Рита Браун - Одного поля ягоды
Заскучавшая на своем посту Джулия проделала то, что в таких случаях делают дети - она стала бормотать, напевать и глазеть на дорогу. А напевала она лимерики, и ее любимым был такой:
Нимфоманиакальная Джилли
Развлекалась с шашкой тротила.
Отыскалась вагина в Северной Каролине,
Ну а сиськи где-то в Бразилии.
И едва она спела про сиськи, как заметила на машине, катившей вниз по улице, номера Луизы. Сестра проскочила мимо нее. Джатс лихорадочно принялась обшаривать карманы в поисках десятицентовика. Нашла.
Они с Ив договорились, что сигналом тревоги станут два звонка. Услышав их, Ив поймет, что пора сматываться. Джулия нервно набрала номер. Один гудок, второй... Ив подняла трубку.
- Алло.
- Придурочная! Ты зачем к телефону подошла?
- Ой, я забыла...
- Луиза просочилась мимо меня. Давай, выметайся оттуда!
- Джулия, ты должна была ее заметить!
- Да знаю я, но ты же знаешь Луизу! Она ушлая. Давай скорее!
Ив схватила найденный компромат. Когда она выскакивала через заднюю дверь, привязанная к ее попе подушка сползла. Часть пути она болталась у нее в районе колен, а у кустов и вовсе выпала. Ив была настолько напугана, что одним духом пролетела через четыре задних двора. Потом остановилась, содрала с ног злополучные босоножки и побежала к дому Джулии.
Джулия тоже засеменила домой.
- Ну что, нашла? - спросила Джулия, еще не успев закрыть за собой дверь.
- Нет.
- Черт!
- Я нашла кое-что получше! - Ив прижала к груди драгоценный груз.
- Что?
- Ты только посмотри! - Ив протянула ей журнал.
Незнакомая с подобного рода печатной продукцией Джулия с отсутствующим видом перевернула несколько страниц, и тут до нее дошло.
- Во имя господа, что это?
- Мам, с тобой все хорошо? - окликнула ее их своей комнаты Никки.
Джулия зажала ладошкой рот и спрятала журнал за спину.
- Да... да! Спи себе.
- Ну разве я не молодец? - улыбнулась Ив, явно восхищенная собственными талантами.
- Да тебе медаль полагается, не меньше! Скажи, а "Оскары" случайно не вручают за обнаружение развратной литературы?
- Нет.
Джулия отвела журнал на расстояние вытянутой руки и медленно перелистала. Ив прикрыла глаза, но все равно подглядывала сквозь пальцы. Фотографии были совершенно непотребными. Через пару минут позора они бросили это дело и уселись рядышком, чтобы обсудить содержание полученных улик.
- И это моя сестра, которая, если берется почесать собственную голову, всегда осторожничает, чтобы не наколоться на терновый венец! Ну теперь я ее к ногтю прижму!
- Я в жизни бы не подумала, что Луиза на такое поведется! Ты можешь в это поверить?
- Я во что хочешь могу поверить. Ха! Едва эта новость разойдется, на Луизу даже распоследняя муха больше не сядет!
- Если она отстанет от Никель, ты же никому не скажешь?
Джулия мгновение помолчала.
- Нет, не скажу, но какое же это испытание для моей силы воли!
Никель, которую раньше обычного времени разбудило истеричное веселье в кухне, потопала в ванную и по дороге заметила Ив и Джулию в их маскарадных костюмах.
- Вы чего?
- Иди, иди в душ.
- Вы что это затеяли?
Ив с Джатс прикрыли журналы, но несколько уголков все же торчали наружу.
- Не твоего ума дело. Иди, купайся. У нас тут взрослые дела, - велела Джатс.
Полусонная Никель тряхнула темноволосой головой и прикрыла за собой дверь душа. Едва шуршание зубной щетки достигло кухни, журналы снова подверглись тщательному изучению.
- Глянь на это! - Ив ткнула пальцем в интересненькую позицию.
- Люди должны быть резиновыми, чтобы такое вытворять.
- Ты Луизе-то звонить собираешься?
- Нет. Ой, ты вот сюда посмотри!
- Как думаешь, Луиза что-то такое пробовала?
Джулия сорвала с головы свой ведьминский парик, в нем становилось жарковато.
- С кем это, интересно, она могла такое пробовать?
- Ну давай подумаем... Кто у нас еще жив и холостой?
- Холостой, - фыркнула Джулия. - Ты говоришь о ней, как о порядочной женщине!
Ив оправилась от первоначального шока и взяла себя в руки.
- Мне кажется, после того как я увидела вот это вот все, я уже чему угодно поверю.
- А я все равно считаю, что у нее был роман перед войной.
- Перед какой войной? Их столько было... - вздохнула Ив.
- Перед второй.
- Да какая разница? Наш компромат круче!
- Да просто мне покоя не дает мысль, что Луиза меня обскакала. Может, я что-то упустила в жизни.
- Ты никогда не изменяла Чесси?
