Julius Arutyunian - НОЛЬ НОЛЬ
- Думаю, этот гаджет мне под силу… - он поморщился.
- Вам нужно быть крайне острожными. Хоть я и уверен, что они нас уже не подозревают, лишняя аккуратность не повредит. А как быть с охранниками? - он повернулся к Фему.
- Что-нибудь придумаем.
Тут сыщик, наконец, обратил внимание, что его теребят за рукав.
- Что такое? - детектив посмотрел на ноутбук, который ему вдруг поднесла Рената.
- Есть кое-что новое… У них паника. Они могут изменить пути следования денег. Я наткнулась на упоминание порта. У кого-то проскочило в переписке…
- Порта? Это уже интересно.
- Да, Тильбури…
- Тильбури… - Отто начал теребить правой рукой левый ус. - Надо их перехитрить. Я попробую что-нибудь узнать по своим каналам. Когда они переправляют деньги?
- Через неделю, если не раньше…
- Тильбури, Тильбури. Что-то подсказывает мне, что будет это обычный контейнер с надписью «клубника». А там пачки долларов.
- А это «что-то» не подсказывает, как они это проведут? - спросила Рената.
- «Клубника» пойдёт морем очень скоро, очень. Владычица морей любит концы в воду опускать…
- Ну, это когда пахнет жареным… - произнёс Фем задумчиво и повернулся к окну и продолжил фразу:
- Правда, уже горелым потянуло.
- Вот вот. У меня там хороший знакомый в портовой охране… Поболтаю. Может чего и выяснится. А вам, как парадоксально это не звучит, успехов на кладбище, - детектив приобнял Ренату. - Не волнуйтесь с мамой. Всё будет хорошо! Я хочу сегодня уснуть с чистой совестью.
***
Оказалось, что эксгумация не самое страшное. Тем более фальшивая. Ещё страшнее, когда знаешь, что человек жив, и ниточка его жизни зависит от твоих правильных действий.
«Ведь, по правде говоря, смерть, с её газонокосилкой, была всегда рядом… - думал Фем. - Она как бы всегда шла бок о бок со мной, но никогда не прикасалась. Только пугала из-за угла гнилью улыбки… За всю историю моего «возвращения» не было ни одного, как говорит Шульц, капут-мортума. Что это, случай? А есть ли он вообще, случай? Или так запрограммировано моё движение по холмам-событиям, а я лишь добросовестный солдат?»
Соблюдая все правила предосторожности, и постоянно проверяя наличие слежки, Шульц с Фемом смогли сделать всё тихо и быстро. Спустя какие-то два с лишним часа Феликс лежал уже на операционном столе в их конторе в Оксшотт (Oxshott), а его скромный гроб остался пустовать на Голдерс Грин.
- Ну и как мы будем его оживлять? - Шульц хищно полюбовался жёлтыми перепонками на медицинских перчатках.
Получилось, что он смотрит на лежащего банкира сквозь пальцы. Фем повертел ампулой в воздухе и процедил:
- Перчатки тебе не нужны — он должен сам очнуться. Надо поднять температуру в помещении, и ввести ему в вену вот это.
Содержимое ампулы перешло в шприц.
- Прошу вас, дайте мне… - Эрика недавно вернулась с поминок, и явно рвалась в бой.
А спустя час Феликс сидел на кровати, мотая головой из стороны в сторону. Он только что рывком привстал на кровати, и, не узнавая окружающих, зачем-то пытался стянуть с себя халат. Ему это никак не удавалось - хитрый Шульц подойдя сзади, театрально придерживал пояс рукой в перчатке. Успокоившись, Феликс начал озираться. Он явно не понимал, почему у Ренаты и Эрики на глазах слёзы. Отто притащил ему чашку чая, но Фем запретил.
- Никаких жидкостей в течении часа! - строго выговорил он, и сыщик отступил.
- Где я? - вяло спросил банкир всё ещё озираясь.
- Папа! У тебя сегодня второй день рождения! - прошептала Рената.
- А где подарки? - Феликс попытался улыбнуться.
- Вот и ладненько. С юмором обычно возвращается жизнь!
***
Порты Лондона растянулись вдоль Темзы, а это не мало. Несколько полицейских подразделений отвечают за портовую жизнь, плюс имеется специальное отделение морской поддержки.
В Тильбури было своё, одноимённое, подразделение, специально созданное для морских ворот Лондона.
Местный портовый констебль имел весьма привилегированное положение. Ему предоставлялось право досмотреть любое судно без специального ордера. Это давало полицейскому довольно широкие полномочия, основанные только лишь на простом подозрении. А поскольку не всем нравились эти вольности, неподалёку, на док стрит, находилaсь полу-юридическая сыскная контора.
