Кэти Райх - Смертельное путешествие
Я указала Бойду на город: гигантский фаллос холдинг-центра "Банк Америки"; шпиль Городской ратуши, с зеленой крышей и торчащей из нее антенной; похожий на музыкальный автомат небоскреб "Первого Финансового Союза".
— Посмотри, мой друг! Все это — секс, наркотики и рок-н-ролл!
Бойд отреагировал пошевелив ушами, но ничего не сказал.
Если окрестности Шарлотты еще можно назвать уютным местечком, то центральная часть города это — сплошь и рядом стекло и бетон, плюс растущая преступность.
Полицейское управление Шарлотта-Мекленбург находилось в здании Центра охраны правопорядка — огромном бетонном сооружении на пересечении улиц Четвертой и Макдауэлл. В Управлении работают 1.900 сотрудников, а также 400 человек вспомогательного персонала. Здесь есть своя криминалистическая лаборатория, которая уступает лишь лаборатории в Государственном Бюро Расследований. Неплохо для города с населением в 600.000.
Насладившись поездкой по шоссе, я проехала через центр и нашла стоянку у местного Управления ЧС.
Из дверей выходили люди в темно-синей форме, и Бойд гавкнул на одного близко подошедшего к машине.
— Видишь нашивку на рукаве? Это «гнездо шершней».[40]
Бойд что-то промычал, но нос от окна не отвернул.
— Во время Революционной войны генерал Корнуэлл встретил такое ожесточенное сопротивление, что место так и прозвали «гнездо шершней».
В ответ молчание.
— Бойд, мне нужно войти в здание. А вот тебе нельзя.
Не желая соглашаться с таким поворотом дел, Бойд привстал. Я пообещала вернуться меньше чем через час, отдала ему свою последнюю плитку гранолы, закрыла окна и ушла.
Рона Гиллмана я нашла на 4 этаже в угловом офисе.
Это был высокий, седовласый мужчина со спортивной фигурой, похоже или теннисом или баскетболом увлекается. У него был единственный недостаток — большая расщелина в зубах верхней челюсти.
Он молча выслушал мою теорию о Митчелле и, предположительно, его ступне. Когда я закончила он протянул руку.
— Давайте глянем.
Он снял очки в роговой оправе, и стал, перекатывая в ладони флакончик, внимательно рассматривать фрагмент. Потом позвонил кому-то в отдел ДНК.
— Быстрее сделают анализ если запрос будет от меня, — пояснил он, кладя трубку.
— Это хорошо.
— Образец кости я уже осмотрел и все уже зафиксировано в базе данных по жертвам катастрофы. Когда получим результаты по этому, — он указал на флакон, — мы сравним их.
— Нет слов выразить вам мою благодарность!
Он откинулся в кресле и закинул руки за голову.
— Вы действительно для кого-то стали занозой в одном месте, доктор Брэннан.
— Думаю, да.
— Есть предположения кому вы помешали?
— Паркеру Дэвенпорту.
— Вице-губернатору?
— Именно.
— Что же вы ему сделали?
Я пожала плечами.
— Трудно помогать если вы не все говорите.
Я уставилась на него, в душе сомневаясь — стоит ли все рассказывать. Я поделилась своей теорией с Люси Кроу, но то был округ Суэйн, а это мой дом. Рон Гиллман руководит второй самой большой криминалистической лабораторией во всем штате. Хотя все финансируется локально, но деньги пришли к нему через федеральные гранты, которые назначают в Роли.
Как и к медикам, и в университет.
Да к черту все!
И я рассказала ему сжатую версию, того что рассказывала Кроу.
— Так вы думаете что Вехоф из вашего списка это сенатор Пэт Вехоф из Шарлотты?
Я согласно кивнула.
— И этот Вехоф каким-то образом связан с Дэвенпортом?
Снова кивок.
— Вехоф и Дэвенпорт… Вице-губернатор и сенатор штата. Это сила.
— Генри Престон был судьей.
— Какая связь?
Я не успела ответить, так как в дверях показался мужчина в белом халате, с именем «Крюгер» на нагрудном кармане. Гиллман представил Крюгера как начальника отдела ДНК. Он, и еще один аналитик, работали со всеми образцами в отделе. Я встала и мы пожали друг другу руки.
Гиллман передал Крюгеру флакон и пояснил что от него требуется.
— Если что-то тут есть, то мы это найдем! — заверил он меня.
— Сколько нужно времени?
— Надо очистить, все подробно изучить и задокументировать каждый этап. Думаю, смогу дать ответ через 4–5 дней.
— Отлично.
Мы с Крюгером подписали бумаги о передаче образца и он ушел, забрав флакон с зубом.
Я подождала пока Гиллман поговорит по телефону, и задала вопрос:
— Вам знаком Пэт Вехоф?
— Нет.
— А Паркер Дэвенпорт?
— Встречался с ним.
