Детектив Замка Хэльдиборн (Сказки про домовых) - Игорь Всеволодович Гиркин
«Да он совсем больной!» — ужаснулась леди-следователь: «С него и впрямь никакого спроса быть не может! Надо с ним помягче…» — а вслух произнесла:
— «Сударь! Вы ведь неплохой человек, пишете хорошие стихи и рассказы — я их читала, некоторые даже понравились. Почему же Вы не вернули похищенное, когда проснулись?»
— «Не смог!» — еле выдавил из себя опозоренный поэт: «Когда я подумал, какие возможности оно мне предоставит, у меня захватило дух! Я знал, что это будет для хозяина сильным ударом, что поступаю крайне непорядочно и даже подло… но ничего не сумел с собой поделать! Чувствовал, что все равно мне не дадут им воспользоваться, что разоблачат и отберут. Но… " — Витиеватус помедлил: «…но даже представить себе не мог, что это сделаете Вы!»
— «Почему?» — Талантика почувствовала себя немного уязвленной: приятно, конечно, когда превосходишь чьи-то ожидания, но досадно, если от тебя заранее вообще не ждут успеха: «Разве Вы, как и все остальные гости, не слышали, что рыцарь Хэльд именно мне поручил поиски пропавшего клада?»
— «А при чем здесь клад?» — литератор уставился на девушку с неподдельным изумлением….
* * *
Последовало минутное молчание, в ходе которого собеседники с непониманием смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Первым опомнился поэт-воришка. Он, вдруг, с силой хлопнул себя ладонью по лбу:
— «Ах я осёл! Надо было сразу догадаться! Вы заподозрили меня в краже клада? Вы подумали, что у меня хватило подлости обокрасть своего друга-Хэльда? Человека, который не раз вытаскивал меня из долговой тюрьмы? Нет, как ни низко я пал, совершив свой поступок, но на подобную мерзость у меня совести не хватит! Кража клада — не моих рук дело!»
— «А что же тогда Вы украли? Что прячете в своей сумке?!?» — пораженная Талантика не могла ничего понять: «Вы же сами только что признались, что похитили сокровище!»
— «Да, я похитил. Украл сокровище!» — мрачно подтвердил Витиеватус: «Сокровище, которое дороже и прекраснее любого клада! Я украл Лунную Дорожку!»
«Господи! Он не просто больной! Он — совершенно сумасшедший! Какая жалость!» — в ужасе думала красавица, молча слушая рассказ поэта. А тот, присев на толстый корень липы, повествовал:
— «В первый вечер Ассамблеи, если Вы помните, я порядком напился. На самом деле (как бы не уверяли злые языки в Столице), случается это со мной крайне редко. Я с удовольствием пью вино и пиво в разумных пределах и не слишком часто — в праздник или под настроение, но меня почти никто не видел в невменяемом состоянии… Так… бывало пару раз… в юности — еще когда служил в Южной пограничной армии. И в тот вечер я достаточно владел собой, чтобы вовремя понять, что пить больше нельзя и пора незаметно ретироваться с гостеприимного застолья. Но, хотя и покинул общество с виду лишь слегка нетрезвым, — до Дома так и не дошел — меня, что называется, «развезло» уже в парке и я вынужден был прилечь. Кстати, в этом самом месте и прилег — во-о-он под тем кустом!
Сколько я спал «обычным сном» — не знаю, но когда взошла Луна, он сразу превратился в «лунный». У себя дома — в Столице, я всегда плотно завешиваю окна и это помогает избегать неприятных последствий. Да и Луна там, у нас, затянута дымкой смога и всяких испарений… Но здесь то Селена сияла в полную силу! Так что даже будучи пьяным, я оказался в полной власти ее магии и в состоянии сна-яви услышал удивительный рассказ домового про то, как домовые изготовили для нашего Хэльдиборнского пруда персональную Лунную Дорожку, как разворачивают ее каждый вечер при восходе Луны и сматывают — при заходе, пряча в особом тубусе вот в том лодочном сарае (Витиеватус ткнул пальцем в соседнее строение). Пораженный рассказом, все еще во сне, я проследил за тем, как ничего не подозревающий домовик спрятал волшебное полотно в тайник под старой лодкой, которой давным-давно никто не пользуется… Днем, когда я проснулся в своей постели, куда меня утром перенесли слуги, то долго не мог решить — привиделась ли мне рассказанная домовым история в обычном, или все-таки в «лунном» сне. Пока не нашел тубус с волшебным полотном прямо у себя под кроватью. Как я его отыскал и вытащил — ума не приложу! Но, поняв, какое сокровище попало мне в руки, сил вернуть его на место в себе не нашел. Я представил, что смогу в любом месте, оказавшись в «лунном сне», развернуть на воде эту изумительную, не сравнимую с любой другой Лунную Дорожку и бегать, бегать по ней! Быть может — добежать даже до самой Луны, как это уже сделал один домовой из нашего Замка! Что может быть прекрасней?!? Вы мне, наверное, не верите?» — литератор с сомнением уставился на замершую от жалости Талантику.
«Надо со всем соглашаться! Бедняга совершенно безумен! Зря я не позволила Хэльду и графу меня сопровождать!» — с запоздалым сожалением подумала девушка:
— «Да-да! Очень интересно! А можно будет вечером посмотреть на эту Лунную Дорожку? Ее ведь все равно надо возвратить на место!»
— «Да, конечно…. Но надо будет дождаться восхода Луны» — хмуро уронил рассказчик, а потом добавил с надеждой: «И все-таки я по ней побегаю! Специально засну под лунным светом! Как войду в «лунный сон» — сразу пулей на воду! Надеюсь, домовые меня не прогонят!»
«Вот ведь какой интересный и логичный у него бред!» — Талантика, не смотря на опасения, оказалась так зачарована историей, что решилась продолжить игру: «А как я смогу узнать — Вы ли развернули Лунную Дорожку, или она возникла сама по себе?»
— «Я Вам все докажу! Мы вместе пойдем на пруд и дождемся всхода Луны!» — восторженно воскликнул поэт, похлопывая рукой по своей сумке: «И, когда Луна поднимется, Вы увидите, что на воде не появится ее отражения! А через пару минут я открою тубус и громко попрошу домовых и русалок помочь мне раскатать Лунную Дорожку. Уверен — они простят меня и не откажут! Тогда Вы увидите, что я прав! Пообещайте мне, что пойдете со мной на пруд вечером! Обещаете?»
— «Конечно-конечно!» — поспешила согласиться Талантика, но потом, что-то подумав, осторожно осведомилась: «А тяжелая она, эта Лунная Дорожка? У вас такая большая сумка!»
— «Почти ничего не весит! Легкая, как шелковый платок! Но сам тубус — он большой — много места занимает. Если
