Unknown - o 80a5fbb3c0cafda8
анализирую каждый маленький кусочек.
И угадайте что? Мы находим дядю Мози. Он живет в скромном двухкомнатном доме со
своей семьей. Под скромным, я имею в виду сравнение с развивающимся миром ─ его образ
жизни делает скромным тот образ жизни, который я вела пока росла, со взглядом, что жизнь
принадлежит королям. Это был владелец бакалейной лавки у его дома, где мы остановились
купить газировки, он точно знал, о ком мы говорили. Это действительно была большая удача, потому что я, не думая, что здесь есть адреса, а дома, кажется, прорастают один за другим
прямо из земли. Он налил нашу газировку в пакетики с соломкой, убирая толстую стеклянную
бутылку обратно в ящик, пока давал нам реальное направление и точное описание. Я раньше
никогда не пробовала газировку в пластиковом пакете. Она, кажется, более игристой и на нее
весело смотреть.
Дядя Мози Франциско и его тетя Сандра кажутся счастливыми, но не особо
потрясенными, словно давно потерянные родственники каждую неделю приходят к их порогу.
Хотя их детям мы нравимся и они виснут на наших ногах. Я играю послушную девушку, хотя
в моих действиях нет никакой игры. Для Мози я сделаю все что угодно, включая его поиски в
городе греха в стране, в которой никогда не была раньше. Пересеку половину опасной страны, языка которой не знаю. Поучаствую в незаконной деятельности, которая действительно может
разозлить правительство и направить меня в тюрьму. Буду держать его за руку, пока он
воссоединяется с семьей, которую он на самом деле не знает и которую не видел много лет.
Пока я занята цыпленком и рисом, щедро наложенных мне на желтую пластиковую
тарелку, до меня доходит, что я семья Мози, так же как Алексей и мои мама и папа. Не могу
поверить, что не поняла этого раньше. Послушно жую свой рис с консервированным
горошком и морковью, пока наблюдаю, как Мози ведет внутреннюю борьбу. Мои глаза
наполняются слезами и он видимо почувствовав это, смотрит на меня.
─ Я люблю тебя, ─ громко говорю я, проглатывая еду сквозь огромный ком в горле.
─ Я любу тебя, ─ раздается сладкий детский писк из-под стола. Я смеюсь, пока слезы
стекают по моему лицу, приземляясь на моей тарелке.
─ Я твоя семья, Мози, ─ говорю я удерживая его взгляд. ─ Я имею в виду, если ты
хочешь чтобы я ей была, ─ говорю я, начиная серьезнее воспринимать свое окружение и вес
того, что я только что сказала.
Мози встает и подходит ко мне, осторожно и сосредоточенно. Он ставит мою тарелку
на стол, берет мою руку и тянет меня, чтобы я встала. Его руки обхватывают меня за талию и
он крепко прижимает меня к себе. Твердая стена его грудной клетки ─ мой дом.
Мози обхватывает мое лицо, его большие пальцы располагаются на моих щеках. Он
смотрит мне в глаза своими темно шоколадными, горящими глазами.
─ Я хочу, чтобы ты была моей семьей, ─ говорит он, четко и осмысленно выговаривая
каждое слово. Он держит меня крепко и близко к себе и я рыдаю на его груди, ни один из нас
не притворяется.
Мы проводим ночь в одной комнате, в то время как в другой комнате спит Франциско
со всей своей семьей. Одеяла пахнут плесенью, пол твердый и холодный. Вероятно, нам было
бы намного удобнее в машине. Но не имеет никакого значения, где мы, в каком городе или
стране, или под каким одеялом. Я счастлива быть рядом с ним. Я чувствую привилегию
любить его и прислонять голову к его груди.
Мне кажется, что я принадлежу самому прекрасному мужчине в мире, а он
принадлежит мне. Я без колебаний отвечаю на его поцелуй и не анализирую, почему мы
чувствуем то, что чувствуем к друг другу. Я стараюсь не думать о том, что ждет нас в
будущем. Я только размышляю о том, как эта любовь может помочь нам и лелеять и исцелить
друг друга.
Утром мы встаем и нас приветствуют хихикающие дети. За завтраком из жареных
тамалес (мексиканское блюдо из толченной кукурузы с мясом или курицей и красным перцем) и теплой, сладкой кукурузной каши, Франциско говорит нам, что приедут и другие члены
семьи. Мы ждем почти весь день, пока мои ноги не начинают неметь от холода. Под
предлогом сходить в продуктовый магазин, мы кругами разъезжаем по району, чтобы
согреться.
─ Ты думаеш,ь они мучаются? ─ спрашиваю я Мози, дуя на свои руки.
─ Не больше и не меньше всех остальных проживающих здесь, ─ отвечает он мне
угрюмо.
