Джед МакКена - Дополнительные материалы
– Да, и что тогда? Что произойдёт?
– Ну, очевидно, ты можешь просто погибнуть в адском пламени. Нет закона против смерти.
Он в отчаянии посмотрел на меня.
– Или, может быть, ты находишь какой-то объект, с помощью которого ты можешь выбить стекло. Или, может быть, сама интенсивность твоей – как мы называем это, неудовлетворенности? – позволяет тебе пробиться сквозь непробиваемое окно. Итак, бум!, ты разбиваешь стекло. Теперь в уравнении остаются лишь ты, яростный огонь, и падение в сто этажей на тротуар внизу. Внезапно всё становится довольно простым. Вероятно, впервые, твоя жизнь совершенно ясна.
– Да? И что тогда?
– Гореть или прыгать, я полагаю.
– Гореть или прыгать?
– Ты видишь ещё варианты?
– Гореть или прыгать, – произнёс он безжизненно.
– Когда ты становишься настолько недовольным своим офисом, что прыжок с сотого этажа на тротуар кажется лучшим вариантом, настолько недовольным, что ты выбрасываешься из окна, тогда ты знаешь уровень неудовлетворённости, необходимый для пробуждения от иллюзии.
Несколько мгновений он молчал, опустив голову, размышляя.
– Мне кажется, слово «неудовлетворенность» здесь не подходит.
– Может и нет, – согласился я. – Я называю это чистотой намерения, но и оно не совсем ухватывает суть.
– И через это прошёл каждый просветлённый мастер?
– Ты говоришь так, словно бесчисленное количество просветлённых мастеров усеивают духовный ландшафт, но таковых крайне мало, и теперь ты знаешь, почему.
– Боже… – пробормотал он, похоже, искренне пытаясь проникнуться только что услышанным. – Боже.
Я выразил мораль сей басни тремя короткими частями.
– Цена. Истины. Всё.
– Боже.
Из дополнительного материала ко второй книге трилогии Джеда МакКенны "Духовно неправильное просветление"
Интервью с Джедом МакКенной
Редактор: «Духовно неправильное просветление» странно начинается. Сначала строчка «Зовите меня Ахаб» и первая глава, потом следующие две главы, которые как-то выбиваются из общего порядка, почти отталкивают. Какой в этом был смысл?
Джед МакКенна: У меня есть много заметок и я написал большое количество материала, который не вошёл в книги. Обычно, по мере формирования книги, как и в любом творческом процессе, материал, который не подходит, выбрасывается. Я думал, так и произойдёт с некоторыми или всеми тремя первыми главами, особенно со второй и третьей, главами о Калифорнии. Я был немного удивлён, что они остались.
Р: Но вы же сами их оставили.
Дж.М: И да и нет. Я соучастник в данном процессе создания книг, но в большей степени я наблюдатель. Я получаю ясное указание и следую ему, будь то написание книг или что-то ещё. Я качаюсь на волнах океана, где разница между собой и другими становится просто теоретической. Даже в «царстве сна» мой персонаж практически полностью растворился в океане, так что, к примеру, с внешней стороны можно сказать, что Джед МакКенна написал эти книги, но с моей перспективы такого разграничения нет. Разграничения это феномен царства сна, и даже хотя я существую в нём и сочиняю книги для воображаемых читателей, я не понимаю, чем отличается одна вещь от другой, как я понимал это до пробуждения. Это касается отделённости и интегрированности, восприятия вещей отдельными там, где отдельности не существует. Это интеграция, ре-интеграция, это то состояние, по направлению к которому все постоянно движутся – от ложной отделённости обратно к единству. Это постоянное движение напоминает снижающуюся орбиту – круг за кругом, всё ближе и ближе, мы захвачены невидимой силой, непрерывно утягивающей нас внутрь, обратно к нашему центру, к единому центру всего. Именно эта сила притяжения, исходящая из самого центра «я», является источником возвратного движения Дао. Все находятся на этой орбите. Жизнь находится на этой орбите. Первый Шаг же, напротив, резко изменяет курс прочь с этой орбиты на прямое сближение. До Первого Шага мы находимся на этой орбите; после Первого Шага жизнь на орбите заканчивается и столкновение неизбежно.
Р: Столкновение с планетой?
Дж.М: Так кажется. Из космоса планета может выглядеть как Бог, или Истина, или Истинное Я, всё зависит от глаза наблюдателя, но направление всегда одно – к единому источнику, к гравитационному роднику, бьющему из центра планеты и притягивающему нас всех к себе. До Первого Шага человек удерживается на постепенно ускоряющейся, медленно приближающейся орбите. После Первого Шага человек выстреливает словно ракета к центру планеты без обдумывания последствий, только чтобы обнаружить в момент удара, что на самом деле нет ни планеты, ни притяжения, ни «я», ничего.
