A.L. Jackson - Come to Me Quietly

Я никогда не мог забыть это, никогда не мог убежать от этого, она изо всех сил пыталась говорить, мое имя сорвалось с ее губ:

— Джаред. — она вздрогнула, когда попыталась улыбнуться, ее выражение лица было таким печальным, когда она пообещала мне: — Все будет в порядке.

— Все будет в порядке, — лихорадочно шептала Эли, вырываясь, чтобы поцеловать розу на моей груди, ее пальцы погружались в мою кожу, обещая: — Все будет в порядке.

Я схватил ее за плечи.

— Все не в порядке, Эли. Ты не понимаешь это? Никогда не будет в порядке. Я убил свою мать. Я сидел и смотрел, как она умирает.

— Нет, Джаред

Гнев бушевал во мне. Я встряхнул ее.

— Хватит.

Я знал, что она делает. Знал, что она пытается убедить меня в том, что не было правдой.

— Чего ты хочешь от меня, Эли? Я продолжаю говорить тебе, что у меня нет ничего для тебя. Я никогда не буду тем, кем ты хочешь.

Эли покачала головой. Ее лицо было мокрое от слез, пряди волос прилипли к щекам, в ее зеленых глазах застыло отчаяние.

— Ты то, что я хочу, Джаред. Ты — все. Ты не понимаешь этого?

Мои пальцы впились в ее руки.

— Нет.

Она начала плакать сильнее, задыхаясь и икая. Она прижалась ко мне. Горячие слезы капали мне на грудь, когда она пыталась оказаться ближе, а я отталкивал ее.

— Я люблю тебя, Джаред.

Вот оно.

То, что я никогда не смогу дать и то, чего я никогда не заслуживал. Причина, по которой я должен был уйти еще после первой ночи, когда открыл глаза и встретился с ее зелеными, уставившимися на меня, глазами. Уже тогда, я чувствовал движение в своем пустом мире.

Я забрал жизнь мамы и сейчас задолжал своей. Как искупление. Как мою расплату.

Я не заслуживал этого.

Мои руки сжались, пальцы впились в ее нежную плоть.

— Нет, ты не любишь, Эли. Ты чувствуешь что-то ненастоящее. Мы оба держимся за что-то, чего на самом деле не существует.

Знаю, я делаю это. Я знаю, что, черт побери, беру, ломаю и разрушаю. Я могу ясно видеть это на ее лице.

— Нет, Джаред... ты не чувствуешь это? — она боролась, чтобы высвободить мою руку и прижала ее к своему сердцу. Под моей ладонью, ее сердце беспорядочно билось. — Ты чувствуешь это. Я знаю, что чувствуешь.

— Остановись, Эли, — слова мольбы, вырвались из моего рта.

— Остановись.

Я это сделал.

Я разрушил все хорошее.

— Да... Я... Я люблю тебя, — Эли снова говорила, задыхаясь, прижав мою руку ближе к своему сердцу. — Я знаю, ты чувствуешь это. — Она смотрела на меня, умоляя. — Скажи мне, что тоже любишь меня.

— Нет, — оторвав свою руку, я схватил ее за оба запястья. — Нет, Эли. Ты ошибаешься. Я предупреждал тебя. Я, черт побери, предупреждал тебя.

Эли вырывалась, заставив мои руки опуститься, ее рот снова был на моей груди, она шепотом умоляла:

— Ты не понимаешь... Я люблю тебя, Джаред. О боже мой, я люблю тебя так сильно... Пожалуйста, скажи мне, что любишь меня. Пожалуйста.

И я позволил ей... позволил вцепиться в меня, когда она рыдала. От этого звука каждая клеточка в моем теле сжималась, и как будто все эти клетки были прижаты так плотно, что не могли ничего сделать, кроме как взорваться. Моя спина изогнулась, когда Эли полностью накрыла меня.

Потому что я хотел. Хотел любить ее. Но это было невозможно.

Я не заслуживаю этого.

— Хватит, — закричал я, снова ухватившись за ее плечи. Я тряс ее руку. — Просто, бл*дь, хватит, — кричал я. Слова были наполненной злостью, потому что я не мог больше и секунды справиться с этой пыткой.

Кто-то начал ломать дверь Эли без предупреждения. Вся комната затряслась, вибрации прошли по стене. Тонкая древесина быстро начала трескаться.

Эли ахнула, и ее глаза расширились от страха.

Со второго пинка, дверь открылась, ударившись о стену.

Я по-прежнему обнимал ее, лежа под ее телом. Когда Кристофер ворвался, дрожа от злости, на нас было лишь нижнее белье. Он показал пальцем на меня.

— Ты труп, больной ублюдок.

Войдя в комнату, его лицо исказилось от гнева.

Эли закричала, лежа на мне как щит:

— Кристофер, нет.

Ее голос не утихомирил его злость. Он выкрикивал оскорбления, проклиная меня, как будто во мне осталось что проклинать. Каждое слово, сказанное им, было правдой.

— Ты правда думаешь, что подходишь ей? Моей маленькой сестренке. — Я видел, что всё это было написано на его лице, на котором отпечаталось отвращение. Ненависть, которую я уже знал, что он будет испытывать.

