Хозяин оков III - Павел Матисов
Караван направился прямиком к окраине, следуя за указаниями Эббот. Девочка постаралась привести себя в порядок: умылась и причесалась. Ей не хотелось, чтобы близкие о ней беспокоились.
Наконец показался и хорошо знакомый добротный двор с большим участком и поспевающим урожаем. По-видимому, в этом году воды и дождей было достаточно. Засуха обошла Нарибию стороной.
— Мирсен, привет! — помахала она рукой мальчугану, который без энтузиазма пропалывал сорняки на грядках. — Снова тетя тебя работать заставляет?
— Лейна⁈ Ого! Мам, там Лейна вернулась!
— Чего ты брешешь, ее же… — из дома вышла бронзовокожая женщина с растрепанными волнистыми темными волосами. — О, Боги! Лейна, ты ли это? Прости дуру, что не уберегли тебя… — утерла она руки о фартук.
Эббот бросила быстрый взгляд на хозяина, как бы испрашивая разрешения. Она хотела обнять родственников и поговорить с ними.
— Постой, — скомандовал вдруг Хоран. — Подойди ко мне.
Лейна повиновалась. Мастер похлопал ее по голове, после чего положил руки на ошейник и произнес ключевую фразу:
— По добровольному велению мастера: деактивация ошейника.
Замок щелкнул, и ремешок раскрылся. Хоран снял с нее рабский ошейник. Эббот подняла круглые от удивления глаза и взглянула в лицо мужчины.
— Теперь ступай, — проговорил он с самодовольной ухмылкой.
Глава 20
[Хоран Мрадиш]
Переход через пустоши выдался на удивление спокойным. Если не считать парочки незначительных инцидентов, которые в сравнении с битвой с Дланью, демонами пустыни и песчаным змеем смотрелись блекло. Не станешь же петь оды и хвалиться победой над ордой озверевших голодных ксаргов. Засмеют.
Наверное, решение отпустить Лейну я принял еще в то время, когда мы причалили в Гримдошире. Вернее, тогда я только начал обдумывать его, ведь решение давалось мне с большим трудом. Частица Мрадиша во мне дико упорствовала. Это ведь потенциально полторы сотни золотых в никуда. Да, за последнее время мой капитал возрос, но даже для меня это существенная потеря. Мечта об избавлении от проклятья стала на шаг дальше.
Во мне боролась жестокая алчность и чувственное благородство. Путешествовать с несовершеннолетней рабыней по землям Инквизиции оказалось крайне неудобно. Тем не менее, я мог ведь просто втихую продать ее на одном из рынков, тем более в Нарибии инквизиторов не жаловали. Никто не следил за детской работорговлей. Вон даже саму Лейну спокойно продали. Идеально место, чтобы подзаработать полторы, а то и две сотни монет. Учитывая, что она улучшила с моей помощью печати, то и цена ее возросла. Нельзя забывать, что на осколки и пилюли во время наших тренировок ушло несколько золотых.
В общем, во время наших скитаний через Абрасакс я продолжал бороться с собой и размышлять, как поступить. Осколок личности Мрадиша стал моей неотъемлемой частью. И хотя я нередко присуждал все свои негативные стороны именно ему, далеко не факт, что именно бывший владелец тела был всему виной. Я ведь не являлся святым человеком до попадания на Тардис. Старался вести честную жизнь, но в продажах без некоторых ухищрений не добиться значительного результата.
Нет, я-прежний отпустил бы невольников без особых раздумий, однако личность Мрадиша и пережитые злоключения сделали меня более циничным и жадным. Оглядываясь на себя-прошлого, я понимаю, что изменился. И Мрадиш виновен здесь лишь отчасти. Тардис меняет людей. Не обладая великой мощью или крутыми способностями, не так-то просто остаться самим собой. Возможно, знай я о даре с самого начала, понаделал бы разных глупостей: отпустил слуг и попытался стать великим героем-магом. Что-то мне подсказывает, что в таком случае мой путь окончился бы значительно быстрее. Тот же Орден сразу бы выявил во мне последователя богини свободы.
Чем ближе мы подходили к Ошикату, тем сильнее меня корежило. Будь Лейна неодаренной, у меня бы особых переживаний не возникло, ибо слуги без дара стоили на порядок дешевле. Настоящая борьба моей темной и светлой стороны, не на жизнь, а насмерть.
Я размышлял о том, можно ли оставить Эббот в отряде в ином статусе. Девчонка вроде бы немного привязалась ко мне. Все еще опасалась, но мои знания пробуждали в ней любопытство. Даже предложила мне стать ее наставником. Хоть это и было предложено ради того, чтобы покрасоваться перед близкими, временное ученичество вполне могло перерасти в постоянное.
И если решение отпустить я в итоге принял, уломав внутреннего Мрадиша, здесь мне пришлось снова бороться со своей алчностью. Девчуля плохо переносила все эти сражения и злоключения, в которые мы влипали. Возможно, со временем бы и привыкла, ибо человек ко всему привыкает. Но все-таки таскать с собой ребенка через рискованные маршруты — так себе затея. Она ведь не получила должного образования. Наверное, я мог бы ее многому обучить, но лучше уж заниматься этим в спокойной обстановке.
Пожалуй, похищение стало последней каплей. Привязался я к мелкой, что было сделать несложно, ведь Эббот — единственная, кто относился ко мне хорошо. Помимо Мякотки, конечно. Так что судьба Лейны меня беспокоила, и я не хотел, чтобы она сгинула где-то в зыбучих песках или в бездушных морских водах.
Ошикату слабо отличался от виденных нами ранее поселений Абрасакса. В Нарибии было все также жарко и пустынно. Разве что зелень вблизи главной водной артерии цвела и пахла. Великая река Нари давала местным живительную влагу. Основные города располагались как раз рядом с притоками и основным руслом. Впервые за несколько дней мы увидели облачка на небе. Еще слабые, рыхлые и неуверенные, но это являлось хорошим знаком. Дожди тут случались, хоть и редко.
Эббот существенно оживилась, увидав стены родного города. Затем опечалилась, когда мы въехали внутрь и заметили разрушенные постройки. Впустили караван без особых проволочек, проверив груз на запрещенные товары и истребовав небольшой по моим меркам торговый сбор. Дети-рабы тут никого не трогали.
Ошикату растянулся вдоль реки на приличное расстояние. С одной стороны его прикрывала невысокая скалистая гряда, с другой высилась защитная стена. Относительно столичной Агдобы довольно низкая. То ли песчаные змеи сюда не заглядывали, то ли просто сэкономили при строительстве.
Само собой, возвращать Лейну отцу я не собирался. О семье тети Эббот высказывалась только в положительном ключе. И первое впечатление вышло вполне хорошим. Нарибцы имели в основном загорелую бронзовую кожу и темные, слегка вьющиеся волосы.
Тетя с дядей Эббот успели наделать аж шестерых детей. Судя по всему, детская смертность в мире Тардиса не была столь же жестокой, как в наших средних веках.
