Во все Имперские ТОМ 11 Непобедимое Солнце - Альберт Беренцев
Герой способен сделать сам себя одушевленным оружием, великим артефактом.
И это оружие он вложит в руку своего преемника, готового закончить миссию самого павшего Героя.
Разумеется, такое оружие будет обладать подобием разума, а его МОЩЬ будет превосходить все самые смелые ожидания...»
Владимир Соловьев, «Экзотическая магия народов мира»
Кабаневич сжал в руках свою кувалду и поднял её над головой.
Над кувалдой металась непонятная аура какого-то неясного цвета. Явно не голубого оттенка ауры Кабаневичей.
Значит, у этого молота еще и есть своя магия, как у живого АРИСТО...
Экранчики на кувалде мигали, выдавая какую-то инфографику, индикаторы сверкали разноцветными огнями.
Я, пожалуй, вынужден был поверить герцогу, что эта кувалда — воплощение героя Краснослава. Ибо сам герцог нигде раздобыть такой артефакт не мог. Поделия Уральских магов эта кувалда вообще не напоминала, уральцы свои приблуды никакими экранчиками не снабжали.
Вокруг меня уже кипел жаркий бой — либералы начали меситься с кабанчиками, кто-то уже даже лежал на полу, начиненный пулями...
Алёнка так и не вылезла из своего кокона магических вихрей, внутри которого происходило непонятно что.
Велесов и Темнобилов замочили уже десяток вражеских наёмников и теперь пытались магией проковырять себе путь из ангара, куроча бронестеклянную стенку зала...
Ну удачи им.
Моё сознание зафиксировало все происходящее вокруг за сотую долю секунды, Крокодилы вообще быстро соображают.
А сейчас я уже несся на бешеной скорости на герцога, по пути я разорвал в клочья человек пять кабанчиков, просто коснувшись их своей аурой.
Еще одному Кабаневичу я прямо на лету вырвал сердце, и тут же пожрал ауру парня.
Я ощущал себя так, будто меня выпустили наконец из тюрьмы, больше можно было не сдерживать ГОЛОД, я намеревался устроить себе настоящий пир...
Герцог не успел даже взмахнуть своей долбаной кувалдой, хотя явно хотел.
Я налетел на Кабаневича со скоростью падающего боинга, стоявшие рядом со своим Старшим Тая и еще двое крашенобородых в ужасе телепортировались...
Но глаза мне вдруг обожгла вспышка какого-то непонятного цвета, для которого в русском языке даже не было слова.
— Сдохни, Крокодил! — заорал голос Краснослава Кувалды.
Я не добрался до герцога, мой божественный кулак был уже в сантиметре от ухмыляющейся рожи Кабаневича, когда меня вдруг перекувырнуло через голову и завертело в воздухе, я кувырнулся еще раз, и еще...
А потом меня впечатало в пол, с такой силой, что металлический пол зала просел и прогнулся подо мной.
Острая невыносимая боль прошла по всем моим чакрам — от Древостока и до самого Корня...
Я попытался встать, но меня будто придавило тысячей тонн чугуна.
Руки и ноги не слушались, боль была такой оглушительной, что я едва соображал...
Перед моими глазами сверкали вспышки цвета другой Вселенной, откуда в наш мир приперся Краснослав Кувалда.
Я полуослеп, полуоглох, был почти полностью парализован...
Потом в поле моего зрения возникло радостное лицо Кабаневича.
— Это кувалда настроена бить Крокодилов, Нагибин! — прокричал герцог, — Она заставляет тебя пожирать себя самого. Крокодил кусает собственный хвост!
Похоже, что подонок был прав.
Аура меня больше не слушалась. Моя собственная аура на самом деле поедала меня же самого...
На глазах у меня выступили слезы, стремительно пришла лихорадка.
Я кое-как отпихнул сапог Кабаневича, уже победоносно поставленный рядом с моей головой. Но движение вышло слабым, по-детски неуклюжим.
Ауры у меня больше не было. Точнее, она вся свернулась внутрь меня и теперь рвала в клочья мои собственные чакры и органы.
Проклятая кувалда! Она убивала меня одной своей магией, хотя герцог даже не коснулся меня своим поганым артефактом.
Впрочем, последнее Кабаневич уже решил исправить — он решительно занёс кувалду для последнего удара...
— Дед, остановитесь! — Павел Павлович Кабаневич телепортировался неизвестно откуда, даже закрыл меня собой от смертельной кувалды.
Ага, тот самый мужик, который и держал меня в курсе о планах герцога. Единственный хороший Кабаневич, если можно так выразиться.
Вот только толку от него сейчас не было. Герцог просто двинул своему родичу рукоятью кувалды, Павел Павлович отлетел метра на три...
А больше рядом никого и не было. Полётовы бились возле уральского яйца с десятком кабанчиков сразу, либералы все столпились у дверей, активировав ауры и отбивая атаки Кабаневичей, все три моих стражницы остались там же.
Темнобилов и Велесов вроде наконец проковыряли бронестекло, оно разбилось с оглушительным треском, на пол полетели кольчуги, оружие и амулеты Рюрика...
Некроманты куда-то разбежались, девицу Мертвякову какой-то кабанчик разрубил пополам мечом...
А пророчество моего наставника Словенова-то сбывается. Мертвякова вскрывала тело Рюрика и на самом деле не пережила сегодняшний день. А я, тоже присутствовавший при вскрытии, значит, буду следующим.
Мне вспомнился темный дым, восходивший из кургана Рюрика, когда я пребывал в другом мире со своим наставником — дым, означавший расплату за святотатство.
Ублюдок Полётов доигрался. Похоже, что растерзав Рюрика на куски для своей шизоидной машины, он погубил и себя, и нас всех...
Герцог снова занёс кувалду.
Я уже едва видел Кабаневича, зрение у меня просело, все мои чакры пылали, я мог разглядеть только нависший надо мной силуэт с кувалдой в руках.
За спиной у герцога вдруг метнулась голубая вспышка, из неё вывалилась девушка с синими волосами...
— Прости! — прокричала девушка.
А потом воткнула Кабаневичу в горло кинжал.
Герцог захрипел и пошатнулся, его кувалда вошла в пол в паре сантиметров от моей головы...
Моя самая верная стражница Арум тем временем уже тоже была рядом. Я узнал её по кожаным одеждам и небольшому росту.
Арум ударила герцога сапогом между ног с такой силой, что Кабаневича подбросило в воздух. Герцог как-то странно хлюпнул, видимо собственные яйца вогнались подонку прямо в его же горло...
— Нет! — завизжала Тая.
Но Арум не ведала жалости, особенно, когда её господину пытаются раскурочить голову кувалдой.
Герцог еще попытался телепортироваться, но Лейб-Стражница была быстрее.
Она выбросила вперед руку, а через мгновение вырвала Кабаневичу сердце.
Кабаневич так и телепортировался с вырванным сердцем, потом появился в паре метров от меня — он удивленно глядел на свою разворошенную грудину, из которой торчали ребра.
— Кроко... — произнёс герцог Кабаневич свое последнее слово.
Точнее, кусок слова. Сказать «...дил» герцог уже не осилил.
Он просто повалился лицом вперед, явно мертвый.
— Дедушка! — Тая в слезах бросилась к трупу своего Старшего.
Павел Павлович Кабаневич
