Сергей Романов - Не матом едины
Вокруг нарушителя спокойствия стала собираться толпа. Правда держалась на некотором расстоянии. Мы протиснулись, и я взял матерщинника за руку, стараясь вывести из центра всеобщего внимания.
- Пошли-пошли, землячок. А то полиция сейчас быстро в кутузку заметет...
- Зе-ме-ля, - нараспев растягивая слово, обрадовался парень появлению соотечественников, - Как приятно слышать речь родную!
Он не сопротивлялся и пошел следом за нами, радостно объясняя, что эти буржуи все равно ничего не смыслят по-русски.
- Да они же ни хрена не понимают. Отсталые люди. Может пойдем выпьем, а мужики?
- Не ругайся, выпьем. Вон уже и полицейские.
Двое полицейских и в самом деле стояли на краю площади и улыбались, гляди, как наш новый знакомый лезет обниматься.
- Да они, мля, и пальцем не тронут. Они же думают, что я, может быть, артист какой-нибудь и кричу стихи. Я их знаю - два года уже во Франции учусь. Во, смотрите...
И он в сторону полицейских заорал во всю глотку что-то похожее на Маяковского:
- Эй, онанисты, кричите "Ура" - машина ебли налажена, к вашим услугам любая дыра, вплоть до замочной скважины...
Полицейские заулыбались и приветливо кивнули головами. Но мы уже плотно взяли его под руки и потянули с площади. Он запел какую-то уж слишком матерную частушку. Толпа тоже медленно двигалась за нами.
- Они же здесь, ни хрена по-русски не понимают. - повторял он, - Мы по ихнему ещё как-то разумеем. А они ни х.... Вот и делай вывод, какая нация более образованная.
Он вдруг резко освободил свои руки, остановился и обратился к мужику в шортах, который оказался совсем рядом с нами:
- Вот ты, хер моржовой... Ну скажи что-нибудь!
- Да пошел ты на х..., - на чисто русском языке сказал "хер моржовый". - Че ко всем задираешься? Совсем крутой что ли?
- Это тоже ваш друг? - с изумлением спросил наш новый знакомый.
Мы отрицательно замотали головами. И тут из толпы кто-то посоветовал. На чистом русском:
- Уведите его, ребята. От греха подальше.
- Перепил, небось, парень, - тут же добавила какая-то женщина.
По толпе пошли разговорчики на родном языке, дескать, вот такие пьяные дебоширы и портят за рубежом лицо русской нации. И мы поняли - толпа-то состояла из наших соотечественников.
Когда все расходились, один мужик с раздражением в голосе проронил:
- И здесь от этих мудаков не укроешься. Куда ж ещё податься-то?
1996 г.
МОЯ ТВОЯ НЕ ПОНИМАЕТ
Мы с другом возвращались домой из Парижа на своей машине - шестая модель "Жигулей". Проехали Францию, Германию, Чехию, больше половины территории Польши. Где-то сбились с дороги, заплутали. И каждого встречного полицейского спрашивали, как выехать к Бресту. Полицейские в ответ разводили руками и делали вид, что ничего не понимают. Дружба между странами социалистического лагеря закончилась и они все и как-то сразу забыли русский язык.
Какой-то мальчишка нам все-таки объяснил, как выехать на автомагистраль, которая ведет к Бресту. И через пару часов мы действительно вырулили на широкое шоссе и понеслись к белоруской границе - дорожные указатели напоминали о том, что мы на правильном пути.
Придерживаясь всех правил по ограничению скорости, мы сокращали расстояние до Москвы. Но на выезде одного из маленьких придорожных городков нас все-таки остановил полицейский патруль.
Не развернув даже в мои документы, инспектор, краем глаза поглядев на российские номера машины, без всяких церемоний достаточно сносно произнес по-русски:
- Скорость большая. У нас за это штраф 70 долларов.
Я попросил показать прибор по фиксированию скорости, чтобы лично удостовериться в нарушении этого вида правил дорожного движения. Но полицейский оставил мою просьбу без ответа и стал обходить нашу машину.
- Почему багажник помятый? - продолжал он демонстрировать свои познания в русском языке.
- Сосулька упала, - небрежно сказал я и посмотрел в глаза польскому стражу дорог.
- Сосулька упала? У нас за это штраф 50 долларов.
- Покажите инструкцию, где есть этот пункт?
Но полицейский и этот мой вопрос оставил без внимания, и только знаком позвал меня, чтобы я следовал к его машине. Когда я подошел, он предъявил новую претензию:
- Эта дорога платная. Вы оплатили проезд?
- Откуда нам знать, что она платная?
