Сорняк - Евгений Вторкин
Женщину откинуло назад, а из сломанного носа прыснула кровь.
— Ты чё⁈ В конец обезумела? Это что ты ща пыталась сделать? А⁈
— Больно. Больно… Мне больно…
— Отвечай! Тварь. Это что ща было?
— Я хотела лишь один кусочек. Маленький кусочек… Кусочек.
— И откуда у тебя появилось это желание? Попробовать орка.
— Ам… Просто ты такой вкусный… Аппетитный. Красивый.
Меня эта обезумевшая уже изрядно начала раздражать. Я с трудом сдерживаюсь, дабы не взмахнуть топором… Надо терпеть.
— Раздражаешь… Меня интересует, откуда у тебя изначально взялось это желание⁈
— Арсант. В детстве я много болела, и отец накормил меня Арсантом. Арсантом. На вкус он был отвратителен. Ужасен. Казалось, что я жую песок. Но мои лёгкие зажили. Мне стало легче дышать. Я исцелилась. Я перестала кашлять кровью. Я исцелилась. Я исцелилась.
Арсанты. Дети обелисков. Самый развитый и могущественный народ, однако они ни с кем не конфликтуют. Они вообще не выходят за пределы светила своего покровителя. Но всё же встречаются изгнанники, те, кто с самого рождения отрекаются от жизни в коллективе. Видимо, одного такого она и сожрала. Хм…
— Когда мы вас конвоировали, я прислушался к разговору остальных женщин. Они кричали на тебя, обвиняли в том, что ты убила своих родителей и собственного мужа. Это правда?
— Я думала они будут вкусные. Вкусные… Вкусные!
— Достала!
Во все стороны прыснула кровь, капли которой даже долетели до моего лица, а я с недоумением смотрел на окровавленный в руках топор, пытаясь понять, зачем я это сделал.
Зачем я снёс ей голову? Я ведь планировал задать ещё уйму вопросов. И главное, я так и не расспросил Линду о грибном короле.
Это всё из-за её раздражающего безумия. Снова она посмотрела на меня этим голодным взглядом, что я инстинктивно схватился за топор.
Вытерев лезвие о штанину, я отложил топорик в сторону и достал из поясной сумки эльфийский нож с кольцом на рукояти. Когда начал раскручивать кинжал на указательном пальце, мне вспомнилась бывшая хозяйка этой игрушки.
Вроде её Лавина звать. Интересно, удалось ли ей выжить на арене? Хотя навряд ли, гладиаторы так долго не живут.
Сорняк — Глава 25. Истинное стремление
Словно врата в другой мир, над устьем бурной реки возвышается широкий мост, который ведёт из колкого леса в мрачную безжизненную пустошь, именуемую осквернённым лесом. Раньше, когда это место обладало призматическим сиянием, деревянный мост частенько пересекали гружённые товаром телеги. Хоть с тех дней прошло не особо много времени, мост стал выглядеть заброшенным. Из-за покрывавшего толстого слоя грязи он больше не обладал былой привлекательностью и очарованием. Теперь он выглядел как врата в другой, пугающий мир.
Вместе с Аймоном я стоял перед массивным и пугающим деревянным мостом, по другую сторону которого я видел кошмар. Раскинувшийся пейзаж выглядел нереальным. Казалось, что мост не просто служил переправой через бурный речной поток, а разделял мир на две половины. За нашей спиной простирался густой лес с высокой травой и яркими цветами, когда на другой стороне реки не было ни намёка на жизнь: чёрная потрескавшаяся земля и голые от листьев деревья с торчащими во все стороны шипами.
Открыв рот, чтоб задать вопрос, я застыл в нерешительности.
Меня окутывало странное желание. Казалось, словно кто-то протягивает мне руку, зазывая ступить на мост. Я чувствовал чужое намерение… но оно было добрым и бескрайне нежным.
— Аймон, тут происходит что-то неладное. Я чувствую зов, и мне тяжело ему сопротивляться. Может, всё же уйдём отсюда?
В прошлый раз, когда я поддался подобному зову, ничем хорошим это для меня не закончилось. Поэтому я решил попросить помощи у могущественного альва. Он-то наверняка знает, как лучше сейчас поступить.
— Мужчина или женщина?
— Ам, что?
— Ты понимаешь, кто тебя зовёт?
— Нет. Или да… Да. Это девушка. Прекрасная девушка.
— Плохо, очень плохо… Ну, ступай вперёд. Показывай дорогу к источнику голоса.
— Зачем? Ты ведь уже выполнил наказ богини и посмотрел на результат своих деяний. Может, лучше стоит нам сбежать? Пока не поздно.
— Вот именно, что поздно. Ведь мы не имеем права отказываться от приглашения… Идём.
Я видел не только, как колеблется пламя короны, но и как дрожат миниатюрные плечи мага. Казалось, будто он злился… либо боялся. Однако он не стал заострять внимание на внутренней тревоге и двинулся с места. Теперь неспешной походкой пересекает помост.
И зачем я ему рассказал о зове⁈
Сжав кулак, я ударил себя в лоб, дабы наказать за глупость. Впредь мне стоит думать своей головой, вместо того, чтобы перекладывать решения на маленького мага.
Чтобы хоть как-то успокоиться, я стащил со спины плетёную корзину и, достав из неё шматок сыра, запихнул его себе в рот.
Наслаждаясь приятным вкусом, я шагал по мосту позади Аймона. И с каждым сделанным шагом чувствовал, что зов усиливается, а вместе с этим и нарастала сдавливающая меня тревога. Меня переполняли сомнения, ведь я понимал, что стоит преодолеть деревянный мост, как тут же перестану себя контролировать.
Не желая терять контроль, я сфокусировался на внутренних ощущениях. Вот только мне это никак не помогло. Стоило мне сойти с моста и ступить на мрачную землю, как лёгкий зов чужих намерений превратился в оглушительный крик, заставляющий немедленно выполнить поставленный приказ.
Весь окружающий мир стал незначительным и чужим. А в голове громыхала лишь одна мысль: «МНЕ НАДО СПЕШИТЬ».
Взор затуманился, и я бросился вперёд.
Я стремительно бегу, ведомый манящим шёпотом. Прямиком туда, откуда доносится её голос.
— Чад, стой!
— …
Я хочу ответить, но разум стал настолько вязким… Кажется, будто мои мысли больше мне не принадлежат. Я вообще не понимаю, что происходит и даже перестаю чувствовать ноги, которые с такой прытью несут меня вперёд.
Боль! Резкая боль. Я чувствую разрывающий изнутри жар и понимаю, что у моего тела повысилась температура.
Остановившись, я отбрасываю в сторону плетёную корзину и хватаюсь за грудь. Кладу ладонь на то место, где находится моя суть, и я ощущаю исходящее от золотого зуба нестерпимое тепло.
Веки тяжелеют. Заваливаюсь набок. Не понимая, что происходит, я пытаюсь нащупать опору, но поблизости не оказывается ни одного колючего дерева.
Не в состоянии пошевелиться из-за сковывающей усталости,
