Саманта Тоул - Жажда скорости

Да.

Я по-прежнему хочу сорвать одежду с его тела каждый раз, как вижу?

Безусловно.

Но это никуда нас не приведет. Так что я фокусируюсь на том факте, что мы общаемся, и я счастлива снова обрести его в своей жизни, даже если между нами есть чувство неловкости.

Иногда мы словно топчемся на месте, будто пытаясь выяснить, как вести себя друг с другом.

И как будто он знает, что я думаю о нем, потому что экран моего телефона загорается, и на нем написано его имя.

‒ Привет, ‒ отвечаю я.

‒ Привет. ‒ Ирландские переливы его голоса посылают волну ниже экватора, заставляя что-то перевернуться в животе. ‒ Как дела?

‒ Хорошо. А у тебя?

‒ Да хорошо. Слушай, мне стало интересно, не занята ли сегодня ты в полдень. Просто я… у меня есть кое-что, что я хочу показать тебе.

‒ Звучит зловеще. Но, да, конечно, я свободна.

‒ Правда?

‒ Почему ты так удивлен? ‒ смеюсь я.

‒ Не знаю. Я думал, что ты можешь быть занята, ну или что-то типа того.

‒ Единственное, чем я сейчас занята, это плиткой шоколада.

‒ Какого шоколада?

‒ «Гэлэкси», конечно. ‒ Я улыбаюсь.

Он издает стонущий звук, и от этого у меня на самом деле загнулись пальцы на ногах.

‒ Хочешь миг уединения с моей плиткой шоколада? Я могу положить ее на телефон, если хочешь. У меня есть ФейсТайм.

(FaceTime это разработанная компанией Apple технология видеозвонков с помощью веб-камеры, благодаря чему общение может осуществляться как по Скайпу.)

Он отрывисто смеется.

‒ Неа, я в порядке.

‒ Итак, что за штуковину ты хочешь мне показать?

‒ Увидишь.

‒ Эй, да ладно! Ты не можешь оставить меня в подвешенном состоянии. Просто скажи.

‒ Тебе не придется ждать долго. Я буду примерно через полчаса, чтобы забрать тебя.

‒ Тогда скажешь, когда увидимся.

‒ Нет, ‒ смеется он. ‒ Тридцать минут, Амаро. Будь готова к выходу.

Бросаю взгляд вниз и смотрю на себя, одетую в пижаму, даже не принявшей душ.

‒ Вообще-то, можешь быть через сорок минут? Мне нужно одеться.

‒ Прошу, не говори, что ты сейчас голая.

‒ Нет! ‒ вспыхиваю я.

‒ Спасибо, блядь. Мне бы пришлось ехать быстрее, если бы это было так.

‒ Эй! ‒ отчитываю я его игриво, удовлетворенная тем, что мы преодолели неловкость и вернулись к тому, с чего начинали.

‒ Сорок минут и ни секундой позже.

Затем он отключается, и я соскакиваю с дивана, устремляясь в душ.

      Я уже одета в облегающие джинсы и футболку, волосы распущенные и почти высохшие, растираю бальзам по губам, когда слышу гудок машины.

Подхожу к окну и, открыв его, вижу припаркованную перед входом греховно соблазнительную красную Ламборгини.

Каррик выглядывает из окна, ухмыляясь мне.

— Две минуты, — сообщаю я ему.

Носясь по квартире, я беру куртку, сумку и телефон. Хватаю плитку шоколада, которую купила вчера, когда думала о Каррике, и запихиваю ее в сумку.

Выхожу из квартиры, запираю ее и бегу вниз по лестнице, покидая дом.

— Милая машина, — со свистом говорю я, ходя вокруг его машины, чтобы получше рассмотреть ее.

Это издание Авантадор LP 700-4 Пирелли Эдишн с черной матовой крышей и капотом, под которым вы можете видеть двигательный механизм. По бокам черной крыши идут тонкие красные линии, связывающие машину с брендом «Пирелли». Она совершенно новая и таких экземпляров не так много.

— Как долго она будет у тебя? — спрашиваю я, скользя рукой по роскошному кожаному сидению.

— Недолго.

Я знаю, что они были анонсированы в начале года и начало продаж прогнозировалось на лето, но не буду удивлена, если у него первый экземпляр. Он же Каррик Райан. Это мечта каждого концерна, независимо от уровня бренда, чтобы он повсюду ездил на их новейшей машине.

— Она прекрасна. — Я провожу рукой по линии корпуса.

— Да, это так.

То, каким тоном он это сказал, заставило меня повернуть голову в его сторону. Он смотрит на меня. Нет, он пристально смотрит на меня.

Я нервно сглатываю и начинаю мямлить:

— Двенадцатицилиндровый движок, шесть с половиной литров, производит шестьсот девяносто лошадиных сил, семиступенчатая автоматическая коробка передач, передняя подвеска и полноприводная трансмиссия, верно? Ставлю на то, что управлять ею подобно мечте.