- С вас 50 долларов. Он похлопал моими правами себе по ладони и затем небрежно бросил их в свою планшетку.
- Платите 50 долларов.
- Нет у меня денег. Осталось только на бензин.
- Как хотите.
Он сел в свою машину, включил рацию и принялся с кем-то по-польски разговаривать.
Я тоже уперся. Вернулся к своим "Жигулям", и мы с напарником твердо решили денег не давать. В самом деле - ведь ничего не нарушали. Разложили передние кресла и закрыли глаза - чего время терять, лучше уж отдохнуть. До Москвы ещё более полутора тысяч километров.
Но польский полицейский минут через двадцать снова подозвал меня.
- Будешь платить?
- Я ничего не нарушал. - категорично отрезал я.
- Тогда поедем в участок.
- Поехали, - без раздумий сказал я и крикнул напарнику, - Жень, сейчас в участок поедем. Хоть отоспимся.
- Отлично! - с радостью в голосе согласился мой напарник.
Полицейский ненавидящим взглядом смотрел то на меня, то на моего товарища. Затем его прорвало. Вальяжность и безразличие в его голосе пропали, он стал грозно и эмоционально выкрикивать какие-то ругательства на польском языке, из которых я смог понять только одно, что мы есть "пся крев", то есть "собачья кровь". Возможно, подумали мы, он был поражен нашей собачьей выдержкой. В конце концов он с силой воткнул в мой нагрудный карман водительское удостоверение и со злостью сказал:
- Пошли на х...
Мы не заставили себя долго упрашивать.
Ближе к границе мы подобрали случайных попутчиков - челноков из Смоленска. Рассказали им о происшествии. Ребята, знавшие польские законы лучше своих российских, оживились.
- Эх, магнитофона у вас с собой не было! Могли бы и сами выгоду извлечь!
Оказалось, за нецензурную брань в Польше жестоко карают рублем. То есть злотым. За известное слово из трех букв, куда нас послал полицейский (у поляков оно состоит из четырех), взимается минимальный штраф - пять злотых. Что-то около двух с половиной долларов. Максимальный - 500 злотых. Значит 250 долларов. Правда деньги поступают в государственную казну. Но потренировать полицейского все равно можно было бы. Если бы был магнитофон.
1996 г.
ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО
И ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО
За границей таксисты, официанты, швейцары, продавцы, словом, люди сервиса, стараются выучить хотя бы азы русского языка. Русских туристов становится все больше. Мало того, работники сервиса и торговли даже стараются услужить русскому, потому как наши соотечественники подают неплохие чаевые.
Впрочем, изучение русского языка для многих из них не составляет большого труда. Достаточно понять несколько фраз и выражений, чтобы определить доволен клиент или возмущен.
Говорят, когда первые новые русские стали пребывать по туристическим путевкам в западноевропейские страны, то требовали все самое... п...тое. Им предлагали пятизвездочный отель и лучший номер в нем. Но некоторые русские говорили, что это - х..ня и переспрашивали, дескать, а почему не предлагаете шестизвездочный? Узнав, что таких во всем мире не водится, они, скорчив обидчивую мину, соглашались и на пятизвездочный.
- Какая машина вам нужна? - спрашивал гостиничный - консьержка.
- Самая п...тая, - лениво бросали русские.
- "Мерседес"? "Вольво"?
- Эта х...ня в России надоела. Что-нибудь попи...тей.
И к подъезду гостиницы подъезжал роскошный лимузин.
Ну, кому как не самим французам оценить эротическую грамотность новых русских! Ведь испокон веков женское начало всегда во Франции ценилось и благотворилось выше, чем начало мужское.
Так вот, многие работники обслуги и сервиса хорошо уяснили многогранный смысл двух слов. Самым п...тым, на языке русского молодого нувориша считалось все лучшее и было пиком блаженства и восхищения. Самым х...вым было все плохое, а также выражалось недовольство или разочарование.
Но однажды в результате непонимания этих двух фраз, один француз чуть не стал жертвой очень плохого знания русского языка.
Трое русских заказали бутылку самого старого вина в ресторанчике, расположенном на крутом утесе французских Альп.
Официант был наслышан о щедрости гостей из далекой России и старался им всячески угодить. Через несколько секунд он уже лавировал к столику русских с подносом, на котором, словно Эйфелева башня, возвышалась бутылка вина, окутанная пылью времен.
Но одного из гостей насторожила "грязная" посудина, он провел пальцем по пыли почти что вековой давности и, высокомерно улыбаясь, показал грязный палец официанту. Спросил с подозрением:
- Х...вое?
Официант расплылся в широкой улыбке, сам оттопырил большой палец правой руки и прицокнул языком:
