Не оглядывайся назад - Владимир Георгиевич Босин
В этот раз меня завалили цветами, вся задняя часть автобуса оказалась забита ими. Я посадил среди них Лену. Очень красиво, между прочим! Только ей стало плохо от сильных запахов, пришлось останавливаться и выносить цветы.
На следующий день выступление состоялось в Тампере, в ледовом дворце спорта или, как там у них это называется. Прямо на лёд постелили деревянные лаги, потом щиты и ковровое покрытие. Сцена в центре арены, в партере - самые дорогие места. На вскидку больше полутора — двух тысяч. Акустика, конечно, хуже, но народу понравилось.
Дальше последовал город Лахти, мы с Леной уже начали уставать от обилия впечатлений и множества народу. Но Адольфо обещал, что осталась только столица. Каждый вечер мы встречались с нашим сопровождающим, даже притворяться не надо, что мы устали от дороги. Я даже повозмущался для приличия, денег нет, а хочется купить сувениры родственникам и друзьям. Юрий Семеныч выдал нам 30 марок из своего фонда для этих целей. А утром мы выехали в Хельсинки, только отдельно от него. Отговорились, что нам обещали организованную экскурсию на пивзавод для делегатов конференции.
- И что, прямо можно пить, сколько хочешь?
- Ну да, там несколько сортов пива. Выносить нельзя, а там пей - хоть залейся!
Чёрная зависть промелькнула в его глазах.
- Правда, перед этим придётся прослушать небольшую лекцию, часа на два.
Сразу бедолаге полегчало, и мы направились к автобусу.
В Хельсинки пришлось давать два концерта и уже поздно вечером мы вернулись в гостиницу.
Адольфо настаивал дать ещё один, последний, в пригороде столицы Эспоо. На наши возражения, что завтра у нас поезд домой, он сразу нашёл выход. Лене стало плохо и её госпитализировали в больницу на сутки. Советским, посольским работникам сообщат об этом немного позже. А за этот финальный концерт обещал приличные деньги. Поэтому утром проснулись, я забежал к Сергеичу сообщить, что жену увезли на скорой в больницу, и что я тоже буду там. Не слушая нравоучений, сбежал.
От Эспоо ожидал, что это небольшой пригород. Оказывается, что это второй город Финляндии по численности населения. Перед концертным залом бушевала огромная толпа людей, полиция в оцеплении, нам пришлось под охраной пробираться к запасному входу. Концерт состоялся в дворце конгрессов «Финляндия» на берегу финского залива. Выполненный из гранита и облицованный каррарским мрамором, комплекс поражал монументальностью и прямыми линиями. Но главный зал спроектирован специально для филармонии и имеет хорошую акустику. Учитывая особые условия работы, только за этот концерт я получу 55 000 марок. Поэтому выступление состояло из двух больших частей. Пятьдесят минут, перерыв и ещё сорок минут.
Ну и на бис сыграл усыпительную, поэтому уходил в тишине.
А вечером мы сидели в ресторанчике на берегу Финского залива и смотрели на заход солнца. Кроме Адольфо с нами сидела Ханне с супругом.
После чашечки великолепного кофе я любовался на открывающийся вид. И если бы не настойчивое бормотание моего импресарио, я был бы абсолютно счастлив. Этот нехороший человек склонял нас к измене.
Да, уговаривал остаться на Западе, обещал золотые горы.
- Игорь, ну что вас ждёт дома, работа за мизерную зарплату, отсутствие элементарных условий. Я же предлагаю тебе весь мир, гастроли в Америке, вся Европа к твоим ногам. Ты не представляешь, какую волну подняли твои концерты. Меня затерроризировали телекомпании с просьбой взять у тебя интервью. Всем интересно, что это за волшебник, эта золотая маска. Шведское, итальянское и французское ТВ предлагали мне сумасшедшие гонорары за это. Вот, проверь состояние твоего счёта, и это, не считая сегодняшнего выступления. - И он протянул мне выписку с поступлений на мой счёт. Ханне мягко перехватила листок и внимательно изучила его. Я ей доверяю значительно больше.
Так, значить если верить этому, то у меня на счёте 180 000 марок. Много это или мало не знаю, но думаю, что нам с Леной бы хватило бы. Договорился с Адольфо, что завтра утром дам ему ответ. Кстати, работник советского посольства звонил в больницу и ему подтвердили, что Лена находится в палате интенсивной терапии. Так что у нас есть несколько дней на принятие решения. Уже часов в десять вечера мы вчетвером сидели в баре, находящемся в башне, и неторопливо беседовали. Вернее, говорили мы с Ханне.
- Игорь, я понимаю, что Вам трудно принять решение, всё-таки Родина Ваша там, но подумайте о Вашем творчестве. Неужели Вы вернётесь в свой лес и сможете прозябать там, когда могли бы увидеть весь мир. А скольких людей Вы бы смогли осчастливить!
Постепенно разговор перешёл на меня милого.
- Игорь, поверьте мне, я в музыке с малых лет, но Вы остались для меня загадкой.
- Понимаете музыка неразрывно связана с личностью композитора, культурой его родины и его эпохой. Например, невозможно перепутать произведения Моцарта, Вагнера, Грига и вашего Чайковского. Их произведения несут на себе печать их культуры и их времени.
- А с Вами я не понимаю ничего. Ваша музыка вообще не несёт признаков нашей цивилизации. Безусловно волшебная, но какая-то неземная.
- Ваше пение, голос, один из лучших, которые я слышала ... Но у Вас нет школы, вообще! Такое ощущение, что Вы недавно начали петь. И при этом ваше пение сводит с ума. А этот язык, на котором Вы поёте. Ничего похожего я не слышала. Ну не понимаю я его, божественно красивый, но чужой.
- Игорь, а может быть, Вы оттуда? – и женщина лукаво посмотрела наверх.
Ну, вот что ей ответить, хорошо, что её супруг ни понял ни слова, но явно в курсе дела. А Ленка растерянно смотрит на нас.
- Дорогая Ханне, разрешите Вас поблагодарить за Ваше участие в нашей судьбе, - я взял и поцеловал её руку.
- Но есть вещи, которые я не могу раскрывать. Если Вы можете принять меня таким, какой я есть, то я буду Вам благодарен. Извините меня
Несколько минут мы сидело и дружно молчали.
- Ну хорошо, Игорь, а какие ваши планы?
- Скорей всего мы вернёмся. Да, наша Родина там. Но я не исключаю, что нам придётся перебраться на Запад. Если нам создадут