Сама мысль настолько изумила Джулию, что она заморгала и осеклась.
- Нет, а зачем бы я стала это делать?
- Многие делают... - беззаботно сболтнула Ив.
- Ив?
- Не твое дело.
- Ив!
- Никогда и ни за что.
- Ив...
- Нет!
- Эвелин Мост, не ври мне! Ты знаешь, что врать ты совсем не умеешь!
- Ничего такого я не делала, что ты там себе вообразила.
- Ив!
- Один разок.
- Так я и знала! - Джулия хлопнула в ладоши.
- Ой, замолчи уже.
- С кем?
- Ты его не знаешь. Он из Балтимора.
- Расскажи мне все. Во всех подробностях!
- Да не особо хочется, знаешь.
- Да почему не рассказать, если это было здорово?
- Это было здорово, пока не стало делаться серьезным. Такие вещи очень трудно оставить... - Ив на минутку задумалась, - легкими.
- Хмм... А Лайонеллу ты рассказала?
- Нет, конечно! Ты думаешь, я совсем тупая?
- А я никогда ничего такого не делала, - пригорюнилась Джулия. - А теперь уже слишком поздно.
- Никель оторвалась и за тебя, - рассмеялась Ив.
- Она угомонилась, едва ей стукнуло тридцать, - торжественно заверила Джулия свою разукрашенную подружку.
- Вот с ней и поговори.
- Она еще хуже, чем ты. Из этого ребенка клещами слова не вытянешь. Она всегда такая была, с самого детства. Задумает что-то и только глазами поглядывает. Никогда не сдается и никогда ничего не рассказывает.
Ив вздохнула.
- Жалость какая. Иногда нужно и вживую посплетничать, не все же глядеть на эту напечатанную дрянь.
Джулия пролистала другой трофей.
- Может, он и напечатанный, но это лучше, чем ничего.
- Ну, так что ты теперь собираешься делать, Джатс?
- Снимай с себя все это барахло. Жарко уже.
- Нет, я имею в виду - что ты будешь делать с этими журналами?
- Ничего.
- Ничего?
- Луиза обнаружит, что они пропали, а дальше появится здесь сама или зашлет на разведку Орри.
- Вот здорово будет! - потерла ладошки Ив.
Джулия снова уселась и скрестила руки на груди.
- А мы посидим и подождем.
- Пока гора придет к Магомету.
- Господи Исусе, Ив, хватит с меня уже этой религии!
2 февраля 1937 года
Фанни нервно мерила шагами зал ожидания. Поезд Селесты опаздывал.
Как обычно, после Рождества она уплыла в Европу, но на этот раз не за развлечениями и забавами. В этот раз она отправилась туда, чтобы разыскать Фейри. Ни Фанни, ни Селеста не получали от нее никаких известий вот уже добрых четыре месяца. Как бы ни была занята их старая товарка, она всегда находила время, чтобы написать им хотя бы раз в месяц.
Каждую неделю Фанни получала от Селесты телеграммы: "Глухо", "Слабый след", "Дрянь" и, наконец - "Возвращаюсь домой 2 февраля в 4.02 пополудни". Фанни не поняла, что означало послание про дрянь, но теперь-то Селеста ей все расскажет.
Когда они впервые всерьез обеспокоились судьбой Фейри, то обратились в консульство, но получили всего лишь уклончивые и расплывчатые отписки. Кертис связался со своими деловыми партнерами в Берлине. Те посоветовали ему не поднимать шум и оставить все как есть. В отчаянии Селеста отправилась в Вашингтон, чтобы переговорить со старым командиром Споттисвуда, который к этому времени уже был генералом.
Тот отметил ее семейное сходство с Чальфонте и напрямую сказал, что сейчас в Германии правят бал национал-социалисты и, учитывая политические взгляды Фейри, ее либо депортируют, либо казнят. Потрясенная Селеста вернулась домой. Фанни выслушала эти предположения и побледнела. Она загорелась идеей отправиться в Германию вместе с Селестой, но та ей запретила. Отсутствие у Фанни денег не могло служить оправданием, потому что Селеста дала бы их ей, но она посчитала, что достаточно будет, если опасности подвергнется одна из них.
В зале ожидания было чертовски холодно, а деревянные лавки нельзя было назвать удобными. Фанни чувствовала, как в ее голове вскипает мозг. Она опасалась, что расплачется или начнет кричать. Напряжение, неизвестность, чувство беспомощности - все это было куда хуже, чем смертный приговор. Сэм Реншоу, кассир, и Пейшенс Хорни несколько раз пытались отвлечь ее. Еще несколько раннимидцев болтали. Все, что Фанни могла сделать - это сдерживаться и пытаться не потерять лицо.
Голубоватый отблеск на рельсах возвестил о прибытии поезда. Фанни выскочила на платформу и поежилась. Еще пять минут - и поезд, наконец, полностью въехал на станцию. Фанни подумала, что это были самые долгие пять минут в ее жизни. За несколько вагонов от нее на перрон ступила знакомая, прямая фигура.