(На данный момент примерная стоимость Lamborghini Aventador LP 700-4 Pirelli Edition от 350 тысяч долларов, т.е. от 20 млн. руб., цены не указаны в связи с тем, что издание лимитированное и поступило в продажу только в начале лета 2015 года, хотя предзаказ можно было сделать в декабре 2014.)

Он улыбается мне и у него опьяненный взгляд.

— Верно.

— Она разгоняется до ста километров за две целых и девять десятых секунд, так ведь? Максимальная скорость триста пятьдесят в час?

— М-м-м.

— Ты уже разгонял ее до максимальной отметки?

— Нет, у меня не было времени вывезти ее на трассу.

— Круто. Ну, я буду рада быть там, когда ты сделаешь это. — Затем я быстро обеспокоилась, что, может быть, переступила черту. — Ну, знаешь, если буду где-то рядом.

— Мы можем обкатать ее на этой неделе, если хочешь.

— Правда? — сияю я.

— Правда.

— Ура! — Я хлопаю в ладоши, и он смеется надо мной.

— Как ты можешь быть такой девочкой и такой охренительно осведомленной о машинах?

— Я просто потрясающая. Что еще сказать? — Я пожимаю плечами, ухмыляясь.

Он снова пристально смотрит на меня и мне становится жарко.

— Я взяла тебе кое-что, — объявляю я слишком громко, возвращая нас к реальности. Я лезу в сумку и вытаскиваю новую плитку шоколада «Гэлэкси Куки Крамбл».

— Черт, там же...

— Печенье? Ага. Не пробовал раньше?

— Нет, и мне интересно, какого черта. — Его глаза светятся, как у маленького ребенка. — Говорил ли я тебе в последнее время, какая ты чудесная?

— В последнее время нет, — отвечаю я и отдаю ему шоколад.

Он разрывает упаковку и, отламывая кусок, кладет его в рот. Затем он начинает издавать стонущие звуки, от которых я начинаю ерзать на сидении.

Может быть давать ему шоколадку не было такой уж хорошей идеей. В данный момент я завидую плитке сласти «Гэлэкси».

— Черт... как хорошо. Хочешь? — предлагает он мне с набитым шоколадом ртом.

— Нет, с меня хватит. Спасибо. Не хотелось бы лишать тебя ни кусочка.

— Прости, — ухмыляется он. — Это только между мной и «Гэлэкси». У нас все довольно серьезно.

— Очевидно. — Я улыбаюсь ему дразнящей улыбкой и обожаю ту улыбку, что он возвращает мне в ответ.

— Тогда поехали, — говорит он, кладя шоколад по центру приборной панели. — Двигаем.

Он заводит машину и, давя на педаль газа, с ревом едет вниз по улице.

Букингемшир, Англия

Через тридцать минут после того, как мы уехали от меня, мы оказываемся в тихой деревеньке Рэдклайв, и Каррик съезжает с городской дороги на подъездную, ведущую к металлическим воротам.

Нажимает на клаксон на руле, ворота открываются, и тогда мы едем по длинной извилистой подъездной аллее. В конце этой аллеи находится огромный дом в Эдвардианском стиле, и я могу только предположить, сколькими акрами земли он окружен.

— Ого, — говорю я, смотря через лобовое стекло. — Он твой?

— Ага. Родной дом.

Он останавливается у входа и выбирается из машины, так что я следую его примеру.

Я немного нервничаю из-за того, что он привез меня в свой дом, удивляясь тому, зачем он это сделал.

— Дом я покажу тебе чуть позже, но то, для чего я тебя сюда привез, находится в гараже.

Я иду с Карриком к огромной пристройке, которая расположена сбоку дома. Он достает крошечный пульт из кармана куртки и открывает одну из дверей гаража.

Мы заходим внутрь, и я оказываюсь в сконструированном для особых целей гараже — или мне стоит сказать в выставочном зале.

Я ошеломлена тем, сколькими машинами он обладает. Их, должно быть, минимум тридцать, и еще полно пространства для еще большего количества. В основном это классические машины, и есть парочка современных.

— Ого, Каррик. Это потрясающе. Я знала, что ты коллекционер, но... ого... — Это место похоже на воплотившуюся в жизнь мою мечту.

— Спасибо. У меня есть практически все машины, что я хочу, за исключением некоторых. Но та, которую я хочу показать тебе, стоит в конце. Ее доставили только этим утром.

Я иду за ним, глазами пробегаясь по каждой из машин, мимо которых мы проходим — классический Мини Купер, Додж Вайпер...

— Вот она.

Я разворачиваюсь на звук его голоса, отрывая взгляд от желтой Ламборджини Миура 1960-го года и....

О, мой бог.

Сердце ударяется о грудную клетку.

— Это... — Я делаю шаг ближе, мои руки трясутся.

— Машина Уильяма Вульфа? Да.

Я резко поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Ты купил ее?

Поверить не могу, что он сделал это. Зачем он сделал это?

Глупая часть меня с надеждой желала того, чтобы это было ради меня, что он каким-то образом понял значимость этой машины для меня.