Красная дорама - Денис Георгиевич Кащеев
— С какого это вдруг перепугу Джу Мун Хи — моя? — ощетинился я.
— Это тебе лучше знать — ты же с нами подробностями не делишься! — кисло хмыкнул коллега. — Ну так вот, — вернулся он к своему рассказу. — Товарищ Ли обещал дело замять — если, конечно, ячейка Союза молодежи в субботу волну гнать не станет. Но своего наш замначальника тоже никогда не упустит. Вот и дернул Пака эту долбаную сцену сколачивать. Ну а я чисто заодно под раздачу попал!
— Понятно, — пробормотал я. — А что ты там говорил насчет субботы? — уточнил как бы невзначай.
— Ну так подведение итогов жизни же! Не покаяться перед коллективом у Пака никак не выйдет — о бумаге из полиции наверняка в курсе и Мин, и Гу. Первого, правда, в субботу у нас уже вроде как не будет, а со вторым можно попробовать по-хорошему договориться — как вышло с товарищем Ли. Но если Мин оставит Гу четкие инструкции — или даже просто намекнет, что не стоит спускать вопрос на тормозах — тогда сам понимаешь… — развел руками Ан, едва не стукнув мне при этом по голове углом своего опасно накренившегося транспаранта.
— Понимаю, — счел за благо кивнуть я, хотя все, что пока мог — лишь строить догадки.
— Ну и вот! — веско заключил мой собеседник.
В этот момент грянули фанфары — возможно, из той самой колонки, что только что приволок бедолага Пак — и взоры всех собравшихся обратились к трибуне.
В течение следующих полутора часов мы выслушивали со сцены казавшуюся нескончаемой череду здравиц в адрес Великого Вождя — он же Вечное Солнце нации — а также добрые слова о Партии, о Народной армии и о Чучхе в целом. Отметился среди выступавших и Мин — весьма пылко и многословно. Причем товарищ ответственный секретарь не преминул упомянуть в речи «мои» бороздящие просторы Вселенной космические корабли! Чем заставил меня сдержанно закашляться — участливый Ан даже принялся стучать мне ладонью по спине.
Кстати, высказалась с трибуны и Джу Мун Хи, на общем фоне — на редкость коротко и нешаблонно. Аплодировали, впрочем, всем ораторам одинаково бурно.
Завершился же митинг всеобщим хоровым исполнением песни про виновника торжества, известной тут, как видно, каждому. Сперва я был вынужден лишь выразительно шевелить губами, кое-как имитируя посильное участие, но к концу уже вместе с остальными, пуча глаза, орал легко запоминающийся припев:
Полководца имя будет всегда в сердцах у людей!
Ким Ир Сена имя будет в веках сиять всё светлей!
Когда песня смолкла, начальство принялось спускаться со сцены, и я уже было подумал, что на этом наше праздничное мероприятие благополучно завершено, но как бы не так: на самом деле, все еще только начиналось.
Минут через десять к тротуару подкатила длинная вереница автобусов, в которые нас принялись рассаживать в соответствии с какими-то не очень понятными списками. В итоге ни Ана, ни Пака в салоне вместе со мной не оказалось — последнему, кажется, вообще не хватило нормального места, и в компании с другими такими же неудачниками он отправился в кузов одного из пристроившихся сзади к колонне бортовых грузовиков.
А на сиденье рядом со мной, подобрав длинную юбку- чхима, нежданно уселась стройняшка Лим Сук Джа.
— Привет, Чон! — с милой улыбкой бросила мне девушка как старому знакомому.
Густо пахнуло цветочными духами — мне безумно захотелось чихнуть, но я как-то сдержался — при этом, видимо, слегка скривившись лицом.
— Что-то не так? — испуганно захлопала ресницами моя новоявленная соседка.
— Все хорошо! — поспешил заверить я ее. — Просто вспомнилось тут кое-что некстати… Привет, Сук Джа! — кажется, именно так к ней обращался Пак. — Как дела?
— Отлично — праздник же! — разом успокоившись, прощебетала девушка. — Хорошая сегодня погода, да? — почти без паузы продолжила она.
— Пожалуй, чуть холодновато… — решил я сказать в ответ именно то, что думал.
— Да, есть немного, — охотно согласилась Лим. — Пока будем идти, можем и подмерзнуть…
Идти? Мы вроде ехать собрались, нет?
— Но у Ким Мен Ок, — заговорщически понизив голос, кивнула между тем моя соседка на женщину, сидевшую через проход от нас, — с собой есть фляжка соджу! Если что, попросим поделиться — она не откажет!
— Отличная идея! — усмехнулся я.
— А то!
Тем временем автобус закрыл двери и плавно тронулся.
— Поехали! — по-гагарински прокомментировала происходящее девушка.
— Поехали, — не придумав лучшей реплики, эхом откликнулся я.
Как говорится, долетим мы до самого Солнца… И чем быстрее долетим, тем скорее возвратимся домой.
Вот только ехали-то мы как раз небыстро — колонна еле ползла, то и дело куда-то сворачивая: там и сям улицы были перегорожены полицейскими кордонами, приходилось их объезжать. Немногочисленный неорганизованный транспорт нам, правда, дорогу уступал — парадно одетые регулировщицы на перекрестках пропускали нас в первую очередь. Но однажды мы несколько минут простояли, ожидая, пока проследует другая колонна, еще побольше нашей — и затем пристроились той в хвост. А на какой-то эстакаде застряли будто бы и вовсе без видимой причины — и двинулись дальше только почти через четверть часа.
В дороге я пытался глазеть в окно, но общительная соседка настойчиво отвлекала меня разговорами. В основном — ни о чем, ничего для себя особо нового я от нее не услышал. Разве что узнал, что Мину, оказывается, весьма понравилось мое вчерашнее выступление и в разговоре с Гу ответственный секретарь меня очень хвалил. И то можно было и самому догадаться — по прозвучавшим утром с трибуны