─ Ты чувствуешь себя виноватым за то, что уехал? Не ты сделал этот выбор.
─ Я чувствую себя виноватым за все, Лана. Виноватым за то, что существую.
Я глажу его плечи и наклоняю к нему голову. Он берет мою руку и сплетает наши
пальцы.
─ Думаешь, если мы узнаем о том, что произошло с Бризой, ты сможешь отпустить
немного той вины или станет еще хуже?
─ Я не знаю, ─ говорит он и массирует свои глаза нижними частями своих ладоней.
─ Что мы будем делать, Мо? ─ сейчас не подходящее время спрашивать или добавлять
еще больше груза на его плечи. Но неопределенность убивает меня и мы не можем просто не
знать, куда мы направимся завтра или где сможем в следующий раз получить еду. Он качает в
мою сторону головой и трется губами об заднюю часть своей ладони, пока наблюдает через
ветровое стекло за забытым прошлом, откуда он родом.
Два часа спустя, мы едим очередную еду из цыпленка и тортильи (кукурузные или
пшеничные лепешки со специями), на этот раз в кампании кузенов и еще одного дяди Мози со
стороны отца, который привел с собой свою молодую, беременную жену. Мо и я купили ром и
колы наряду со стаканами и льдом. Воссоединение превратилось в вечеринку и стали
появляться разные соседи. Я согрелась сладким, густым напитком и обнимаюсь с маленькой
кузиной Мози Росарио, которая отказалась оставить меня. Здесь в Ла Несе холодно, а я вижу, что у большинства гостей пластиковые сандалии. Мексиканское болеро играет на заднем
фоне, пока я наблюдаю, как Мози подходит к каждому, отчаянно пытаясь присоединиться и
пообщаться на испанском.
Напитки продолжают течь рекой, а люди продолжают прибывать, пока маленькая
Росария не начинает похрапывать на моих руках. По правде говоря, я не далеко от ее
состояния и положив ее головку на плечо, я направляюсь к креслу в углу.
Притупленный гул толпы кажется немного возрастает. Я слышу чоканье стаканов и
«салют!», но там что то большее, что я не совсем могу понять. Если я задержусь здесь на
продолжительное время, мне придется выучить язык. Я уже прожила целую жизнь не в
состоянии полноценно общаться со своей семьей. Я не повторю эту ошибку дважды.
Насколько это сложно, выучить второй язык? В тридцать лет.
То, что я не смогла перевести, однозначно имеет отношение к Мози, его лоб сморщен, а
брови сошлись на переносице. Он продолжает нервно поглядывать на меня, словно хочет, чтобы я присоединилась к нему, но на моих коленях расположилась спящая Росария. В итоге
он решает отойти, проявляя вежливость и щепетильность, прося разрешение удалиться. В
конце концов, он причина этой вечеринки.
Он наклоняется и целует меня в щеку, убирая волосы Росарио с ее виска.
─ Ты в порядке? ─ шепчет он, словно мы заодно.
Я киваю ему головой, замечая, насколько серьезно он выглядит.
─ Только что, что-то произошло? Такое ощущение, словно давление воздуха
изменилось здесь? Это потому что все так пьяны?
У него округляются глаза и я вижу в Мози испуганного, маленького мальчика. Он
сглатывает и шепчет.
─ Я заговорил о Бризе. Они думают, что знают, где она.
─ Правда? ─ недоверчиво спрашиваю я. ─ Она вернулась сюда? Это кажется ─.
─ По их словам, ее удочерил ─ ну, ее украл богатый ублюдок наркобарон с севера. Они
вырастили ее, чтобы она стала королевой красоты, как ее приемная мать. Она знаменита.
Якобы на телевидение. Мы должны поискать ее.
─ Откуда они могут это знать? Это должно быть городская легенда, ─ мне не хочется
быть грубой, но кажется еще более безжалостно позволит ему иметь ложную надежду.
─ Она вылитая копия моей мамы. У кого-то был скриншот на телефоне. Я бы
прогуглил ее, но здесь едва ли есть хоть какое-нибудь интернет соединение.
─ И? ─ спрашиваю я, барабанит об мой живот. Я хочу этого ради Мози. Я так сильно
хочу этого ради него.
─ Лана, она выглядит так, словно могла бы быть моей мамой. Это должна быть она.
─ Ох, Мози! ─ говорю я, со слезами, сползающими по моему лицу. ─ Это такая
хорошая новость и в тоже время, такая пугающая и странная. Как ты себя чувствуешь?
─ Становится лучше, ─ говорит Мози, обходя меня со спины и опускаясь на колени
рядом с моим ухом. Он улыбается нервной улыбкой хозяевам дома и поднимает свой ром с
колой в притворном тосте. Он не берет другую выпивку. ─ Она умирает от почечной
