Перерождение темного архимага III. Чужая земля - Amazerak
Мелких тварей почти не осталось, и в бой вступил главный резерв. Ослабленные долгой схваткой владеющие могли не выдержать такого натиска, но у меня сил ещё были, а значит, остановить могучих тварей должен я.
Ко мне поскакал монстр, которого сопровождали беллаторы, второй со своим отрядом помчался прямиком к колонне. Пришлось сосредоточиться на первом.
Действовал я по старинке. На четырёх беллаторов с копьями напустил дымчатых змей, которые, опутав их, стали разъедать плоть, а в верховую бестию направил одновременно два копья тьмы. Эффект оказался ожидаемым: раненый четвероногий монстр споткнулся и покатился по земле, а пастырь слетел с него, но тут же вскочил и метнул в ответ свои магические снаряды. Те встретились с защитной пеленой и цели не достигли.
Пастырь оказался магом: он не стремился драться со мной врукопашную, а швырял дымчатые снаряды, оставаясь на расстоянии. Это радовало. Я не любил рукопашные бои, в которых приходится постоянно получать чем-то тяжёлым по башке и другим частям тела. Сам я мог разве что дать кулаком по морде, а вот фехтованием не занимался никогда. Да и лишняя беготня с уворотами и уклонениями не доставляла большого удовольствия.
Совсем другое дело — беллаторы, следовавшие за своим командиром. Они бежали прямиком ко мне, очень быстро сокращая дистанцию. Четверых нейтрализовали чёрные змеи, осталось шесть. Трое остановились, метнули копья. Промахнулись и помчались дальше. Другая троица в это время уже почти добрались до меня.
Создаю одно за другим лезвия тьмы и режу подбегающих монстров. Это останавливает беллаторов, они пытаются напасть, но получают удар за ударом и раненые отскакивают назад. Ошпариваю их тёмной волной и продолжаю рубить. Опять волна, и снова лезвия. Очень быстро покрытые шрамами твари валятся с ног. А те, кого обвивают змеи, мечутся, размахивая лапами, пытаются высвободиться, но не могут, и тоже падают, разъедаемые тьмой.
И вот мы остаёмся один на один с пастырем. Копья тьмы летят в меня, но либо растворяются в защитной завесе, либо мажут. Я запускаю такие же снаряд. Эта перестрелка, кажется, продолжается целую вечность. Мы стоим и долбим друг друга магией. Кто быстрее ослабнет, тот и проиграет.
Пастырь силён, вот только это не тот противник, кто бы мог бороться со мной на равных. Он немного половчее меня, чаще уклоняется, однако некоторые копья, направляемые моим взглядом, всё же попадают в его чёрное, окутанную дымкой туловище и ранят.
После очередной раны монстр, обессилев, падает на четвереньки, и следующее большое копьё прожигает в нём дыру.
А теперь надо спасать Веронику и остальных. Что с ними происходит, я не видел за деревьями. В той стороне мой смерч не прогуливался, и лес там по-прежнему рос густой. Колотили пулемёты и пушки, значит, бой ещё не закончен, наши держатся. Вот только я сомневался, что кому-то под силу свалить пастыря, кроме капитана Тараканова. Вот у него шанс есть, у остальных — вряд ли. Возможно, почти все они уже мертвы, в том числе и Вероника.
Я на миг задержался, поскольку заметил расплывающуюся черноту в глубине лесной чащи, откуда прибежали монстры. Похоже, там находилась бездна. Но это потом. Сейчас надо было срочно спасать своих.
Обратившись в дымку, я ринулся к зеленеющему среди серого сухостоя танку и несколькими перемещениями оказался там.
Опоздал. Бой закончился без моего участия.
Вдоль дороги лежали поваленные деревья, чернели туши монстров, изодранные тела в зелёной форме алели кровавыми пятнами среди сухой травы и возле броневиков. Повсюду валялись ошмётки внутренностей. Но выжившие тоже были. Зелёные мундиры так же, как раньше, толпились вокруг танка.
Стальной гусеничный монстр гордо и непоколебимо стоял в колее, устремив в лес пушку. Перед ним в траве шевелилась здоровенная бестия, пытаясь подняться. На неё обрушивались заострённые камни и энергетические лезвия. Среди тех, кто добивали монстра, я заметил Веронику. Именно она лупила его булыжником.
В это время ещё одна выжившая мега бестия поднялась в воздух и… её разорвало на две половины. Это уже, видимо, наш капитан постарался. Лишь великий мастер мог бы сотворить подобное. Вот только самого Тараканова я не видел. Не обнаружил и второго пастыря. Всё говорило о том, что его тоже положили.
Моё появление никто не заметил, и я, решив, что помощь здесь не требуется, отправился к своему отделению. Стрельба продолжалась, но уже не так активно. Тенебрисы, лишившись своих командиров, хаотично бегали вдали от дороги и даже не пытались нападать. Волны тёмных тварей окончательно разбились об оборону людей, но победа далась нам большой ценой.
Пока я шёл к своим, насчитал девятнадцать человеческих трупов. Ещё шесть солдат лежали в траве либо с укушенными ранами, либо с переломами. Фактически выбыл целый взвод. Я прикинул в уме, что за полчаса боя батальон мог потерять до роты убитыми и ранеными, то есть примерно треть личного состава, и ужаснулся от того, сколь неграмотно было организовано наступление. Зачем мы вклинились в область тьмы настолько глубоко? Почему не взяли достаточное количество рассеивателей для защиты личного состава? Почему разведка не сообщила, сколько здесь тварей? А если сообщила, почему батальон не выстроился боевым порядком до того, как вступить в бой?
Оставалось надеяться, что на других направлениях дела идут лучше. Наступающие части продвигались на восток по нескольким дорогам, а кто-то — на своих двоих прямиком через леса и болота. Даже сейчас откуда-то с юга доносилась далёкая канонада. Значит, не мы одни столкнулись с полчищами тьмы.
Но раз уж мы здесь, надо развивать успех. По счастливому стечению обстоятельств бездна разверзлась не более чем в шестистах-семистах шагов от колеи, отсюда до ямы было рукой подать, а тенебрисов мы почти всех перебили. Значит, необходимо немедленно приступить к ликвидации бездны.
С моим взводом тоже оказалось не всё в порядке.
Возле «Носорога» распластался убитый солдат. Голова его превратилась в кашу, смятая каска валялась рядом. Ещё двое сидели на земле рядом с машиной. Один вытянул окровавленную ногу, второму накладывали турникет на разорванное в мясо плечо. В траве торчал шипастый загривок дохлого ящера.
Каштанов стоял неподалёку, держа в руках крупнокалиберную винтовку, и всматривался
