Команданте - Д. Н. Замполит
— Связь дальше через парикмахерскую Чавеза в Тарате. В первую очередь — схема постов, график смен, система паролей. Главное — не высовывайся, ты мне нужен живой.
— Сделаю, касик, — солдат отсалютовал кружкой.
Еще минут через пятнадцать рядовой Магали Киспе (так, во всяком случае, было написано в его документах) встал из-за стола, пожал на прощанье руку касику и отправился усугублять тяготы и лишения воинской службы. А Вася двинулся на контрольную встречу с Хорхе и уже оттуда — к ней, к ней.
Одеяло повторяло сумасшедший изгиб от талии к бедру спящей на боку Исабель и Васе стоило больших трудов не разбудить девушку. Он сделал десять вдохов и принялся думать о постороннем.
То бишь о Режи Дебре.
Две недели Искай и его ребята таскали француза по горам, нагружая не больше, чем курсантов «третьего взвода». Марш, поиск, марш, поиск, засада, марш, уход врассыпную, марш, сбор группы, марш, учебный налет… Дней через пять революционный писатель заговорил о том, что его ждет невеста и ему пора женится. Через семь — что в Европе стоят важнейшие пропагандистские дела и некому, ну совершенно некому за ними присмотреть. Позавчера Искай сообщил, что Дебре потребовал контакта с команданте Рамоном или «кем-либо из штаба». И с чрезмерной настойчивостью пытался доказать, что будет гораздо полезнее вне партизанского отряда, особенно в Европе.
Все идет по плану — Режи еще предстоит настоящий бой и крещение огнем, а потом поездка в Такипиренду, где ему предоставят шанс «случайно» оказаться на борту Дугласа, который привезет «уругвайцев», оружие и улетит обратно. И Вася был готов поставить песо против ста, что француз этим шансом воспользуется, к общей для всех пользе. Пусть лучше круассаны жрет и книжечки пишет, чем под ногами болтается.
Предсказуемо прошло и общение Хорхе с Моникой — касик надеялся на то, что немка западет на красавчика-«гасконца» и не ошибся. Сейчас боливиец наставлял ее на истинный партизанский путь, к чему она оказалась весьма предрасположена, ну и заодно страховал Васю в Кочабамбе. Если все пройдет, как задумано, надо будет выделить денег на создание в городе «Кино- и фотоателье Эртль», а саму Монику отправить в Тарату поснимать базу подготовки рейнджеров. Вернее, поснимать город, а если на снимки случайно — совершенно случайно! — попадут разные интересные объекты, то что же в том такого?
А вот настырная Таня это большая проблема. И что с ней делать — запереть ее в лагере при следующем приезде? Это сто процентов конфликт с Че. Запретить являться в партизанскую зону? Да плевать она хотела, сколько уже этих запретов было. Конспираторша хренова. Может…
Исабель протяжно вздохнула и пошевелилась, отчего одеяло сползло с плеча, обнажив часть спины и ложбинку позвоночника. По ней Вася и повел пальцем от завитков черных волос на изящной шее, но не дошел даже до лопаток.
— М-м, — недовольно пробормотала Исабель и отодвинулась.
Вася убрал руку, но через несколько секунд снова начал путешествие вниз, пересчитывая позвонки и целуя каждый
— Прекрати.
— Почему? Тебе неприятно?
Она повернулась к нему лицом и Вася не упустил шанса обхватить ее за талию и прижать к себе плоским животиком. Поцеловать, правда, не вышло — Исабель успела упереться рукой ему в плечо.
— Мне очень приятно, ты же знаешь. Но у нас очень мало времени, нужно собираться и бежать.
Вот эти невероятные добросовестность и пунктуальность порой бесили Васю пуще здешнего разгильдяйства. Или он уже сам облатиноамериканился?
— Да погодят эти дела!
— Сам на меня столько навесил, а теперь пусть дела погодят? — в касика уперлись обвиняющий палец и дразнящая грудь.
Победила грудь.
— Ты директор, ты можешь опоздать на пять минут, — он опрокинул Исабель на спину и навис над ее лицом.
— У нас первые продажи в Пари… — но договорить ей помешал поцелуй.
И сеньорита директор вместе с великим касиком выпали из жизни до счастливых финальных криков. А Париж подождет.
Через час она собиралась и делала вид, что сердится.
— Я не успеваю!
— Все успеваешь. Я сварил тебе кофе и сделал завтрак.
— Мне нужно причесаться и подкрасить глаза!
— Ты красивая и без этого.
Исабель фыркнула и отвернулась, чтобы скрыть румянец.
Через десять минут она умчалась вершить экспортные дела, а Вася отправился в ванну где со смешанным чувством смущения и гордости оглядел в зеркале свою спину, располосованную женскими ногтями.
***
Падре Луис в баню деда Контиго лезть не хотел, но после того, как в вигвам-парилку с энтузиазмом запрыгнули Че с Васей, другого выхода не осталось. После первого же наброса он попытался выскочить наружу, но ему не дали и отходили в два веника, а напоследок облили холодной водой — крики иезуита были слышны далеко за Касигуачей.
Священник бурчал допустимые в его сане ругательства и растирался грубым полотенцем, прислушиваясь ко внутренним ощущениям. Как ни странно, тело после перенесенных издевательств ликовало, не иначе оттого, что мучения закончены. А эти двое выскочили из шатра радостно гогоча и окатили друг друга ледяной водой, продолжая хохотать!
О встрече этой договорились давно, а теперь казалось что и вообще в незапамятные времена — так далеки они стали после двухмесячного натиска армии на горы и взятия Сукре. Но наконец-то все участники собрались на Касигуаче — первыми прибыли на «лечебные процедуры» партизаны, на следующий день отец Луис. Дед Контиго, глядя на него, при первой же возможности свалил, чему иезуит откровенно порадовался.
Рдели угли в яме, над которой истекали жиром прутики с нанизанным мясом. Ну в самом деле, если баня, то ведь и шашлык, правда же? Вот Вася и научил товарищей по борьбе мариновать мясо перед жаркой. Не сказать, чтобы он большой мастер в этом деле был, но ничего сложного и не требовалось, а ровная прожарка и необычный вкус сделали остальное.
— Это похоже на бразильское шураску, — заключил падре, снимая зубами с деревянного шампура очередной кусок.
— Скорее, на асадо[ii], разве что у нас оно делается без маринада, — возразил Че. — Так что я буду звать тебя асадор, chico.
— Опять ты за свое, abuelito.
И Вася с удовольствием макнул еще шипящее мясо в соус йагуа — нечто вроде боливийской аджики из перцев чили, помидор, лука и пряностей.
Некоторое время все молча ели и просто получали удовольствие от жизни, как будто и нет на свете партизанской войны, напалма, батальонов рейнджеров, культурной революции и пятилеток в три года. Просто небо, просто горы, жареное мясо и компания неглупых людей, что еще надо человеку для счастья? Только
