Нечаянная для волка-одиночки - Ирина Александровна Зайцева
— Убийца все еще гуляет на свободе? Шатх тебя возьми. Ройд. Я ни нха не понял. Давай по порядку. С того самого дня, когда ты, словно почувствовав неладное, активировал кристалл переноса и рванул домой. Так и не ответив мне на предложение занять пост моего первого советника. Это письмо внесло некоторую ясность, но лишь в произошедшее в твоем доме.
Ройд взял трясущимися руками листок. Стараясь не уронить на него свисающую с ресниц слезу прочел. Он отлично помнил, что не рассказывал никому то, о чем было написано убористым почерком. И Рада ни разу не спросила его ни о чем из его прошлой жизни. Прочел еще раз. Ах, вот оно что. Кошмары. Значит, из его бреда она смогла узнать вот это все? Девочка, которая боялась его до потери сознания, сидела рядом, пока он метался в бреду? Поила его чистой водой, меняла мокрые тряпки на голове, стараясь сбить жар. «Я уже могу справиться со своей особенностью, когда мы в одной комнате. Только пообещай, что не будешь пытаться меня коснуться, пока я сама этого не сделаю. Боюсь, что снова сорвусь.» Воспоминание об их первом разговоре тронуло улыбкой губы. Вторая слеза догнала первую. Но Сиг ждал ответ.
— Собственно тут все, что я помню. Только факты. Без эмоций, которые тогда накрыли с головой. Собственно из-за того, что плохо себя контролировал, я и не заметил сразу постороннего в доме. А когда он активировал какой-то артефакт, который вырубил сознание человека, оставив только звериные инстинкты и страх, который погнал волка прочь, стало вообще ни до чего. Нож, который я выдернул из спины Миры, остался лежать рядом с ее телом, на полу. В лапах я его удержать не мог. Что еще. Да. Точно. И это важно. Оба ножа были покрыты серебряным напылением. Я почувствовал это, когда случайно коснулся лезвия. Серебро оставило ожог. Вспомнил о нем, когда рассматривал второй нож. Вот. — По внешней стороне мизинца правой руки действительно краснела полоса.
— Но ножи… Постой, ты хочешь сказать, что некто специально обработал серебром ножи, намереваясь использовать их против двуликих? — Правитель с самого начала их разговора изменил своей многолетней привычке избегать слов, выдающих его легкую картавость. Но оборотней все же назвал привычно «двуликими». А Элройд заметил это только сейчас. Гибель Миры не встала между ними непреодолимой стеной. Да, он не прощен. Но понят. И обвинения с него сняты. Кроме одного: не защитил.
— И этот некто не знал, что я в Долине не один. Что на траектории ножа встанет маленькая хрупкая Милорада. А ведь она тоже оборотень. Хотя, даже я не мог увидеть в ней волчицу, как ни присматривался к ее ауре. Скорее уж эльфийка из учебника по древним расам. Высокая по меркам людей. Стройная и гибкая. Под одеждой нет таких накачанных мускулов, как у оборотниц. И очень миловидная. — Он не хотел сравнивать ее с Мирандой. У каждой из них была своя красота и шарм, но таких нежных изгибов тела и черт лица в этом мире ему не встречалось.
— И почему ты думаешь, что она волчица?
— Точнее белая волчица. Такой я… увидел ее впервые. Скажи, часто волчица может выдержать твой прямой взгляд? Вот и со мной та же история. А белая смотрела прямо. Ее взгляд вынул из кокона небытия меня-человека. У Милорады-девушки осталась моя метка.
— Метка? Но двуликие много лет их не используют. Только… Если… Ты что? Твой волк взял девушку…? Силой? — Это даже не прозвучало осуждающе, скорее удивленно. Ни одна волчица не стерпит подобного обращения. Сильная даст сдачи, да так, что долго не забудешь. А с теми, которых легко подчинить, не будет связываться сильный волк, альфа клана. А смотреть прямо в глаза альфе? Единицы! Так правитель выбрал свою жену. На более слабую он бы и не посмотрел. Этим они с Элройдом были схожи.
— Метку мой волк поставил белой волчице, зверю. Судя по довольному урчанию моего черного — она предложила себя сама. Я окончательно очнулся только после ее укуса. Вот. — Элройд приподнял левую руку с отпечатавшимися на ней зубами. Ответная брачная метка истинных? Однажды прочтя о таком в каком-то историческом трактате, Стигмар мечтал получить такую же. Они с женой даже пытались воссоздать древний обряд, но первый же оборот заживил все ранки на коже у обоих.
— Ты уверен, что она мертва? — По данным все того же трактата метка пропадает при потере истинной. Эта же почти не поблекла. Но быть может, это проявляется не сразу или после обряда погребения? В записях подробностей не было. Задать этот вопрос было некому. Последняя истинная пара погибла в той проклятой войне, что едва не уничтожила все расы, оставив выживать в мире с угасающей магией. Теперь среди людей и оборотней почти не осталось тех, кто владеет стихиями в полной мере.
— Да, ее аура погасла. А сердце не билось, и дыхания не было. Я отнес ее в Храм. Обряд требует подготовки, а я должен был найти убийцу по горячим следам. Но… все равно опоздал. Наверное, надо было вернуться, когда это понял.
— А сюда пришел, потому что… подозревал меня?
— Не знаю. Не смотри на меня так. Подозревал тебя. Скорее нет, чем да. Надеялся, что уже приговорен и приговор приведут в исполнение. Шатх! Хотел помощи в поиске настоящего убийцы. Потому что потерял его след. Не знаю! Обидно было умирать, не отомстив. Но и воли к жизни у меня не осталось. Из меня словно скелет вынули, оставив кишки и задубевшую шкуру.
Глава 41.
Они так и беседовали. Один сидя на полу. Другой — на стуле. Стигмар понимал Элройда. Сам после гибели
