Двойник Короля 3 - Артемий Скабер
— Понимаю, — спокойно ответил я, наблюдая, как его пальцы до хруста сжимают руль. На виске пульсировала вена, выдавая напряжение.
Грузовик уже катился по городским улицам, а Витас не замолкал всю дорогу:
— Каждого найду. За отца, за брата, — его голос срывался. — Всех достану! Под землёй, в любой норе. Своими руками придушу!
Я кивал в ответ, понимая его чувства. Пусть выговорится. Заметил, как паучки в кузове беспокойно зашевелились, реагируя на эмоции мужика.
Наконец, машина замерла у трёхэтажного здания с вывеской «Гостиный двор купца Селезнёва». Красный кирпич, белые колонны у входа, широкие окна с коваными решётками.
Витас дёрнул щекой:
— Гостиница? Вот же твари! У всех на виду засели.
— Может, хозяин и не знает, кого приютил, — заметил я, разглядывая группу мужчин у входа.
Джунгары отличались от монголов, с которыми мне уже приходилось встречаться. Длинные шёлковые халаты поверх костюмов, замысловатые пояса с металлическими бляхами. На поясах изогнутые клинки — явно не для красоты.
Мои паучки передали волну ярости, исходящую от Витаса. Его пальцы побелели, сжатые на руле, желваки заходили на скулах.
Один из джунгар повернулся в нашу сторону. Длинные усы завиты колечками, в ухе поблёскивала золотая серьга. Он прищурился, разглядывая грузовик.
Витас вдруг зарычал, как зверь. Его рука метнулась к кобуре. Я не успел среагировать. И мужик уже выскочил из машины, сжимая револьвер.
Глава 20
Вот же идиот! Куда ты поперся? Так, срочно спасать ситуацию. За короткий миг успел просчитать возможности. Физически его не остановить, не успею. Все, что наработали, пойдет псу под хвост.
Зажмурился, посылая мысленный приказ паучку занять позицию. Тут же подключился к его зрению. Двенадцать глаз! Ух, мама дорогая… Картинка расслоилась, словно я вдруг стал пьяным осьминогом с похмелья. От такого количества информации мозги закипели.
«Господа монстры, как вы вообще так живете?» — негодовал про себя, пытаясь совладать с наплывом образов.
Двинул морозного убийцу на крышу грузовика. Твою ж… Джунгары напряглись. Один потянулся к оружию и уставился на Витаса. А этот горе-мститель уже готов разразиться пламенной речью в лучших традициях бульварных романов.
«Так, паутина, паутина, где тут у вас кнопка?» — лихорадочно шарил по ментальным рычагам управления многоглазым чудом. Чувствовал себя мартышкой за штурвалом дирижабля.
— Я вас всех порешу! — взревел Витас, как контуженный медведь.
На углу истошно завизжали две дамы:
— Монстр! Там монстр на крыше!
Что? Твою мать! Случайно дернул не тот рычаг — паук стал видимым. «А если вот эту штуковину…» Вместо паутины из лап твари вырвался поток морозных шипов. Десяток ледяных игл вонзился Лейпнишу в спину. Мужик замер, как статуя на постаменте.
Выскочил из машины, мысленно проклиная все на свете. Витас застыл в героической позе, словно памятник «Мститель с револьвером». По его спине расползалась корочка льда.
В добавку ко всему мимо идет патруль! Жандармы уставились на живую скульптуру, как дети на леденец.
— Ну что вылупились⁈ — рявкнул я. — Первый раз человека в обмороке видите? Жара, знаете ли!
Торопливо выдергивал шипы из спины Лейпниша. Не хватало еще, чтобы стражи порядка заинтересовались необычной формой сосулек. Подхватил тело, матерясь сквозь зубы:
— Ну и тяжелый же ты, друг мой боевой.
Закинул его на сиденье, как мешок с картошкой. Утер пот. Джунгары, к счастью, перестали смотреть на нас и увлеклись беседой. Один крутил ус, поблескивая серьгой.
«Твою ж дивизию», — простонал мысленно, плюхаясь за руль. И ведь это только утро! Что же будет дальше?
Паучок на крыше машины сочувственно пошевелил жвалами.
— Почему вы меня остановили? — простонал Витас. По его лицу катился пот, а рука все еще сжимала рукоять револьвера.
— Знаешь, у меня возникла интересная мысль, — хмыкнул я, разглядывая джунгар у входа. — Может, стоило тебя просто убить? Зачем возиться с проблемами идиота, который не способен держать себя в руках?
Повисло тяжелое молчание, нарушаемое лишь скрипом кожаного сиденья под Витасом. Мужик пытался восстановить контроль над замерзшими мышцами. Лейпниш, похоже, наконец включил мозги и осознал весь масштаб своей глупости.
Смотрел на врагов и не понимал. Какого черта творится? Джунгары вальяжно прохаживались у входа, словно хозяева положения. Их одежда — причудливая смесь восточной роскоши и нашего стиля — резко выделялась на фоне местных жителей.
Даже монголы вели себя так, будто имеют полное право находиться здесь. Прохожие огибали их по широкой дуге, но никто не выказывал удивления. Словно они граждане страны.
— Простите, господин, — Витас с трудом повернул шею. Корочка льда на его спине потрескалась от движения. — Я…
Он замолчал, не сводя воспаленных глаз с гостей из другой страны. Его пальцы нервно теребили край куртки, оставляя на ткани влажные разводы от растаявшего льда.
— Не знаю, что на меня нашло, — выдохнул он с горечью.
Капля пота скатилась по его виску, оставляя влажную дорожку на бледной коже.
— Витас-Витас, — покачал я головой. — Вроде мужик с опытом. Война, плен, столько лет в роду Магинских… А повел себя как девица, что застукала хахаля с другой.
Барабанил пальцами по рулю, соображая как теперь быть. Кожаная обивка под ладонями потрескалась от времени, обнажая желтоватый поролон. Еще два паучка выбрались на крышу, их кристаллы едва заметно пульсировали в такт моему беспокойству. Картинка от их множества глаз наслаивалась одна на другую, создавая причудливую мозаику из фигур джунгар.
— Понимаешь, эти двое, — кивнул я на стоящих у входа. — Теперь знают тебя. Я постарался к ним не поворачиваться. Просто так зайти уже не получится. А у меня был неплохой план.
— Простите меня! — в голосе Витаса зазвучало отчаяние.
Он дернулся всем телом, пытаясь избавиться от остатков льда. Осколки посыпались на сиденье, тут же превращаясь в лужицы.
— Что случилось-то? — спросил, краем глаза отмечая, как к гостинице подъехал роскошный экипаж. Из него выпорхнули две дамы в пышных платьях
— Один из них: Боро-Муунчек, — Витас процедил имя сквозь зубы. — Тварь, что издевалась надо мной в плену. Помешанный ублюдок. Брату отрезал… — его голос сорвался, кадык дернулся, будто подавился собственными словами. — Отца сделал калекой. Все пальцы переломал, один за другим. Медленно… со вкусом. Увидел его… И в глазах потемнело.
— Ладно, — дернул щекой.
Снова оглядел здание, прикидывая
