Ведьма для охотника - Татьяна Чащина
Интересно… То есть, выучил уже округу… Давно здесь, что ли?
— И ты уже и с Катей познакомился? — надуваюсь я и отхожу от него, подбирая упавший венок. Сейчас мне почему-то не хочется надевать его на голову.
Разворачиваюсь и иду по тропинке прочь от погоста.
— Естественно, — он шагает за мной, — даже твои родители нас ждут в гости.
Ого… Шустрый… Хотя, чему удивляться, это же Кирсанов…
— Какой ты быстрый,— я топаю впереди, через плечо поглядываю настороженно. — Клятву ещё не дал, а уже чего-то тут навыдумывал.
Знаю, что давлю, но мне надо. Очень надо. Бабка не будет врать.
Все наши выяснения можно потом. После клятвы.
— Хорошо, — сдается Юра, тормозя и разворачивая меня за руку. — Вот тебе моя клятва: буду говорить правду. Всегда. В любой ситуации. Но не обессудь потом, вещи не собирай, к мамочке не уезжай, а к бабушке на могилку — тем более. Поняла?
Киваю восторженно, обвиваю его крепкую шею прижимаюсь.
Я счастлива.
Все остальное… Это ерунда. Это решаемо…
…
— Обманула тебя Наташка. — Говорит задумчиво Юра, пока мы медленно идем в сторону Катькиного дома, — наврала в три короба, и она действительно психически нездоровая. Я не сразу понял, любил сильно… Знаешь, только потом понял, что созависимость… Смешно, других лечил, себя не диагностировал… Не смог я с ней совладать, ничего не смог сделать… Поэтому в профессии не собирался оставаться, в бизнес полностью ушёл.
— А что за фирмочка у тебя была, ну , когда ты с Наташей познакомился? — соображаю я, медленно двигаясь по тропинке в обнимку с любимым.
— У меня был туристический, хорошо шел, на первых позициях в Питере был, и еще свой кабинет, по профилю, — отвечает Кирсанов.
— Да ты и жнец, и швец, и на дуде игрец! — удивляюсь я. — И медицинский, и туристический бизнес!
— Да… — задумчиво кивает Юра, — знаешь… Легко все шло. Такой был веселый, казалось, все вокруг меня крутится. Я бизнес как раз начал, когда жирные годы были, дотации, и снижение налогов от государства, и всякие приятности… Ну, ты в курсе. А я еще и с первоначальным капиталом пришел. Квартиру продал родительскую в Питере… Жил у брата двоюродного тогда несколько месяцев, пока свое не взял. И так легко все получалось. Открыли же тогда как раз Турцию, ты не помнишь, конечно… Но это были бешеные бабки. Турция, Египет, Греция… Я в стране и не жил практически, мотался по партнерам. Кабинет не оставлял, потому что не мог себе представить, что без практики буду… Странный выверт сознания. И , когда Наташу встретил, то мир вообще заиграл…
Он замолкает, потом осторожно сжимает меня и утыкается носом в шею:
— Тогда я думал, что заиграл… Но это вообще не похоже на то, что сейчас происходит…
Мне щекотно и невероятно приятно от его признаний. И вообще, складывается ощущение, что своей клятвой я развязала Юре язык, и теперь меня ждет много всяких откровений…
Предвкушение заставляет кровь бурлить.
Я его обязательно раскручу на рассказ обо мне… И о том, что он ко мне чувствует! Обязательно!
— А потом? — возвращаю я его на землю, просто потому, что ощущаю слишком много всего сейчас. И это надо как-то приземлить, а то улечу же!
— А потом… — он вздыхает, кратко и вкусно целует меня в шею и идет дальше, обнимая меня за талию, — дальше я возвращаюсь из командировки, а дома… Наташка утащила все. Полностью. Весь бизнес мой порушила, стерва. Я так и не понял причины этого. Я не обижал, любил ее… Все,что хотела, везде, куда хотела… Понимаешь? Я проморгал просто все, увлеченный работой. И потому потом было так… Неприятно. Не знаю, как бы выплыл, но Кирюха помог. У нас вообще семья хорошая. Ну, ты увидишь. А потом как-то… Повезло, что ли… Кирюха приехал в ту глушь, куда я забился, с каким-то приятелем своим. А у того отец —владелец крупного бизнеса. Мы разговорились… И возникла тема с этим заповедником и охотничьими угодьями. А потом второй Кирюхин приятель свел меня со своим дядькой, а тот в аппарате президента… Случайность, понимаешь, чистая случайность. И не прошло пары лет, а у меня уже бизнес стоил больше, чем тот, который Наташка утащила. И направления новые, только у меня которые, эксклюзив. Ну и… — тут он делает паузу, словно раздумывает, говорить ли мне дальше, но затем продолжает, клятва же… — а потом нашел Наташку и ее мужика. В Испании. И ее мужик неожиданно мне решил подарить то, что у меня забрал.
При этих словах глаза его небесные щурятся по-звериному, и улыбочка становится жёсткой, даже немного хищнической.
— Понятно,— киваю я задумчиво, — рвал ты беднягу, как Тузик грелку.
— Да, а чем-то надо было заниматься, пока ты в университете своем училась.
— Ты меня не знал! — смеюсь я.
— Не знал, но догадывался, — шутит Юра, прижимая меня к себе с силой, и я просто счастливо виснуна нём.
Дорога вьется под ногами, медленно, нескончаемо. И мне не хочется останавливаться. Хочется идти и идти. Только бы рядом с ним.
— Я с тобой хочу быть, Юра, — признание вырывается неожиданно, но я не хочу больше сдерживаться. Это все последствия его клятвы, наверно. — Хочу чтобы у нас сын родился. Только ты мне поможешь тепло в семье сохранить.Поможешь?
— Это уже вторая клятва? — прищурив шельмовски один глаз, смотрит он на меня сверху вниз.
Я улыбалась ему, своему мужчине. Это так сладко осознавать. Так приятно.
А он брови сводит в переносице, хмурый такой становится, суровый:
— А ты что это у меня, исхудать собралась? Посмотри, совсем с лица сошла.
— А это я, Георгий Николаевич, на тюремной баланде слегка похудела, — шучу, чувствуя, как он легонько шлёпает меня по попе.
— Ладно, с лицом делаешь, что хочешь, а стратегически важные места будь любезна держать в объёме, — увесисто прилетает мне опять по заднице.
Я взвизгиваю и отбегаю от него.
— Слушаюсь и повинуюсь, Георгий