Я разрушаю все, к чему прикасаюсь.

И я приветствовал это, хотел, чтобы он набросился на меня, потому что я заслужил, чтобы он избил меня.

Но я не был готов к тому, что Кристофер оторвет Эли от меня и отпихнет в сторону. Он отбросил ее так чертовски сильно, его атака безосновательная и яростная, будто он направил часть ненависти, которую заработал я, на нее. Как будто не понимал, насколько совершенной она была, эта девушка, которая была единственным хорошим моментом в моей жизни.

Эли отлетела от кровати. Звук удара ее головы о книжную полку, разнесся по комнате. Она вскрикнула, схватившись за голову руками.

— Ты, мать твою, тупая, Эли? — он выплюнул слова, будто она была каким-то мусором, пока рыдала. — Ты правда спала с этим куском дерьма?

Эли всхлипнула.

— Пожалуйста, Кристофер, ты не понимаешь. — Ее голос был резким, раздраженным. Она приподняла руку в молчаливой просьбе к Кристоферу.

Кончики ее пальцев были в крови.

Ярость, как буря, взорвалась во мне. Перед глазами все покраснело. Я был ослеплен им. Единственное, что я понимал — это то, что он наделал.

Он причинил ей боль.

Подскочив, я бросился к нему, врезавшись плечом в его живот. Он зарычал и попятился назад. Эли кричала со своего места, не желая быть частью всей этой херни, ее крики насмехались над моими ушами.

Он обидел ее.

Кристофер усмехнулся:

— Давай, ты, кусок дерьма.

Мой кулак врезался в мягкую плоть. Удар эхом отразился в комнате, а в руке взорвалась боль. Из его носа хлынула кровь, и ручейками потекла ко рту.

Стены начали давить на меня, а перед глазами все было красным.

Так много крови... бл*дь так много крови. Я не мог это остановить. Не мог. Девушка плакала.

Мои кулаки врезались вновь и вновь, яростное дыхание вырывалось из легких, кожа разрывалась от гнева.

Он, черт возьми, обидел ее.

Он обидел ее.

Я обидел ее.

— Джаред, боже мой, пожалуйста остановись. — Запрыгнув на мою спину, она умоляя, пытаясь убрать меня от ее брата, который лежал на полу, прикрывая лицо руками, пока удары продолжали лететь в его живот, по бокам и рукам, по любой плоти, которую я мог найти.

— Остановись! — она кричала и кричала, и наконец, ее мольбы дошли до меня. — Ты делаешь ему больно... прекрати, — шепотом умоляла она. Ее дыхание, обдувавшее мое лицо, вторглось в мои чувства, возвращая меня.

В ужасе, я попятился назад, схватившись руками за волосы.

Все болело. Мои руки. Мое сердце. Моя темная душа.

Эли медленно слезла с моей спины, не отпуская меня, а обвив руками мою талию. Лицом, она прижалась к моей спине. Умоляя, она сцепила руки на моем животе, вцепилась в меня, будто я не был куском дерьма, как знал ее брат, что был. Как будто я приносил что-то большее, чем разрушения.

Но это было единственным, что я знал.

Я уставился на своего лучшего друга, который, опустив голову, встал на четвереньки. Кровь капала с его лица на пол. Задрав футболку, он вытер лицо, пытаясь отдышаться, его спина поднималась и опускаясь. Он поднял голову.

Он больше не казался злым. Скорее, просто жалел меня.

— Просто уходи Джаред. Убирайся и никогда не возвращайся.

Подняв руки вверх, я стал отступать, сдаваясь. Потому что я уже был потерян.

Я почувствовал, как напряглась Эли.

— Нет.

— Прости, — пробормотал я в воздух. Я даже не знал, перед кем я, черт побери, извиняюсь. Наверное, перед обоими. Без сомнения, я поступил неправильно с обоими.

— Нееееее... нет. Джаред, пожалуйста, останься. — Эли пыталась удержать меня, но я освободился от ее рук. Я повернулся к девушке, которая стала моим утешением. Отсрочка момента, который стал смертельным приговором. Всё, что я никогда не хотел видеть, буквально сияло во мне... любовь, разочарование и вера в то, что никогда не случится.

— Прости, — сказал я вновь. Потому что я, правда, хотел попросить прощение. Я сложил ее ладони вместе и сжал между моих, потому что не хотел отпускать. Затем, я нежно погладил ее по спине. — Мне очень жаль, Эли, но ты же знаешь, я не могу остаться.

Оставив ее стоять там, я пронесся в гостиную и натянул джинсы, футболку и ботинки. Я почувствовал одновременно облегчение и разочарование, потому что она не последовала за мной.

Мне понадобилось пять секунд, чтобы собрать свои вещи.

Единственное, что было важно, я оставлял позади.

Перекинув сумку через плечо, я выскочил за дверь. Мои ноги, с громким стуком, врезались в бетонный пол.

Я был на полпути к парковочному месту, когда хрупкий голосок Эли послышался позади меня.