Потусторонний. Книга 5 - Юрий Александрович Погуляй
— Не знаю. На столах не лежал, но вы же понимаете, желающих в чужих потоках покопаться хватает.
— У вас аномалия очень странная, юноша. Я никогда такого не видел. Очень плотный узел, прямо экранирование и вижу отчётливое наведение потоков. Желудок не беспокоит? Изжоги, может быть? Отрыжки?
Он навис надо мною, глядя куда-то насквозь.
— Хм… Подождите-ка минуту.
— Не трогайте, — с угрозой проговорил я, едва почувствовал лёгкое прикосновение к контуру в месте заключения души. — Не надо это трогать.
— Я опасаюсь, что эта аномалия опасна. Возможно, энергетическая попытка устранить физиологическую проблему. Или же наоборот, попытка создать физиологическую проблему. У вас врагов занимающихся энергетическими контурами нет?
— Нет, прошгу…
— Если я распутаю, то быть может.
Распутает? Он влез в моё плетение вокруг души!
— Я пришёл сюда, не для этого, — пока мне удавалось сдерживаться.
— Юноша, позвольте мне это сделать. Поверьте, у меня опыта хватает…
— Я запрещаю вам делать что-то кроме того, для чего мы здесь, — очень тихо произнёс я, и контурник даже отступил в испуге. Затем пришёл в себя и вернулся, поджав губы в немом оскорблении. Ничего, потерпишь.
— Хорошо, хорошо, юноша. Хорошо. Ничего более. Как скажете.
— Повернитесь на правый бок, — сказала медсестра. Я подчинился, всё ещё недовольный своеволием контурника. — Надо чуть-чуть потерпеть.
Несколько уколов это не беда. Это не страшно. Девушка закончила с этим, и села передо мною. Красивые карие глаза, тонкие брови, приятные стрелки. Халатик ей шёл.
— Голова не кружится?
— Разве что от вашей красоты.
Полагаю, подобные комплименты она слышала тысячи раз. Хотя кто знает. Они ведь, как я понял, до этого на обезьянах опыты ставили. Нормальных пациентов им не разрешали.
Дежурный смешок подсказал, что девушка опытная. И поддержала, и дистанцию сохранила. Умница.
Когда началась операция, то я даже с интересом прислушивался к происходящему. Очень странно это слушать, как режут твою плоть. Сам имплант мне даже не показали. Просто какое-то время возился хирург, а затем отошел в сторону и вместо него встал контурник. Вот эти вот изменения я мог отслеживать.
Работал мужчина осторожно, но прекрасно понимал что делать. Он ловко расщепил мои потоки в районе импланта, и прошил их так, чтобы те защитным коконом охватывали место, куда мне вживили эту вещицу, и при этом обязательно проходили сквозь повреждённые ткани. Интересный подход. Контакт материала и генетической структуры, плюс индивидуальная сигнатура.
Причём он смог провести одну из нитей прямо сквозь имплант, и тот словно отозвался на это действие. Меня даже кольнуло
— Всё хорошо? —спросила медсестра. Я кивнул. Так, они зацепили материю на контур. Теперь если его вырвут из меня, то вряд ли уже смогут использовать повторно. Ну, если я это правильно понимаю то, что случилось. Интересный вариант борьбы с «пиратскими версиями». Хе-хе. Работать будет только во мне.
— Как вы относитесь к ватрушкам, м? — спросил я у кареглазки. Та изумлённо дёрнула бровью. — Хотел бы пригласить вас на посиделки с чаем и ватрушками. Очень пикантный вкус жизни придаёт.
— Я не люблю ватрушки, —сказала та.
Что ж… Значит не судьба.
Я нахмурился.
— Вам плохо? — встревожилась девушка, а я резко дёрнулся в сторону, пытаясь дотянуться до контурника ногой. Тот отшатнулся, уклоняясь от удара.
— Я запретил это делать, — прошипел я, спрыгнув со стола. Медсестра бросилась ко мне, схватила за плечо.
— Пожалуйста, лягте.
Контурник, старше меня лет на сорок, отступал.
— Парень, это ненормально. Контур не должен быть таким. Успокойся. Там потоки не должны сходиться, заполучишь потом опухоль какую-нибудь размером в собачью голову!
— Я. Запретил. Это. Делать, — очень тихо повторил я.
Грандмастер упёрся спиной в стену. Растерянно огляделся. Ну да, ранг высокий, а справиться с нажимом не в состоянии. Слабак.
— Прошу, не надо, — прошептал он, кося глаза на оружие. Я и сам не понял, как вытащил из потустороннего кармана стилет. Лезвие упиралось в горло контурника.
— Прекратите немедленно! — рявкнули сзади. Голос незнакомый. Охрана ворвалась?
— Опусти оружие, парень! — крикнул кто-то ещё. — Отпусти, а то выстрелю!
Затем у меня на спине повисла медсестра, вогнав в плечо шприц. Химия схватилась с магией, но затем мне в затылок шлёпнуло что-то склизкое, отключая способности. Ну, конечно, у них есть обнуляющий артефакт!
Конечно, в таких условиях химия победила. Я повалился на бок, не чувствуя тела, но глядя на контурника с яростью. Перед глазами всё поплыло, во рту стало сухо-пресухо. Сознание не держалось, пытаясь ускользнуть во тьму, но я старался дотянуться до ублюдка.
— Откуда он это взял? Откуда? — причитал тот. — Безумец! Безумец! Да успокойте его!
Я скрежетал зубами, не сводя глаз с распутавшего мою душу контурника.
Ну, какого хрена, а? Ну, зачем⁈
Химия окончательно победила, и глаза закатились.
Глава 21
Очнулся я у себя в белоснежной камере. Приоткрыл глаза, изучив обстановку. Всё тихо и спокойно. С потолка играет тихая музыка. Руки-ноги не связаны, охраны нет. Камеры?
Ну, даже если они здесь есть, это уже не важно. Сделав глубокий вдох, и погрузился в транс, а затем ринулся исследовать степень нанесённых мне повреждений.
Результат оказался неутешительным. Подлец меня «излечил». Ломать, твою бабушку, не строить. У меня внутри закипела ярость, но я не позволил ей вырваться. Вместо этого сел на кровати, надо следить за дыханием. Это важно. Эмоции ничего не изменят.
Просто теперь мне нельзя заходить в портал. Повторить защиту души, как я когда-то сделал, не выйдет. Нужны огромные запасы и так уж драгоценных эссенций, да и уровень заклинания по такой броне значительно серьёзнее, чем привычные человеческому миру ранги.
Я вдруг похолодел, коснулся потустороннего кармана. На секунду, не больше, меня посетила чудовищная мысль что этот талантливый сын собаки мог и это «вылечить». А там, простите, сибириевые чаши. Которые бы очень не хотелось потерять. Такие артефакты, как карман, штука случайная. Повторить его в том же месте невозможно. Я ведь совершенно не в курсе какое же пространство прошил в тот момент, когда пытался спрятать свою силу от покойной директрисы пушгорского интерната.
Однако отлегло. Я сунул руку
