Потапыч: Остров Пряностей - Антон Чернов
Спрыгнул с аркубулюса, стал аккуратно выковыривать жала из лидариных ходилок. И были это именно «жала», точнее, какая-то органическая хренотень, на которой даже оставались куски сухожилий (не лидариных). Более того, эта «злая негация» постепенно выветривалась, будучи, как и шкура слона, «частью живого». А выдранные жала (кости или когти, а может, и зубы — чёрт знает) постепенно умирали, утрачивая свои ядовые качества. Но вот с ходилками Олры было неважно. И не в дырках дело: моя лапа, например, пострадала не слабее, а зажила меньше чем за минуту. Эти злостные колючки каким-то образом нарушили работу магии в организме териантропа, так что ноги оставались простыми человеческими. Потап, сопя, «присмотрелся» и выдал:
«Странная хрень. Но этот котёнок», — образ гривастого котёнка, — «должен справиться. Починит эту самку со временем. Если она выживет».
В общем Лидари, ныла скорее от невозможности оборота, так что я выдернул колючки и побрёл к дохлым ратникам.
— Видом… Михайло! — раздалось из-под аркубулюса, а Олра поднялась на локтях.
— Водку ищу, — ответил я. — У тебя ноги — не оборотня, а простого человека. Но это на время, сам Потап сказал что ваш Лидари поправит. Но до этого надо дожить. А простые люди от таких дырок заживо гниют.
— А что…
— Феи. И какая-то хрень в виде колючек, вокруг её навалом. Не уколись только, тогда и руки, как ноги, станут, — сообщил я, брезгливо перекатывая ногой трупаны.
Ну, всякого трепета к дохлым трупам я не испытываю: просто кусок мяса, что бы там кто-то ни воображал, разве что жрать без особой нужды этика не позволяет. Но они — мёртвые, с соответствующими последствиями, воняют, блин! Так что морду я старался держать подальше, а смотреть краем глаза. И на десятнике нашёл фляжку, срезал когтями, вернулся к Лидарихе и занялся медициной. Орать и скулить — не орала и не скулила, но шипела изрядно. Но промыл, перемотал слегка пропитанными тряпками, ну и штаны на неё натянул.
— Встать не могу… — плюхнулась на зад попробовшая встать дамочка.
— Естественно, не можешь: в ногах десятки дырок, мышцы, возможно — сухожилья и нервы. Кости целы, но толку от них? — наставительно сообщил я. — Лежи уж, а я подумаю.
— О чём…
— ЧТО ДЕЛАТЬ БУДЕМ!!! — злобно рявкнул я. — Хотя, да. Думать не надо. Гоню аркубулюса к Щуке, тебя… ну на руках держать буду, прынцессу.
— Нет! Надо встретиться…
— Ты дура? — ласково поинтересовался я. — Тебя то, что только что случилось — не убеждает в том, что переговоры и заключение ряда пошли… не по плану? — светски поинтересовался я.
— Он дал клятву богами! — рявкнула Лидариха.
А я стал прикидывать возможность просто оставить эту дуру. Нет, даже жалко, но себя — жальче. Бомбардировки феями, негаторы магии… Никакого желания воевать с местными засранцами у меня нет. Но… клятву ведь потребуют.
— Подум… — начал было я, но от Потапа пришёл ещё один пакет мыслеэмоций. — Поздно, оскалился я, разминаясь. — Сюда, похоже, твой Ганда прётся, а с тобой не убежим. Ну, посмотрим на него, — с этими словами я подхватил застонавшую Лидари, усаживая на аркубулюса. — Терпи. Сама о встрече скулила, не на земле же тебя валяться.
— ТЕР-Р-РПЛЮ, ВИДОМ!!! — прорычала она мне в морду, хватаясь лапами за аркубулюса.
А я чуть отошёл от аркубулюса и стал ждать. Дело в том, что Потап сообщил (а вскоре и я почувствовал) об одном владеющем. Сильном, но не чрезмерно. На лошади какой-то дурацкой, неторопливо рысящей к нам, в окружении трёх бегущих местных. Обычных людей, тощих, в набедренных повязках — и всё, ни оружия, ни черта. Я бы даже ловушку очередную предположил, но и Потап заверил, и сам чувствовал так. И пристрелю, если что, положил я руку на кобуру, радостно оскалившись и помахав лапой подъезжающему.
А он был териантропом, с духом как бы не посильнее Лидари, причём с духом-носорогом. При этом — в бедуинских шмотках, полупрозрачных-развевающихся, в золоте-каменьях, кепке типа чалма, с напомаженой и аж поблескивающей бородой. При этом морда, которая не за бородой — смазливая, я бы даже за лауреата евровиденья принял, но было лень.
— Ты… кто ты⁈ — рыкнула Олра приблизевшумуся.
— Живы, — гаденько усмехнулся этот типчик. — Я, необученная варварша, разинувшая пасть, когда женщине надлежит молчать — Ранурат Ганда, владыка рода!
— Ты врёшь! Я видела…
— Раба, который обманул вас, тупых закатных варваров, — захихикал тип.
— Он же был сильный владеющий… — почти растерянно произнесла Лидари.
— Раб — это не сила и не слабость. Это положение у ног великих и честь исполнить их повеления. Впрочем, скоро ты это узнаешь: ты стара, но скрасишь мне несколько ночей…
— Слышь, Гандон, — решил я подать голос, поскольку понятно, что никаких «переговоров» не будет. — А она тебе ничего не оторвёт?
— Нет, варвар. Покорные женщины и рабы — секрет только для глупых вас, кичащихся поделками своих рабов, — бросил этот тип. — А ты… видом Рогатого. Ну, тебя я, пожалуй, убью сам. Развлечёшь меня — сила твоя только в Саре, а тут… — гаденько ухмыльнулся он.
— Ой деби-и-ил, — радостно оскалился я ему.
Ну, по логике так: припёрся нарушать «заповеди тёмного властелина» в одно рыло. Так ещё даже не проверил, что за видом тут есть: о том что видом, очевидно, сообщил процепс.
— Ты, видимо, желал меня оскорбить, — надменно бросил этот Гандон, — Но слова трупа не трогают великого. А ты уже труп…
— Бу-га-га-га! — радостно заржал я, потихоньку сдвигая крышку кобуры.
Дело в том, что это лицо, обиженное адвокатом (он уже такой, только пока не догадывается), слезло со своей конины на… спину рухнувшего на четвереньки раба, типа ступеньку.
— И что вызвало твой смех, мертвец?
— Твоя жалкая немощь, на фоне громких слов. Ты даже с коня спустится не в силах без помощи, гы-гы! — пояснил я.
— Твоя смерть будет мучительной, закатный варвар! — начал краснеть мордой этот тип, выходя из себя.
Дёрнулся, начав оборот, а я тут же выпустил в него все шесть пуль. И сам кинулся за ними, благо скорость беролака с подпиткой Потапа позволяла.
