Живи и ошибайся 3 - Dmitriy Nightingale (Дмитрий Соловей)
— Да как же? С кем он тут будет? — возразила Наталия.
— У нас отличный персонал. Кстати, клиника платная. За операцию с вас семнадцать рублей. Содержание в сутки от тридцати копеек до рубля. Зависит от того питания, что выберете, — сообщил я. — Посещать сына можете в любое время. Но если останетесь ночевать, то за дополнительную плату.
— Или в гостинице, — дополнил Лёшка.
Наталья Ростиславовна недовольно поджала губы, сообщив, что средств при себе не имеет, но завтра обязательно оплатит.
На следующий день Данненберги приехали почти полным составом. Так бы у меня остановились, но в данной ситуации выбора не было. Пришлось им в гостинице по пять рублей в сутки за номер платить и возмущаться ценам.
Ростислав Андреевич внука посетил, отметил, что тот бледненький.
— Так крови сколько потерял! — ответил Алексей.
Сам виновник переполоха пожаловался на боли в ноге и еду, где преобладали молочные продукты и орехи.
— Ему кальций нужен, — ответил я, устроив небольшую лекцию на эту тему.
Не думаю, что Наталия или её супруг дома сильно много времени уделяли сыну. Через день они засобирались обратно в имение, но заплатили за два месяца без возражений, а мы, в свою очередь, пообещали полное выздоровление ребенка.
Глава 15
— Почему переливание крови мальчишке не сделали? — попенял дед по поводу внука Ростислава Андреевича.
— Дело в предрассудках. Оставь сведения по переливанию крови для войны, — ответил я.
— Могут возникнуть ситуации, когда это спасет жизнь наших близких, — настаивал дед. — Лучше подготовить всё заранее и выбрать людей с подходящей группой крови, ну и опробовать.
С этим я спорить не стал, прикидывая, как заказать систему и из чего? Может, из стеклянных трубочек? Иглы у Лёшки имелись. Они могут вызвать вопросы, но не глобальные. Когда вернётся Иноземцев, он должен увидеть оборудование, соответствующее середине девятнадцатого века. Стекло ненадёжное, зато его проще промывать и стерилизовать. Хм… не лопнет ли? Медь и свинец точно не годятся.
— Попробуй у ювелиров серебряные заказать, — подал дед совет. — Всё лучше, чем пузыри рыб или животных, которые местные уже используют.
— Лёш, а что ты в статье о группах крови писал? Чем переливать собирался? — пристал я к появившемуся Алексею.
— Написал, что годится короткая стальная трубка. Её вполне хватит при прямом переливании от донора. Только пациента, кому кровь вливают, нужно чуть ниже расположить.
В общем, выяснили, что теорию мы как бы знаем, а практики не имеем. Вернее, не было возможности заниматься подобным. У нас если не одно, так другое…
И проблемы каждый раз возникают такие, что и не спрогнозируешь заранее. К примеру, часы на башне клиники остановились. Дед покопался, посмотрел и заявил, что им там холодно. Механизм нежный, из Европы привезённый, на русскую глубинку нерассчитанный.
— И как быть? Полторы тысячи коту под хвост! — возмутился я.
— Их зимой и не видно толком. По весне снова запустим, — успокоил дед.
Отчасти он был прав. Ветер с Самарки порой дул так сильно, что заметал окна с северной стороны. Башенку с часами давно засыпало. Периодически снег опадал сам собой и можно было лицезреть циферблат. Но кому на него смотреть? Обозников в этом году, считай, и не было. Зимой они в основном приходили со стороны Волги. В свете последних преобразований в стране и крестьянских бунтов купечество предпочитало не рисковать и не путешествовать по стране.
Крестьяне, узнавшие о скорой свободе, вели себя по-разному. Кто-то начал выступать, требуя у помещиков земли. Были слухи, что бузили и те крестьяне, которые стали государственными. Земли их помещиков отдали за долги в казну, а бывшая помещичья собственность решила, что может претендовать на наделы. Я сам читал разъяснения в газете. Не совсем в собственность, но в аренду лично у государя наделы можно было взять. Как бы.
Не забываем о бюрократии и чиновничьем произволе. Вся государственная система давно прогнила. Взятки и подношения — норма жизни для людей служащих. За определённую сумму они занимались подтасовками документов, и совсем не в пользу крестьян.
Так что Россия бурлила и бунтовала повсеместно, невзирая на холода и погодные условия.
Наш регион пока был спокойным благодаря усилиям старца Самарского. Он проехал по восьми помещичьим усадьбам и больше до лета никуда не планировал ездить, поселившись в моём имении.
Обычно я всегда с радостью его привечал, но с этого года телохранителей у отца Нестора прибавилось в разы. Ночью у его постели не только Фёдор ночует, но и двое из числа тех служивых, которых выделил лично Николай I. Именно их и приходилось учитывать, когда батюшка в имение нагрянул.
Лёшка уверял, что у телохранителей форма егерей. Я в этом вопросе плохо разбирался. На мой взгляд вся она не функциональная и неудобная. Светлые, почти белые штаны, мундиры с обилием пуговиц и высокий головной убор. Ну какие из них егеря? В такой одежде ни по лесам, ни по степи нормально не походишь. А у этих парней, помимо сабель, ещё и тяжелые ружья с плоскими штыками имелись. Поэтому я с определением родов войск этой группы военных с Лёшкой был не согласен. Обычная пехота этого времени. Какие-то особые гвардейцы.
Алексей, правда, доказывал, что у пехоты ремни белые, а эти «егеря» имеют черные и блестящие. Вот уж различие!
Узнать у самих охранников подробности не получилось. Рядовые делали вид, что не понимают вопросов, и слушали только своего офицера. Тот подчёркнуто игнорировал все, что не было связано с охраной старца Самарского. С нами за стол он не садился, а его подчинённые стояли в дверях столовой словно почётный караул. И в то же время это были не слуги. С мелкими поручениями даже отец Нестор их не посылал. Куроедов попытался и натолкнулся на стену безразличия. Всё, что выходило за рамки охраны особой персоны, телохранители игнорировали.
— Сабельками хорошо машут, — прокомментировал Куроедов ежедневные тренировки этой охраны.
— Царю-батюшке подобные охранники не помешали бы, — заметил я.
Не то чтобы меня здоровье Николая I сильно волновало, но любые экономические изменения на таком уровне чреваты глобальными потрясениями в стране. По справочному материалу император Всероссийский проживёт ещё тринадцать лет. Вот только мы уже изменили историю России и кто его знает, как дальше пойдут преобразования? Сын нынешнего государя, будущий Александр II, слишком молод (двадцать четыре года), чтобы занять престол. Справится ли он с бурлящей и бунтующей страной?
Кажется, только незначительное число интеллигенции и купцы приняли проводимые реформы с воодушевлением. Рабочий класс России ещё не имел влияния, не выдвигал
