Тринадцатый VII - Виктор Молотов
— Понятно, а ты там каким боком?
— Ну, должен же кто-то подгонять твоих призраков! Ты не представляешь, какими ленивыми люди становятся после смерти.
— Представляю, — усмехнулся я. — Думаю, если ты оставишь их на один вечер, ничего особо не изменится.
— Если я их оставлю, они вообще не приступят к тренировке.
— Я могу проследить, — из открытой двери холодильника раздался голос Маши.
И как я её сразу не заметил? Тихо спряталась среди продуктов…
— Отлично! Значит, сегодня вечером Маша тебя заменит, — улыбнулся я Лесси и протянул ей стопку писем с образцом. — Только пиши красивым почерком, когда будешь отвечать.
— Так вот, в чём дело! Сказал бы сразу, — хмыкнула Лесси. — Тебе бы секретаря уже не помешает завести.
— Пока что ты его заместитель.
Из холодильника послышалось громкое чавканье, и мы направились туда. Не могла же графиня так громко есть…
Но увидев, как Маша пытается отобрать у Булочки палку колбасы, мы лишь рассмеялись.
— Отдай! Тебе нельзя сюда заходить! — нервно говорила графиня.
— Да оставь ты ей колбасу, нам же не жалко, — усмехнулась Лесси.
— Это пятая палка уже! Булочка научилась открывать холодильник! Весь день пытаюсь отвадить, но даже силой воли не выходит!
— Значит, плохо стараешься, — ответил я, вспоминая, чему нас учили дрессировщики.
К любому питомцу можно найти подход.
— Да тут получится, только если вы замок на холодильник поставите! — фыркнула Маша и, наконец, отпустила палку колбасы, которую гепард утилизировал за один укус.
— Как она забирается? Двери же закрыты, — поинтересовался я.
— Она научилась их открывать, — вздохнула Маша. — Булочка очень умная, когда дело касается еды.
— Что ж, пусть прожорливый гепард будет нашей самой большой проблемой, — сказала Лесси, печально смотря на стопку писем.
— Маш, что говорил делать дрессировщик, когда питомец слишком сильно проявляет свою волю? — серьёзно спросил я.
Какой бы величины ни была проблема — её надо решать. Так уж устроено моё мышление. Но тут Маша должна была разобраться сама. Булочка — её питомец, и никого другого слушать не станет.
— Он говорил, что воля хозяина всегда должна доминировать, — неохотно ответила Маша. — Но как мне подавлять её, когда она так смотрит?
Булочка жалобно смотрела на полку холодильника, где осталось ещё три палки варёной колбасы. Копчёную она уже всю съела.
— Маш, сегодня она без твоего ведома колбасу тырит, а завтра слуге ногу откусит? — я посмотрел в глаза девушки, призывая к ответственности.
— Ты прав. Прости.
Маша глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Не знаю, какие образы она отправила Булочке, но гепард не только отошла от холодильника, но и вернулась на улицу.
— Займись тренировками, пока есть время. Пусть гепард понимает, что вкусности положены только за послушание, — сказал я графине.
— Хорошо. Буду ей по кусочку колбасы давать за каждую выполненную команду, — ответила Маша, доставая из холодильника нарезку.
Пока я решал мелкие задачи, Лиза вовсю готовилась к ритуалу. В семь часов вечера Евгения перенесли в комнату Павла и положили в центре нарисованной на полу печати.
— Нам можно остаться и посмотреть? — спросила у Лизы Света.
— Да, но что бы ни случилось, не пересекайте границу печати. Это может стоить Евгению жизни, — предупредила княжна. — Ну и постарайтесь ноги не обжечь, когда вспыхнет.
— Я смогу потушить.
— Обычный огонь сможешь, но не этот. Но благо, что огнетушители его берут, а вот магия — нет.
— Ладно, — буркнула сестра и встала у стены.
Свете не нравилось, что Лиза сомневается в её способностях опытного стихийного мага. Но я был согласен с Шолоховой — огонь бывает разный. Вот не представляю, что может погасить пламя Зубастика, помимо его собственной воли.
В комнате собрались мама, я, Лиза, Света, Лесси и Маша. Ну и двое охранников с огнетушителями в руках. Остальным родственникам мы благоразумно решили не говорить о предстоящем ритуале. Иначе бы тут собрался весь дом…
Да и половина братьев уехали на каникулы ещё вчера. После первого нападения решили, что провести каникулы в каком-нибудь из домов нашей семьи, разбросанных по всей империи, будет гораздо безопаснее. Остались только несовершеннолетние сёстры, Евгений и Макс, который решил приударить за Машей. Но она пока в упор не замечала его намёков.
— Всё готово, — сказала Лиза, зажигая последнюю свечу.
Тринадцать штук горели на полу на границе с печатью. Лиза зашторила окно светонепроницаемыми шторами, и мы остались в полумраке.
Все молча наблюдали, а у меня и вовсе сложилось впечатление, что мы тут собрались призывать демона. Такая мрачная создавалась атмосфера.
— Помните, что бы ни случилось, не заходите за линию, — напомнила Лиза для всех, а затем присела рядом с печатью.
Получалось так, что голова брата лежала рядом с её коленями. Женю переодели, и сейчас он лежал в футболке и штанах, уже не смущая дам своим видом. Грудь его мерно вздымалась, как во время глубокого сна.
Я же внимательно наблюдал, как Лиза положила ладони на голову брата. Никогда не забывал, что она не от рождения видящая. В первую очередь княжна — потомственный маг-менталист. И мне ещё не доводилось видеть её родовую магию.
Комнату окутала тишина. Лиза прикрыла глаза, а её ладони загорелись тусклым фиолетовым огнём. Она анализировала, пыталась достучаться до обеих душ.
А затем княжна поднялась на ноги и начала плести. От её пальцев исходили тонкие фиолетовые нити. Сперва она нарисовала в воздухе круг, затем стала заполнять его символами. И только особо внимательный мог заметить, что это было зеркальное отражение нарисованной на полу печати.
Плетение зависло над братом. Выходило так, что печати окружили его с двух сторон. Лиза зажгла чёрные свечи и поставила их у головы Евгения. Тёмные клубы пара разлетелись по комнате, разнося странный запах… словно я на кладбище попал.
Верхняя печать загорелась, но огонь её линий был фиолетовым — под цвет магии Лизы. Она начала опускаться к брату, медленно прокручиваясь.
Искры магии заполнили всё помещение. Дыхание на миг остановилось, когда печать прошла через тело брата, и два символа соединились.
Пол вспыхнул, но только там, где были печати. Огонь заполнил магический круг, но не обжигал
