Семейство Борджа - Дюма-отец Александр
В день, когда стало известно о заключении этого договора, Гонсальво Кордуанский велел объявить на улицах Рима, что всем подданным короля Испании, находящимся на службе в армиях других государей, следует немедленно разорвать взятые на себя обязательства под страхом того, что иначе они будут объявлены государственными изменниками.
Из-за этой меры герцог Валентинуа лишился более десятка своих лучших командиров и почти трехсот солдат.
Тогда Орсини, видя, что численность армии Чезаре уменьшилась, вошли в Рим и, воспользовавшись поддержкой испанского посла, потребовали, чтобы папа и Священная коллегия вызвали Чезаре и спросили с него за совершенные им преступления.
Верный данному обещанию, Пий III ответил, что герцог Валентинуа, являясь суверенным государем и представителем светской власти, подчиняется лишь самому себе и отчитывается в своих действиях только перед Всевышним.
Однако, чувствуя, что при всем своем желании он не сумеет долго защищать Чезаре от врагов, папа посоветовал ему попробовать присоединиться к французской армии, которая продолжала двигаться в сторону Неаполя – там и только там он будет в безопасности. Чезаре решил податься в Браччано, где от имени кардинала д’Амбуаза ему предложил убежище Джованни Орсини, сопровождавший его когда-то во Францию и единственный из всей семьи не державший на него зла. И вот в одно прекрасное утро Чезаре приказал армии выступить на Браччано и под ее защитой покинул Рим.
Но как он ни старался удержать в тайне намерения, Орсини все же о них прознали и, выведя накануне вечером все свои войска через ворота Сан-Панкраццо, обходным маневров отрезали герцогу Валентинуа дорогу на Браччано: прибыв в Сторту, Чезаре увидел расположившуюся в боевом порядке армию Орсини, которая превосходила его войско по численности по меньшей мере вполовину.
Чезаре понял, что вступить при его слабости в сражение значит броситься навстречу верной гибели, и дал приказ к отступлению, причем, будучи великолепным стратегом, расположил свои отряды таким образом, что враг следовал за ним по пятам, но атаковать так и не решился, и в результате Чезаре вернулся в Рим, не потеряв ни одного человека.
На этот раз он направился прямо в Ватикан, чтобы быть под непосредственной защитой папы, и разместил солдат у каждого входа во дворец. Орсини и в самом деле, решив покончить с Чезаре, невзирая на святость места, где он находился, предприняли несколько атак, однако безуспешно: солдаты Чезаре стойко обороняли все подступы ко дворцу.
Тогда Орсини, не сумев прорваться со стороны замка Святого Ангела, сочли, что Чезаре будет для них более легкой добычей, если они выйдут из Рима и нападут на него со стороны ворот Торьоне, но герцога предупредили об этом маневре, и, придя к воротам, войско Орсини увидело, что они забаррикадированы и надежно охраняются. От своего намерения Орсини, однако, не отказались и пошли в открытую, раз хитрость их не удалась: бросившись на ворота, они подожгли их и проникли в дворцовый сад, где врага поджидал Чезаре во главе своей кавалерии.
Перед лицом опасности к герцогу вернулись все силы, и он первым устремился на врага, громко выкликая имя Орсини, чтобы схватиться с ним самому, но Орсини то ли не услышал, то ли побоялся сшибки с Чезаре. После яростной схватки герцог Валентинуа, отряд которого был на две трети слабее, чем у врага, увидел, что его кавалерия изрублена, и, проявив чудеса ловкости и отваги, был вынужден отступить в Ватикан.
Там он обнаружил, что папа при смерти: устав бороться со стариком, давшим слово герцогу Валентинуа, Орсини через посредство Пандольфо Петруччи подкупили врача папы, и тот наложил ему на рану на ноге отравленную повязку.
Итак, папа уже едва дышал, когда Чезаре, весь в пыли и крови, вбежал к нему в спальню, преследуемый врагами, которые остановились лишь у стен самого дворца, где их удерживали остатки отряда герцога.
Пий III, чувствуя, что умирает, приподнялся на постели, вручил Чезаре ключи от коридора, который вел в замок Святого Ангела, и приказ принять герцога вместе с семейством, защищать его до последней возможности и выпустить, когда тот сочтет нужным, после чего упал обессиленный на подушку и потерял сознание.
