запечатлеть поцелуй на ее лбу.
- Мы действительно должны идти, - прошептала она.
Алекса смотрела на нее с оттенком беспокойства.
- Конечно. Спасибо за заботу о ней.
- Вульф, ты готов? Мне надо…
Она остановилась и смотрела за происходящим перед нею.
Данте остановился в дюйме от Вульфа и изучал его, слегка подняв голову, как будто ощущал нечто более глубокое, чего никогда не ощутить на поверхности. Вульф сидел, перекинув одну щиколотку через колено и облокотившись на подушки, как и любой подросток. Она открыла было рот, чтобы прогнать Данте подальше, опасаясь, что он может попытаться укусить бедного Вульфа, когда произошло немыслимое.
Одним изящным прыжком, Данте взлетел в воздух и приземлился на колени Вульфа.
Кот поерзал на его коленях, прислонился пушистой головой к челюсти парня и понюхал его. Покрутился еще раз. Затем шлепнулся всем весом прямо на середину его бедер.
- О. Мой. Бог.
Алекса смотрела, открыв рот. Мэгги, должно быть, почувствовала, что случилось что-то огромное, потому что раздались ее шаги, и она остановилась в дверях. Ее взгляд наткнулся на ее кота, мурлыкающего, как цепная пила, полностью удовлетворенного, лежащего на коленях Вульфа, будто они были родственными душами на протяжении веков.
Вульф казался колеблющимся вначале, но его рука, наконец, поднялась и начала гладить спину Данте. Кот мурлыкал все громче и издал оргазменный звук удовольствия.
Джульетта посмотрела на невестку. Большая улыбка тронула губы Мэгги, и удовольствие сочилось из каждой поры.
- Говорила же я, что Данте умнее любого животного на планете. Он любит только самых крутых. Добро пожаловать в клуб, Вульф.
Вульф улыбнулся.
***
Джульетта смотрела в окно. Тьма пронизывала каждый дюйм ночного неба. Крошечный кусочек луны испускал слабую струйку света. Кривые ветки деревьев качались в жуткой тени, а мороз блестел на траве. Она прижалась щекой к холодному оконному стеклу и спросила себя, что она собирается делать.
Она была влюблена в собственного мужа.
Это знание возвысилось и насмехалось над всем тем, кем она думала, она была. Над всем тем, о чем она думала и чего хотела. Каменистость, подстилающая путь к этому моменту, ошеломила ее. Сначала бизнес. Затем секс. Она была так самоуверенна, полагая, что сможет разложить свои чувства по полочкам, как рабочую сделку. Так или иначе, эмоции смешались с физическим и унесли все рациональные мысли.
Сойер был прекрасным человеком, который не влюблялся. Он предложил потрясающие телесные удовольствия, но четко заявил, что никогда не будет принадлежать ей. Он не верил в любовь. Был не способен дарить эти эмоции из-за страха. Он был честен в своих ограничениях. В течение двух коротких недель брака, она ожидала, что изменит его?
Она видела мужчину, которого он прятал за стенами, стенами своего прошлого, которым он отказывался делиться. Джульетта думала о той ночи, когда он признался в какой-то части его прошлого. Она знала, как это было сложно для него, вернуться в кошмары. Драгоценный дар, который значил для нее больше, чем что-либо еще. Он узнал о ее сломанной уязвимости и пытался дать ей что-то, чтобы освободить ее. У Сойера был удивительный потенциал, чтобы дарить, но он сплелся с таким количеством плохих вещей, что он научился сбегать. Тот момент, когда она поставила перед ним тарелку пасты, изменил ее. В такой простой акт рабства, она поняла, насколько большего она хотела от него. Сколько еще жаждала дать.
Она хотела быть женщиной, на которую он мог опереться, с которой мог смеяться и которой мог доверять. Будучи посреди своей семьи, в окружении отношений, которые были настоящими, она почувствовала искушение тянуться к большему. Хотел ли он тоже большего? И если она, наконец, станет достаточно храброй, чтобы открыть ему правду, не отвергнет ли он ее?
