Гимн Непокорности - Михаил Злобин
— Ты не понимать с-с-слова «нет», Риз-з? — угрожающе прошипела она. — Это плох-хо для тебя, моя крас-сота. На первый раз-з я прощ-щу. Но з-запомни, что я не любить повторять. Ес-с-сли я сказ-зать, з-значит так и будет.
Когда альбиноска выпустила меня, я поморщился, разминая челюсть. Да уж, гром-девка показала истинное лицо. С такой не забалуешь. И это только предупреждение. Что ж она сделает за провинность?
На этом диалог и угас. У меня пропало всяческое желание строить глазки белокожей бестии. Иначе существовал риск, что мои истинные чувства прорвутся наружу. Поэтому я просто прикрыл веки и прикинулся дремлющим. Ладно-ладно, наслаждайся своей властью, нелюдь. Дай только встать на ноги, а там уж я с тобой за всё поквитаюсь.
Боги, как же это невыносимо зависеть от того, кого ненавидишь. Однако еще более сложно обладать силой, чтобы испепелить абиссальийскую тварь, но сдерживать себя. Ведь смерть кружит рядом со мной. Она только и ждет, что я совершу ошибку…
* * *
В последующие ночи Насшафа перестала давать мне чудодейственное кьеррское снадобье. То ли она таким образом наказывала меня за молчание и нежелание разговаривать с ней, то ли его нельзя было принимать так долго и часто. И от этого страдала не только моя плоть, но еще и разум.
Навеянная лекарством флегматичность окончательно схлынула через полтора дня с момента последнего приема. И до меня постепенно стал доходить весь ужас произошедшего. Сарьенский полк угодил в жуткую мясорубку, в которой выжил только я один. Все те, кого я считал своими соратниками и командирами сгинули. От них остались лишь выпотрошенные оболочки, которые эта чёртова красноглазая стерва везла в свой улей, будто покупки с мясного рынка.
И конечно же меня нередко посещала мысль, что это я подвёл своих сослуживцев. Выложись я посильнее, изучи чуточку больше, подготовься более ответственно, и мы могли прорваться. Но нет. Я отнесся к новой жизни слишком легкомысленно. Как к какой-то игре, где можно сбросить дрянную раздачу и попытать счастья в следующий кон. И вот теперь расплачивался сполна за свою беспечность.
Во снах ко мне приходили люди, с которыми я познакомился под знамёнами Патриархии. И мы с ними сидели у одного костра, как в те дни, когда полк был на марше. Салсин требовал раскрыть секрет напёрстков. Айен над ним потешался. А Лэдор нор Фэврейн, баюкал покалеченную моим ударом руку, но смотрел без злобы или обиды. Где-то в темноте Полун распекал полукровок за какую-то их очередную опасную придумку. Магистр Элдрик что-то занудно бубнил о мерах предосторожности при обучении волшбе. Даже наш покойный ильгельд навещал меня в видениях, неизменно появляясь с кубком вина.
Всё выглядело крайне реалистично и живо, отчего после пробуждения я не мог поверить, что мне это почудилось. Видения погибших соратников неизменно наполняли душу едкой горечью. И я подолгу всматривался в ковыляющих позади иштассов, несущих на себе груды мертвых тел. Словно бы искал подтверждение тому, что сон не воплотится в реальность.
Мне было трудно сказать, сколько дней и ночей продолжался сей поход в кьеррские земли. Но я замечал, что окружающий пейзаж становится все более безрадостным. Исчезли рощи, сменившись редкими лишайными деревцами болезненного вида. Сочная и зеленая трава уступила место чахлым всходам. Кустарники выглядели так, словно пережили месяц засухи. И всё это сопровождалось оглушительным безмолвием. Ни тебе шороха мышки, ни птичьего чириканья, ни шевеления веточки под тушкой бурундучка. Только лишь протяжные вздохи исковерканных иштассов и шарканье их ассиметричных мозолистых ног.
Через некоторое время мозг научился отфильтровывать и эти звуки монотонные. Так что мне начинало казаться, будто я оглох. И настолько тягостной была эта гробовая тишина, что мне иной раз аж хотелось позвать свою пленительницу. Даже белокожая тварь сошла бы в качестве собеседницы, лишь бы только не томиться в том безжизненном молчании.
А потом наступал день. Караван укрывался от солнечного света в многочисленных норах, трещинах и разломах на каменистой пустоши. И вновь возвращались мертвецы. Павшие собратья из Сарьенского полка словно бы терпеливо дожидались, когда же я присоединюсь к ним. Не уходили. Звали меня за собой. Но мне разделять их участь совсем не хотелось…
Когда я в очередной раз вынырнул из объятий болезненного беспамятства, то обнаружил, что иштассы бредут будто под уклон. Темнота заметно сгустилась, и я практически ничего не видел. Но вскоре рядом со мной возникла пара светящихся во мраке красных глаз. И голос Насшафы прошипел:
— Вот мы прибыть домой, моя крас-с-сота. Улей совс-с-сем рядом. Отыне ты ж-ж-жить здес-сь…
Глава 4
Слухи о богатой добыче, которую удалось собрать Насшафе, быстро дошли до самого верховного отца. Поэтому он лично вышел встречать своего удачливого родича, покинув срединный вертеп. Его сопровождало более десятка преображенных особей асшатари, которые исполняли в улье роль солдат и воинов.
Кьерр терпеливо ждал, пока медлительные иштассы, груженые плотью, займут места в стойлах. А потом, не сдержав любопытства, и сам отправился оценить качество новоприбывшего сырья. Он тщательно осмотрел с полдюжины тел. Одних мертвецов он просто поглаживал по суховатой гладкой коже. У других поковырялся в развороченных животах, проверяя, какие органы уцелели. Третьим засунул длинные бледные пальцы в рот, ощупывая иссохшие языки и зубы. И в конечном итоге верховный остался доволен.
— Ты превзошла самые смелые мои чаяния, дочь, — прошипел отец на подземном наречии. — Из этих молодых и сильных тел родятся прекрасные воины для нашей колонии!
— Спасибо, Владыка, твои слова величайшая похвала, — нижайше склонилась Насшафа.
— Я считаю, что ты как никто другой заслужила награду, — вынес вердикт кьерр. — Чего ты желаешь?
— Мой патрон, я действительно хотела бы кое о чем тебя просить. Но не знаю, насколько ты мне благоволишь…
— Говори смело, дочь! — приказал альбинос. — Ты самая удачливая охотница из всего моего потомства, и я готов пойти тебе навстречу в любой прихоти.
— Тогда, прошу, следуй за мной, Владыка…
Снова глубоко поклонившись, красноглазая дева попятилась, и не разгибалась до тех пор, покуда не привела родича к одному из иштассов. Это существо, в отличие от остальных собратьев, несло на себе всего одно тело. Которое при ближайшем рассмотрении оказалось еще и живым!
— Молю тебя, отец, исцели этого человека, — произнесла дочь. — Я хочу, чтобы он стал моим слафом.
Кьерр недовольно