— И?
— Он популярен. Люди голосовали за него.
— И?
— Препротивный тип.
Я показала ему фото с похорон Трампера.
— Вот он. Но это было очень давно.
— Да уж.
Он вернул мне фото и спросил:
— Ну и как вы все это объясняете?
— Никак.
— Какое-то объяснение у вас должно найтись.
— Это точно.
— Как могу помочь?
— По правде говоря, вы могли бы сделать для меня кое-что.
--------------Я нашла Бойда, спящего в обертках от гранолы. При первом же звуке от ключа в дверце, он проснулся, вскочил и залаял. Поняв что это не вражеская атака на машину, он уложил по лапе на каждое из передних сидений и энергично начал вилять хвостом и всем задом в придачу. Я проскользнула за руль, и он тут же занялся удалением моего макияжа своим шершавым языком.
Сорок минут спустя я подъехала к дому по адресу, который Гиллман нашел для меня. Хотя здание находилось всего в десяти минутах от центра города, и в пяти минутах от моей квартиры на Шарон-Холл, поездка заняла много времени, из-за вечной неразберихи на Квинс-роуд.
Названия улиц в Шарлотте указывают на шизоидный характер города. С одной стороны процесс именования прост: есть персона и по ней называют улицы. В городе есть Квинс-роуд, Квинс-роуд Вест, Квинс-роуд Ист. Шарон-роуд, Шарон-лэйн, Шарон-вью, Шарон-авеню. Я находилась на пересечении Ри-роуд и Ри-роуд, Парк-роуд и Парк-роуд. Еще есть названия и с библейским смыслом: Провиденс-роуд, Кармил-роуд, Сардис-роуд.
С другой стороны, ни одна улица не тянется больше чем на несколько миль. Они меняют свои названия с фантазией. Тивола становится Фэрвью, потом превращается в Сардис. В одной точке Провиденс-роуд перерастает в перекресток, где справа — улица Провиденс-роуд, прямо — Квинс-роуд, которая вдруг становится Морхед, слева — Квинс-роуд, которая сразу становится Селвин. Билли Грэм Парквэй превращается в Вудлон, затем в Раннимид, а Вендовер переходит в Иствэй.
Разные улицы под одним названием — Квинс, это как злая насмешка. Я всегда приезжим говорю: если вы вдруг оказались в месте со словом Квинс в названии — уезжайте оттуда! Это правило всегда меня выручало.
Марион Вехоф жила в огромном доме в стиле Тюдоров на Квинс-роуд Ист. Стены покрыты бежевой штукатуркой, деревянная отделка, а каждое окно первого этажа забрано ажурной решеткой. Аккуратно подстриженная зеленая ограда по периметру участка, и много клумб покрытых яркими цветами. Прямо перед домом росли две огромные магнолии.
На дорожке, разделяющей газон, стояла и поливала анютины глазки дама в жемчугах, в туфлях-лодочках и бирюзовом брючном костюме. У нее была бледная кожа и волосы цвета имбирного эля.
Предупредив Бойда, чтобы он вел себя хорошо, я вышла из машины и замкнула двери. Я крикнула женщине, но она не обратила на меня никакого внимания.
— Миссис Вехоф? — чуть громче позвала я.
Она обернулась и обрызгала мне ноги водой из шланга. Ее рука дернулась, и вода была перенаправлена на траву.
— Ой, извините, ради бога!
— Ничего страшного, — сказала я, но все же отступила подальше от воды. — Вы миссис Вехоф?
— Да, дорогая. А вы племянница Клары?
— Нет, мадам. Я доктор Брэннан.
Ее глаза переместились куда-то вдаль, словно она читала невидимый ежедневник.
— Я забыла о какой-то встрече?
— Нет, миссис Вехоф. Могу я вам задать несколько вопросов о вашем муже?
Она сфокусировала свой взгляд на мне.
— Пэт был сенатором 16 лет. Вы журналистка?
— Нет. Четыре срока на такой должности это достижение.
— Эта работа отнимала у него время на семью, но он ее любил.
— Куда он ездил чаще всего?
— В Роли.
— А в Брайсон-Сити он ездил?
— Это где?
— В горах.
— О, он любил горы. Ездил туда как выдавалось свободное время.
— А вы с мужем ездили?
— Нет. У меня артрит, так что…
Ее голос стал тихим, словно она сомневалась стоит ли продолжать.
— Артрит — болезненная штука.
— Совершенно верно. В эти поездки он ездил с ребятами. Вы не возражаете если я закончу поливку?
— Да, конечно.
Я не отходила от нее пока она поливала клумбу с анютиными глазками.
— Мистер Вехоф ездил в горы с сыновьями?
— О, нет! У нас с Пэтом дочь, она уже замужем. Он ездил со своими приятелями, — она засмеялась каким-то икающим смехом, — Он называл это «набраться сил вдали от женщин».
