Антон Первушин - Отдел «Массаракш»
Ночь была, — заговорил Тусэй в прежней манере, будто его и не перебивали. — Туман был. Холод был. Льдины о баркас терлись, как белёк о мамкины титьки. Молодые охотники спали. Сильно-сильно уставшие были. Тусэй старый, спать не мог. Холодно. Руки ломит, ноги ломит. Какой тут сон? Видит Тусэй, из воды лес растет. Удивился: откуда в студеном море лес? Льдины есть. Скалы есть. Лишайник на скалах есть. Леса — нет. Да еще из воды прямо. Стволы толстые, в баркас толщиной, белые. Шевелятся. На каждом будто тарелки. Голова Тусэя поместится. А из тарелок — свет синий, лучами бьет. Такие на больших железных баркасах бывают — прожектора называются. Стволы шевелятся. Прожектора воду лучами щупают. Один луч на Тусэя упал. Хороший луч, теплый. Сладко стало Тусэю. Будто молодая баба потрогала… А потом видит Тусэй, из воды глаза смотрят. Бледные, как у дохлой рыбы, только зрачки черныежелтой бахромой обметаны. Такой бахромой девки кухлянки украшают. Молодым охотникам шибко нравиться хотят… Страшно Тусэю стало. Сообразил, старый сивуч, что не лес это, а ика-ика руки растопырил. Ика-ика жадный. Рук много. Всё хватает, что попадется. А после клювом на части рвет и глотает, глотает, глотает…
Ты говорил, Тусэй, — вновь перебил его Васку, — что ика-ика был не один.
Верно, насяльник, — подтвердил старик, — ика-ика не один был. Когда Тусэй растолкал молодых охотников, те с перепугу за весла взялись. Шибко гребли. Однако куда ни греби — всюду ика-ика руки растопырил и лучами шарит. Страх сильный взял Тусэя и других охотников тоже. Духи моря разгневались — помирать надо. Весла бросили, на дно баркаса легли — смерти ждать. Да так до рассвета и пролежали. А наутро туман ушел. Ика-ика ушел. Страх ушел. Море веселое стало. Живы охотники. Рыбы и зверя морского добыли — на всю зимовку хватило…
Ну ладно, Тусэй, — сказал Васку Саад. — Можешь идти. Если понадобится, мы тебя найдем.
Старик-чучуни вскочил, начал мелко-мелко кланяться. Забормотал:
Тебе, насяльник, спасибо… Насяльник добрый… Совсем не бил Тусэя… Тусэй не забудет… Рыбу, мяса, кость резную — все насяльнику принесет. Приведет девку добрую — чистую, толстую…
Птицелов! — рявкнул Васку. — Выставь этого старого… с-сивуча за дверь! Массаракш…
Когда Птицелов вернулся, Васку стоял возле открытого настежь окна, задумчиво попыхивая цигаркой.
Что ты обо всем этом думаешь, Птицелов? — спросил он.
Думаю, это обычные рыбацкие байки, — отозвался мутант. — На Землях Крайних, я слышал, и не о таком балакают…
Васку помолчал. Цигарка в его губах быстро дотлевала.
Я так не считаю, — сказал он. — Слишком громоздко для рыбацкой байки.
Птицелов пожал плечами: дескать, начальству виднее.
В любом случае, мы обязаны проверить, — продолжал Васку. — Не нравятся мне эти кальмары…
Думаешь, это могут быть иномиряне? — поинтересовался Птицелов. — Ну те самые, которые не грязевики…
Здесь все может быть, — отозвался Васку. — Здесь кризис-зона, агент! Гравитационная аномалия — дырка в нашем сыре. Через эту дырку мы рано или поздно пробьемся наверх. И увидим небо в алмазах… — Васку умолк, выбросил окурок на улицу и с треском
захлопнул раму. — Я свяжусь со здешним руководством, — сказал он сухим официальным тоном, — и потребую для нас судно. У них есть списанная с флота «гондола», Защита реактора на ней так себе, но мы с тобой выдержим. Верно, мутоша?
Птицелов гулко сглотнул горькую слюну. В голове его вихрем пролетели слова покойного Облома: «Самое пакостное, оказаться на "гондолах". Знаешь, старые такие субмарины с реакторами на медленных нейтронах. Так вот, эти самые медленные нейтроны медленно так тебя разлагают. Видел я как-то покойников с "гондол", три ночи потом спать не мог. Все равно что ходячие мертвецы из кинемы, только уже не ходячие…»
Так точно, господин старший агент! — рявкнул он, чтобы заглушить страх.
Ну, ну, — отмахнулся Васку. — Мы не в армии… В общем, я буду тут хлопотать. А ты потолкайся среди местных техников и инженеров, послушай, о чем говорят. Может, что интересное услышишь. Мотай на ус, а сам старайся помалкивать. Прикинься дурачком. Тебе ведь это не трудно?
