Тайновидец. Том 5: Старшая ветвь - Алекс Рудин
— Что ты думаешь об этом? — беззвучно послал я зов дому.
Дом ответил коротким сигналом. Он недоумевал вместе со мной.
— Да, я тоже ничего не понимаю, — согласился я. — Ладно, разберемся.
Осторожно постучав в дверь, вошел Игнат с полным графином воды.
— Игнат, накрой, пожалуйста, завтрак на двоих, — попросил я его. — Мы с Николаем Дмитриевичем будем завтракать вместе.
— Сделаю, ваше сиятельство, — понятливо кивнул Игнат.
— Коля, я приглашаю тебя остаться к завтраку, — сказал я Сосновскому. — Тебе нужно поесть. Судя по всему, с тобой произошла темная история. В ней много непонятного. Поэтому за едой ты расскажешь мне все подробно.
Николай Сосновский с надеждой посмотрел на меня.
— У меня есть деньги, Саша, — сказал он. — Я могу заплатить. Я заплачу, сколько скажешь. Только помоги. Ты же Тайновидец. Ты должен разобраться в том, что случилось.
— О деньгах мы поговорим позже, — кивнул я. — Сначала тебе нужно поесть. Идем.
Игнат накрыл завтрак на кухне. Я взглядом показал ему, что он может идти, и чуть ли не силой усадил Сосновского за стол.
— Сделаем так, — сказал я, — ты будешь есть, а я буду задавать тебе вопросы. Постарайся отвечать честно.
— Хорошо, — послушно кивнул Николай.
— Расскажи мне, в каких отношениях ты был со своим отцом? Между вами были какие-то ссоры, разногласия?
— Ничего такого не было, — покачал головой Николай. — У нас были прекрасные отношения, правда, Саша. Я с самого детства помогал отцу в делах. Учился у него, как выращивать лес, как заключать договора. Отец был мной доволен, он сам много раз об этом говорил.
— Хорошо, — кивнул я, — постарайся успокоиться. От чего умер твой отец?
— Он заразился болотной лихорадкой, — сказал Николай Сосновский. — Это обнаружилось слишком поздно. Он чувствовал себя не очень хорошо, но не хотел обращаться к целителям. А потом целители уже ничего не могли сделать. Он болел две недели, и с каждым днем ему становилось все хуже и хуже, пока, наконец…
Николай Сосновский замолчал, механически тыкая вилкой в тарелку.
— А во время болезни твоего отца не происходило чего-нибудь подозрительного? — спросил я. — Может быть, в вашем доме появились какие-то люди? Может быть, ты видел вокруг дома незнакомцев? Или еще что-нибудь. Постарайся вспомнить все. Любую мелочь.
Николай Сосновский беспомощно наморщил лоб.
— Нет, ничего такого не было, — сказал он. — К нам никто не приезжал. Мы с отцом живем вдвоем в загородном поместье, не считая слуг и работников.
— Может быть, с кем-то из них были ссоры?
— Нет. Все слуги работают у нас очень давно. Новых людей отец в последнее время не нанимал. Все было как обычно, пока он не заболел.
Николай Сосновский опустил вилку и посмотрел на меня.
— Было, Саша, — неожиданно сказал он. — Несколько раз отец звал меня к себе в комнату под разными пустяковыми предлогами. Мне показалось, что он хотел мне что-то сказать, хотел в чем-то признаться. Но он так ничего и не сказал. Теперь я догадываюсь. Наверное, он хотел поговорить со мной о завещании.
— Может быть, — согласился я.
— Но почему он этого не сделал? — срывающимся голосом спросил Сосновский. — Почему он молчал до самого конца? Почему он меня обманул?
— Постарайся успокоиться, Коля, — повторил я. — Мы все выясним.
— Да, — кивнул Николай. — Саша, можно мне еще воды?
— Конечно.
Я наполнил стакан водой и подал ему.
— Я бы сварил тебе кофе, но после нашего разговора тебе нужно будет поспать. А сейчас расскажи мне о церемонии оглашения завещания. Постарайся ничего не упустить.
— Хорошо, — кивнул Николай. — Оглашение завещания было назначено вчера, на девять часов вечера, в кабинете Юрия Андреевича Стригалова. Я приехал вовремя. И очень удивился, увидев там этого Порфирьева. Я думал, что мы с Юрием Андреевичем будем вдвоем, ведь других наследников у моего отца не было.
— Ты спросил Порфирьева, зачем он приехал?
— Нет, — покачал головой Коля. — Все случилось очень быстро, я просто не успел. Николай Андреевич достал из сейфа конверт с завещанием и показал нам печать.
— Печать была не тронута? — уточнил я.
— Нет, — ответил Сосновский. — Николай Андреевич сломал печать при нас. Достал из конверта завещание и прочитал его вслух. Об условиях завещания ты уже знаешь.
— Кто составлял это завещание? — спросил я. — Твой отец сам его написал?
— Нет, — покачал головой Николай. — Завещание составлял Юрий Андреевич. Но внизу стоит подпись отца. Я в этом уверен, я ее видел.
— Ты потребовал у Юрия Андреевича объяснений? — спросил я.
— Конечно. Я был возмущен. Но Юрий Андреевич сказал, что выполнял волю моего отца. Отец просил ничего не говорить мне до его смерти, и Юрий Андреевич просто выполнил его распоряжение.
— В завещании были хоть какие-то объяснения? — спросил я, — почему твой отец лишил тебя наследства?
— Нет, — ответил Сосновский, — никаких объяснений не было.
— Коля, расскажи мне подробнее про этого адвоката Стригалова, — попросил я.
— Я не знаю, что тебе рассказать, Саша, — пожал плечами Сосновский. — Его зовут Юрий Андреевич Стригалов. Он советник юстиции и давний друг моего отца.
— Юрий Андреевич участвовал в ваших торговых делах, связанных с корабельным лесом? — спросил я.
— Насколько я знаю, нет, — ответил Сосновский. — Он занимался личными делами отца.
— Хорошо, — кивнул я. — Когда ты был вчера в его кабинете, тебе не показалось, что Стригалов и Порфирьев хорошо знакомы друг с другом?
— Нет, — ответил Сосновский. — Поэтому я и удивился, когда увидел Порфирьева. Юрий Андреевич вел себя с ним, как с малознакомым человеком.
— Это очень подозрительно, — заметил я.
— А ведь ты прав, Саша, — медленно сказал Сосновский. — Что, если всю эту историю с завещанием подстроил Юрий Андреевич? Ведь у него и возможности были, но я не могу поверить, чтобы он пошел на это.
— У нас нет необходимости во что-то верить, — улыбнулся я.