Никто не может объяснить это внятно, поэтому когда меня спрашивают, я отвечаю: «Идите и посмотрите сами». Сойдите с орбиты. Не беспокойтесь о попадании на планету, снижающаяся орбита доставит вас туда рано или поздно. Все хотят пробудиться за счёт ускорения или повышения своей орбиты, но, как ясно показывает результат, это ничего не меняет. Есть только один путь – вы должны сорваться с орбиты. Это Первый Шаг, и это должно быть целью человека на орбите, а не духовное просветление, или нирвана или что-либо подобное. Да, это самоубийственная гонка. Возврата нет, нет пути назад. Не останется ничего, к чему можно было бы вернуться. Если вас заботит быть счастливым всю оставшуюся жизнь, оставайтесь на орбите и думайте в терминах карма-дхарма-бесчисленных жизней, которым вы будете следовать в путешествии домой. Если вам всё это надоело, тогда пришло время отвернутся от всякой духовной мишуры и начать думать о сходе с орбиты, чтобы начать самоубийственную гонку.
***
Р: Значительная часть ваших читателей живёт в Калифорнии. Было почти больно слышать, как вы говорите, что ненавидите Лос-Анджелес и что частично причиной тому являются калифорнийцы.
Дж.М: Да. Я возвращался к этому позже в книге. Просто парень с восточного побережья злословит о западном, вот и всё. Я жил какое-то время в Монтесито и далее на север, и довольно сильно полюбил эти места, восток просто кажется мне более реальным. Когда я нахожусь в Южной Калифорнии, я могу думать только о том, чтобы поскорей выбраться оттуда, но это всего лишь личное предпочтение. У меня по-прежнему есть предпочтения, и я хотел бы подчеркнуть этот явный парадокс. Если когда-нибудь появится третья книга, там, вероятно, не будет слишком много моих личных предпочтений, либо те немногие, которые останутся, получатся очень явными и характерными. Южная Калифорния мне кажется Меккой эго. Сильное отвращение к эго это на самом деле последнее из моих самых дорогих предпочтений, и не похоже, чтобы оно исчезло. Это всё продолжающееся минимизация «я», о которой я говорил в первой книге. Я как бы веду летопись второго десятка своей жизни в качестве пробуждённого существа. Я способен предсказывать общие направления, но затем мне всё же приходится их проживать. Лохмотья «я» висят на мне клочьями. Мне почти приходится придерживать их, чтобы вообще как-то присутствовать.
Р: Вы говорите так, как будто процесс пробуждения продолжается даже сейчас.
Дж.М: В каком-то смысле. Пробуждение было давным давно, как ядерный взрыв, оно произошло со мной много лет назад. Процесс «пост-пробуждения», имеющий место с тех пор, похож на затянувшиеся последствия отравления радиацией. Ваш нос не отвалится сразу, а через какое-то время. Вы знаете, что он не пробудет долго, поэтому вы наслаждаетесь им, пока это возможно. Вы знаете, что будет, что это неизбежно, и вы не боитесь и не пытаетесь этого избежать. С другой стороны вы любите свой нос, поэтому вы, возможно, пришпилите его или приклеите скотчем, чтобы он оставался немного подольше. Я не пытаюсь ничего доказать и не защищаю своё мнение, я просто делюсь своими наблюдениями. Пробуждение совершенно, завершённо и необратимо, но никакое внешнее представление не может отобразить внутреннее состояние. С момента пробуждения в любую секунду я могу стряхнуть и стряхиваю с себя, словно мокрая собака, обрывки «я», лоскутья костюма.
Р: То есть, вы можете сбросить «я», а потом снова надеть?
Дж.М: Так и есть. Это продвинутая стадия распада, и я не могу остановить или развернуть это, но я могу попытаться выжать как можно больше пользы из того, что осталось. Полагаю, я смогу подделывать свою личность столько, сколько проживу, но внешняя оболочка становится всё тоньше. Что-нибудь из этого понятно?
Р: Значит, проблема только в том, чтобы взаимодействовать с людьми, с эго?
Дж.М: Да. У меня нет других причин напяливать свой персонаж. В этом нет такой уж проблемы, однако. Не взаимодействовать с людьми не слишком тяжёлое испытание для меня.
Р: И ведь это не теория, верно? Вы не предполагаете, вы описываете свой реальный опыт?