Капитаны частенько вызывали Джонатана, владельца и уважаемого нотариуса, в качестве свидетеля, а иногда и как сыщика. Для портовой полиции он был как кость в горле. Портовый детектив снискал себе славу тёртого калача, знающего законы и в подавляющем большинстве случаев выступал на стороне капитанов.
Он и сам, будучи морским «волчиной», как он себя называл, когда-то водил сухогрузы по миру. Но это было давно забыто в дыму табака и парах виски.
Джонатан возвышался на крыльце невысокого дома, ожидая Отто Макса, и попыхивая бриаровой итальянской трубкой из под жёлтых прокуренных усов.
Где-то во сне Отто видел эту трубку, но не мог вспомнить где.
Ироническая усмешка никогда не сходила с его обветренного лица. Эта усмешка служила ему и защитой, и нападением. В случае с Отто, защита велась от иронических нападок последнего на его дела, а когда не было дел, на неизменный клетчатый шарф, намотанный три раза поверх пиджака.
- Знакомая клетчатая деталь… А она не подхватит огня от трубки? Давно пора… Кряжистая стать украшает крыльцо, как всегда, а, старина Джонатан? Ты вроде даже стал по-апполонистей в плечах…
- Кушаю и пью… Как маман завещала. Чую, немчиной запахло… Натюрлих немчиной. Старина Макс пожаловал — жди приключений. Чего это ты так запыхался, в бегах что ли? Жизнь замотала?
- Да ладно, знаешь ведь, что в бегах… Сам-то всю жизнь замотанный ходишь!
- Заходи, глотнём виски, а то сегодня что-то промозгло.
- И когда здесь не промозгло?
- Сам знаешь когда… когда алкоголь в глотку не идёт…
- А такое бывает?
Они вошли в заваленную бумагами комнатуху, и сели около старого скрипучего стола. На нём уже стояла початая бутылка виски, а две стояли на полу возле кривой ножки. Стаканов в поле видимости не наблюдалось.
- И что же привело такого занятого юриста, всего в бегах, до такой маленькой конторки? Чем, спрашиваю я себя, чем, может быть полезен такой скромный персонаж, как портовый сыскарь? Может прояснишь Отто, а? - произнёс Джонатан доставая из кармана мятые пластиковые стаканы. - А?
- Болтун… наливай давай.
С порцией виски в душу стекло нечто тёплое, вполне соответствующее душевному настрою Отто. У него всегда при виде Джонатана поднималось настроение, а сегодня особенно.
- Ну?
- Что ну?
- Драгоценные секунды просачиваются сквозь пальцы, и унесённые бешеной Темзой, отпр…
- Всё! Поэзии хватит. Знаю я твои «моря и океаны»… Ничего нового не придумал! Ладно, слушай. Я не могу посвятить тебя во все тонкости, тем более это опасно.
- Ты чего, выпить пришёл, и всё?
- Нет. Не перебивай! Мне нужна кое-какая информация. Прошли слухи, что у тебя тут странный сухогруз есть, к которому даже портовый констебль поступиться не имеет права. Вот только это мне и нужно.
- А что я спрошу у констебля? Извините, куда вам можно куда нельзя? - он задумался. - Кстати есть у нас один… стоп, стоп, стоп.
Джонатан встал. Подошёл окну, и раскуривая трубку произнёс:
- Давно, сам задумывался. Есть тут кое-что… Не прекращаются жалобы на капитана Бенджамина Свифта. От других капитанов. Он упорно заходит на стоянку вне всяких правил, и это ему сходит с рук. Понятно, у него благотворительный фонд за спиной, но чем другие-то хуже? Жалобы сыпятся одна за другой. А портовый констебль ведёт себя, будто Свифт его дорогой сынуля. Портовому начальству тоже, видимо, не хочется связываться… Я пытался поговорить с этим Свифтом… Наглейший тип. Ведёт себя так, как будто он купил себе этот порт, и где хочет, там и паркуется.
- Вот это интересно. Что-нибудь ещё? Может какое дело?
- Его наглая рожа ещё не повод начинать на него дело. А что тип неприятный, так тут он не оригинален… Подозрительно попустительство начальства… Как-будто у него там или родственник министр, или чего ещё…
- А что портовый констебль? Были у него претензии к барже, ну хоть раз?
- Неа. Вот то то и странно, ко всем были, и проверки были, а тут ни-че-го.
- Как её название, кстати?
- «Дети Африки». Это контейнеровоз, не балкер.
- Что?
- Ну не навалочник. Короче, только для контейнеров.
- А как называется?
- Так и называется. «Дети Африки». Это вроде как благотворительная организация. Детей кормят. Африканских.
- Ага, - сказал Отто задумчиво. - То есть они в основном где плавают?
- По Суэцу, по нему родимому.
- А где грузятся, в Тильбури?
- Ага… - Джонатан отхлебнул так, что было слышно на улице. - тута.
- А что такого благотворительного они грузят?