После долгого рабочего дня инженеры и техники Полигона набивались в небольшую харчевню на окраине поселка. Стекались сюда в основном холостяки, которым не перед кем было отчитываться. Их никто не ожидал к ужину, но никто и не попрекал за позднее возвращение. Иногда заглядывали и семейные — пропустить стаканчик-другой, поболтать с приятелями, послушать новости. Новости извергал старенький телевизор с экранчиком не больше чайного подноса. Когда Птицелов вошел в харчевню, сделав над собой некоторое усилие, потому что на двери висела табличка «Не для мутантов и чучуни», телевизор показывал потрепанный боевой корабль Южного флота.
«…носец "Герой Революции" получил пробоину ниже ватерлинии. В настоящее время экипаж собственными силами устраняет последствия взрыва…» — бодро вещал диктор.
Старший инженер расчета заправки Пуут, завидев, что Птицелов мнется у порога, показал ему на место рядом с собой.
Садись, столичная штучка! — гаркнул он без всякого приветствия. — «Герой Революции»… Надо же! — продолжал инженер, тыча двузубой вилкой с обкусанным ломтем оленины в сторону телевизора. — Это же бывший «Молот Отцов», который при императоре именовался «Гордым Зартаком»… Знаю эту посудину, сопливым практикантом вкалывал на ее постройке.
Птицелов хотел сказать, что не так давно ни дел крейсер-вертолетоносец на плаву, но, вспомнив наказ Васку, прикусил язык. Пусть уж лучше Пуут языком чешет. Он это хорошо умеет делать. И агент-мутант старательно развесил уши, всем своим видом выражая искреннее внимание к словам собеседника. А Пууту только этого и надо было.
Какой корабль был в свое время! — продолжал он. — Загляденье! Изотопный реактор третьего поколения. Микроволновые детекторы-излучатели позволяли обнаружить любую воздушную цель — свою или чужую. Турели автоматических зенитных установок на подшипнике скольжения… — Пуут изрядно отхлебнул краснухи. — В семьдесят девятом, когда «За- ртак» закладывали, эти технологии были наиновейшими… В боевых условиях они себя полностью оправдали. Их потом стали в Крепости применять… Представляешь, паря? Реактор, который двадцать лет может давать энергию без дозаправки теплоносителем. Автомат-наводчик, снабженный микроволновым детектором. И турель на подшипнике скольжения, который не нуждается в смазке! И все дела!.. Идеальная оборонительная система! Через нее и муха не проскочит, не то что аэроплан или, скажем, ракета. — Инженер отхлебнул еще краснухи, речь его сделалась немного невнятной, но красноречие оставалось безотказным. — Наша противобалли… стически… кая защита оказалась лучшей в Мире… но, увы… не помогло. Противник применил против нас ракеты, управляемые смертниками… Они не на порохе, как наши… на резине, понимаешь, паря? Это не совсем резина, но… по составу близко… эффективная скорость истечения выше… Такие ракеты… боеголовку большую… Мы сейчас, паря… технологию эту… на вооружение… Наше «Изделие номер семь»… на резине…
Инженер Пуут вдруг ткнулся лицом в столешницу. Опустелый граненый стакан в его темной от графитовой смазки руке жалобно хрустнул. Пуут не обратил на это внимания. Он уже спал.
Птицелов осторожно вынул треснутый стакан из его пальцев и отнес к барной стойке. Бармен, ни о чем не спрашивая, выставил перед мутантом кружку пива.
Отрубился Пуут, — резюмировал бармен, рассматривая испорченный стакан на просвет. — И трехсот грамм не осилил, бедолага…
А что так? — вскользь поинтересовался Птицелов.
Да аврал у них на «Семерке». Готовят очередной испытательный пуск. Неделю уже не спят толком, — бармен, как и следовало ожидать, был в курсе всех событий, происходящих на секретном объекте. — Придут ко мне, перекусят наскоро и назад… А сегодня, видно, попустило их, краснуху стали заказывать. Да не выдерживают нормы…
Эй, парень, иди сюда! — окликнули Птицелова с дальнего стола, где сидели шестеро молодых техников.
Мутант забрал свое пиво, подошел к ним. Техники потеснились, освобождая ему место на длинной скамье.
Ты, говорят, умеешь отличить брехню от правды? — сказал длинный, как жердь, Пашт — механик с аэродрома.
И откуда только узнали? — удивился Птицелов.
Ну, умею, — сказал он, помедлив, будто бы для придания весу.
Рассуди нас, парень! — продолжал механик.
Виру, — он ткнул пальцем в тощую грудь диспетчера метеослужбы, — хвастает, что на управляемом парашюте он якобы поднимался вдоль вихревой зоны на два километра. И якобы видел там Ослепительный Диск из сказок этих… как их бишь, Шиу… олу… Пожирателей Пламени в общем. Ну не брехло ли?!