Чезаре взял за руку двоих дочерей и вместе с юными герцогами Сермонеты и Непи удалился в последнее оставшееся у него прибежище.
Той же ночью папа скончался: он пробыл на троне всего двадцать шесть дней.
Едва он испустил дух – а было два часа ночи, – как Чезаре, лежавший не раздеваясь на кровати, услышал, что дверь в его спальню отворяется; не понимая, кому понадобилось прийти к нему в такой час, он приподнялся на локте и нащупал рукоятку меча, но тут же узнал ночного посетителя: это был Джулиано делла Ровере.
Сжигаемый ядом, брошенный войсками, низвергнутый с самой вершины могущества, Чезаре уже не мог ничего совершить для себя, но еще мог сделать нового папу, и Джулиано делла Ровере пришел купить голоса его двенадцати кардиналов.
Чезаре выставил свои условия, которые тотчас были приняты.
Джулиано пообещал ему следующее: сразу после избрания он поможет Чезаре восстановить власть над Романьей, Чезаре останется генералом церкви, а Франческо Мариа делла Ровере, префект Рима, женится на одной из дочерей Чезаре.
На этих условиях Чезаре продал голоса своих кардиналов Джулиано.
На следующий день по просьбе делла Ровере Священная коллегия велела Орсини удалиться из Рима на время проведения конклава.
31 октября 1503 года первым же голосованием Джулиано делла Ровере был избран папой и принял имя Юлия II.
Обосновавшись в Ватикане, он прежде всего вернул туда Чезаре и отдал ему его бывшие покои, и герцог, оправившись наконец от болезни, принялся заниматься своими делами, которые были довольно запущены.
Поражение армии Чезаре и его пребывание в замке Святого Ангела, которое многие сочли пленением, вызвали в Романье большие перемены. Чезена перешла под власть церкви, что когда-то уже было, Джованни Сфорца вернулся в Пезаро, Орделафи завладел Форли, Малатеста забрал назад Римини, а жители Имолы, убив губернатора, разделились во мнениях: одни хотели, чтобы ими правил Риари, другие предпочитали власть церкви; Фаэнца оставалась верной герцогу дольше других, однако, потеряв надежду, что Чезаре вновь обретет былое могущество, призвала Франческо, побочного сына Галеотто Манфреди, – последнего и единственного наследника несчастной семьи, чьи законные наследники были вырезаны Борджа.
Следует, правда, заметить, что цитадели названных городов не участвовали в этих переменах и сохранили верность герцогу Валентинуа.
Чезаре и Юлия II беспокоила именно эта возможность взять взбунтовавшиеся города при помощи их цитаделей, поскольку и Венеция обратила на них свои взоры.
Дело в том, что Венеция, подписав весной мирный договор с турками и избавившись таким образом от своего извечного врага, начала стягивать силы к Романье, завладеть которой было ее давнишним желанием. Ее войска уже шли в сторону приграничной Равенны под командованием Якопо Веньери, которому не удалось взять штурмом Чезену ввиду стойкости ее жителей; впрочем, он вскоре был вознагражден за эту неудачу, взяв крепости Вальдемоны и Фаэнцы, а также города Форлимпополи и Римини, которую ее владетель Пандольфо Малатеста обменял на синьорию Читаделла в Падуанском княжестве и титул венецианского дворянина.
Чезаре предложил Юлию II временно передать Романью под эгиду церкви, дабы венецианцы, всегда питавшие к ней почтение, не стали занимать новые города, однако, как рассказывает Гвиччардини, Юлий II, в котором естественное для государя честолюбие еще не совсем победило порядочность, отказался принять крепости под свою опеку из опасения, что потом у него появится сильное искушение не возвращать их вовсе.
Нужно было срочно что-то предпринимать, и Юлий предложил Чезаре отправиться из Рима в Остию и морем добраться до Специи, где его встретит Микелотто с сотней латников и сотней легкой конницы – остатками могущественной армии, и откуда Чезаре должен через Феррару уже сушей дойти до Имолы, а там бросить призыв к войне, который будет услышан во всей Романье.
