Академия неформат (СИ) - Наталия Зябкова
Он, продолжая держать её, замотал головой.
− Все в порядке! Правда!
− Нет! – он поднялся, с колен, а потом вновь прижал её к себе, растерянно глядя в лицо, словно пытаясь запомнить каждую черточку. – Нет! – он вновь покачал головой, а потом, не обращая внимания на покашливания не спешившего удалиться Гарвея, отчаянно припал к губам девушки. Яростный, пьянящий поцелуй будто забирал часть её души, даря взамен другую, горящую темным пламенем возрожденного феникса. Через несколько долгих мгновений парень оторвался от Жаклин, отпустил её, а затем сам отступил на шаг.
− Уходи, − прошептал он.
− Идем вместе! Уже поздно – скоро стемнеет…
− Уходи! – сказал он громче. – У нас ничего не получится. Глупо было надеяться.
− Патрик… − Жаклин никак не могла понять, что он говорит. Точнее понимала, но верить не получалось. Никак.
− Уходи! – сказал он громче. Девушка попыталась прикоснуться к его лицу, но он с раздражением отбросил её руку и хрипло вскрикнул:
− Убирайся! Пошла вон от меня!
− Нет! – Жаклин сделала шаг к нему, но Патрик возвысил голос:
− Гарвей! Забери от меня эту… эту… дуру!
Принц подошел ближе, Шульман же стоял словно статуя. На его лице застыло выражение, напоминавшее брезгливость.
− Пойдём, − Гарвей потянул её за локоть. Патрик вздрогнул, но продолжал смотреть.
По щекам Жаклин заструились слёзы, но она стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Увернувшись от руки Гарвея, и не оборачиваясь, она торопливо пошла по медленно темнеющей аллее..
***
На следующий день после прогулки с Патриком ректор вызвал её в свой кабинет.
− Надеюсь, вы не станете распространяться по поводу того, что видели? – спросил он.
− О чём вы? – Жаклин не сразу поняла его. – Ах, о вашей жене и ребенке? Зачем мне это?
− Я имею ввиду, не пишите ничего об этом родным, а тем более Уне Грейвз. Мне и так хватает проблем. А я, взамен не стану распространяться о вашем романе с Шульманом.
Девушка сжала кулаки, до боли.
− Вы неправильно поняли. Нет никакого романа, − ответила она ровным тоном.
− Вам виднее, − пожал плечами Вайс. – Вы, конечно, меня не послушаете, но всё-таки скажу: будьте осторожнее. Это в Тербравосе вы преподаватель, а они студенты. За пределами университета, высокородные – а у нас нет других студентов – станут вести себя совсем по-иному. Боюсь, для их родни, вы будете стоять на ступени едва ли выше прислуги.
− Благодарю вас, − холодно сказала Жаклин. – Ваш секрет я сохраню. Хотя не понимаю, как в глазах общества наличие семьи может повлиять на работу.
− Это негласный указ короля, − пояснил Вайс. – Принц Тристан знает, но попросил не раздражать отца – он может найти более подходящую, по его мнению, кандидатуру на моё место. Почему-то монарх считает, что жена и дети будут отвлекать от нужд университета. Так что вы теперь понимаете, насколько шатко моё положение.
− Можете не беспокоиться – я не стану ни с кем это обсуждать, − повторила девушка.
Вайс кивнул и произнёс:
− В таком случае больше вас не задерживаю.
***
Последующие пару недель Жаклин запомнила плохо – мир казался погруженным в тёмное вязкое облако, не пропускавшее ни лучика солнца. Она ходила по коридорам как сомнамбула, улыбалась через силу, здоровалась со студентами и преподавателями, вела лекции, даже умудрялась проводить по субботам занятия в драмкружке. А по вечерам, пытаясь отвлечься книгами от мыслей о Патрике, поражалась самой себе: как может человек, почти в одно мгновение, стать дороже всех на свете? И почему так больно, когда на лекции он отводит взгляд, а после урока старается поскорее пройти мимо?
Пару раз она замечала на себе тяжёлый взгляд Айвы, сидящей теперь далеко от Гарвея. Принц сильно изменился – погасла хитрая ухмылка, червонный туз больше не искал целей, надёжно заняв место между страниц рабочего дневника Жаклин. Майсона Слая больше не дразнили, оставив наконец в покое – он теперь был занят в пьесе, в роли незадачливого слуги, вечно что-то путающего.
Рози Валенсо оказалась действительно очень энергичной и талантливой – она была везде: приготовила пьесу для постановки, безупречно разложив по ролям роман о Великосветской Франзине. Сделала эскизы костюмов, нашла в городе портных, готовых взяться за большой заказ, выбирала ткани, рисовала декорации… Ещё успевала ходить каждый день в больничный корпус к Шалену и учиться.
Но, как известно, рано или поздно заканчивается и плохое, и хорошее. Джейд восстановил здоровье и теперь занимался наравне со всеми. Рози, забросила «смертный» макияж и увлечение помадой для укладки волос. В результате, она превратилась в милую пухлышку с огромными голубыми глазами и темной кудрявой шевелюрой, сверкая по всякому поводу улыбкой, словно начищенная медаль бравого солдата, полученная за отвагу.
Они с Шаленом должны были играть Герцога Швабского и его жену – противную парочку, строившую козни королю и Франзине. Голос Джейда постепенно обретал прежнюю уверенность и глубину, а к отсутствию татуировок быстро привыкли, словно их и не было.
Боль от холодности Патрика постепенно утихала – её место заняла пустота. Наверно так появляются рубцы на сердце, думала Жаклин, в очередной раз спускаясь в библиотеку, чтобы забрать свой экземпляр недавно отпечатанного справочного пособия по редким реликтовым растениям.
Привычно взглянув на витрину с гримуаром Шарангра, она ахнула – та была пуста!
***
− Не ахайте! Меня она тоже пугает с непривычки! – Корнелия Ланж появилась из-за стеллажей со стопкой толстых коричневых томов в руках. – Тут, кстати, ваш экземпляр заказанного справочника. Их только вчера принесли из типографии.
Библиотекарь не стесняясь потянула носом:
− Обожаю, как пахнут свежеотпечатанные книги! А гримуар от греха подальше, закрыли в подвале – в его родном саркофаге. Неужели вы не слышали? Его снова пытались украсть! Не знаю только, как бы вынесли эдакую громадину незаметно. Смотритель услыхал грохот посреди ночи и поднял тревогу. Воры сбежали, а опасную книгу нашли на полу, завёрнутую в большой кусок холста.
− Когда это произошло? – спросила Жаклин.
− Позавчера. Такой шум был! Вы наверно очень крепко спите, если ничего не слышали.
Девушка пожала плечами: на самом деле, ей удалось уснуть почти под утро – возможно тогда и произошло неудавшееся похищение.
Корнелия положила стопку на библиотекарскую конторку, взяла верхнюю книгу и протянула её Жаклин:
