Ари Ясан - Дом тысячи дверей
Сказать, что он был разбит и слаб – значило не сказать ничего. Словно все его тело кто-то выкручивал всю ночь, как постиранное белье. В. ощущал себя никчемной рваной тряпкой. Он не мог встать, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, не мог чувствовать ничего, кроме непреходящей слабости, не мог даже думать. Он был не в силах злиться на Мистера, или жалеть себя, или мечтать о спасении. Ни надежд, ни жалоб, ни упреков. Никаких чувств. От него не осталось ничего, словно его взрезали, как просоленную селедку и выпотрошили все нутро, извлекли все, что составляло самую его сущность как личности и как человека.
В. попытался подняться только потому, что от долгого лежания нестерпимо саднила спина. Кое-как он смог принять вертикальное положение, но при этом ему показалось, что это простое движение было самым трудным действием в его жизни. Он сидел сгорбившись и укутавшись в одеяло. «Какое жалкое зрелище», - подумал В., представив, как он выглядит со стороны, но не испытал по этому поводу никаких эмоций. Ему было наплевать на то, что может о нем подумать кто бы то ни было.
Этим утром он даже уже не хотел пить или есть, не хотел ничего, как будто жажда и голод, пережив последнюю агонию этой ночью, благополучно скончались. Его уже не страшили физические мучения, но только одно еще заставляло его холодеть от ужаса: он чувствовал, как из него в буквальном смысле истекает его душа. Капля по капле, медленно, но неотвратимо он терял самого себя.
Именно поэтому на четвертый день В. начал молиться. Подобное с ним случалось последний раз в раннем детстве. «Боженька, Боже, как страшно», - молился В. Или вернее не молился, а жаловался Всеведущему Ничто или Всемогущему Господу, кому именно, В. не знал, но он не мог не исповедоваться этой безличной силе. «Боженька, Боже, Отец, - причитал В. - Господи, Господи, помоги, помоги мне, спаси меня, спаси и сохрани», - В. повторял неустанно одни и те же слова, в которых он находил хоть малое, но утешение.
И так В. «молился» бесконечно долго, но потом слова «молитвы», если это можно было так назвать, изменились: «За что, Господи наказал ты меня, за что отдал на поругание, за что, Господи? Никого я не обидел, не убил, не ограбил, так за что же, Господи Боже, Отец, отдал ты меня в руки врагов моих, за что, Господи, за что?» - так вопрошал В., снова и снова, без всякой надежды услышать ответ. И потом опять: «Господи, сохрани, спаси и сохрани, защити…»
Слезы лились ручьями из глаз В., но он даже не утирал их, не замечая. «Господи, ни о чем не прошу, ничего не требую, ни о чем не сожалею, прости меня, Господи, прости мне все грехи вольные или невольные, Господи, об одном только молю: хоть лучик надежды даруй мне, Господи, в последний раз помоги, знаю, что я не достоин, но спаси меня, Отец, спаси и сохрани, защити, хоть капельку, хоть крошку надежды даруй мне, Господи, Боженька, Отец, помилуй, не оставь меня, спаси и сохрани…» И так В. молился, пока у него не осталось сил даже на то, чтобы произносить слова, и тогда он просто сидел, застыв в неудобной скрюченной позе, смотря в одну точку перед собой.
В. закрыл глаза. Ему так хотелось никогда, никогда больше не открывать их. Но все же он открыл… и не смог сдержать испуганного вскрика. Странное видение возникло перед ним, прямо посреди комнаты. В. увидел дюжего парнищу, метров двух ростом. Лицом он был бел и румян. Его физиономия не могла не вызывать у В. аппетита, потому что его губы, щеки и особенно уши поразительно напоминали мясистые вареники.
Костюм в узкую черно-белую полоску парень напялил прямо на голое тело, что позволяло обозревать густую растительность на его груди и руках. Сиреневая ромашка болталась в петлице его пиджака, а довершала живописный облик незваного гостя небольшая шляпа на курчавой шевелюре.
- Удачно приземлиться – все равно что вовремя родиться! - изрекло видение, сняло шляпу, и раскланявшись, добавило: - Я дико извиняюсь за беспокойство, промахнулся я чуток.
В. аж раскрыл рот от удивления. Он бредит? Что за странная галлюцинация?
- Если хочешь снисхожденья, не забудь про представленье! - молвила галлюцинация и добавила: - Разрешите представиться, я Пантон. С кем имею честь?
- В., - ошалело ответил В.
Пантон окинул заинтересованным взглядом комнату:
- Мда, не богато, надо сказать. Хотя всего милее то жилище, где полно питья и пищи!
С этим В. не мог не согласиться. Это высказывание как нельзя более полно отражало то, что было сейчас на уме у самого В.
- Потревожу я соседа, хорошо, если к обеду! - многозначительно изрек Пантон.
В. сглотнул слюну при упоминании об обеде. Он пытался понять, что означает появление незнакомца. Неужто о В. наконец-то вспомнили? Конец его мучениям!
- Вас послал Мистер? - спросил В. срывающимся голосом.
- Мисти, кто? - не понял Пантон.
- Мистер! - повторил В. - Вас послал сюда Мистер? Или, может быть, Джадж? Леяна?
- Ого, - протянул Пантон, - видать, кто-то тут заждался весточки. Нет уж, никто никуда меня не посылал. Я сам по себе, а эти твои Жажи и Мисти, они тоже сами по себе, - с достоинством заключил Пантон и тут же добавил: - Никто Пантону не прикажет, вот вам что Пантон покажет! - и он ткнул прямо под нос В. фигу из пальцев.
- Но как же вы, как… - В. даже начал запинаться от волнения. - Как вы сюда попали? Почему ко мне? Почему сейчас? - В. впился взглядом в незнакомца, силясь прочитать на его лице ответы на свои вопросы.
- Так-то я к Тигидрану направлялся, но, видать, мимо проскочил… - и опять у Пантона нашлось подходящее изречение: - Не ангел я, не ангелица, могу и ошибица!
- Как же я рад, что вы мимо проскочили! - вскричал В. – Ведь я… ведь я… - от радости он не знал, что сказать, и потому просто кинулся горячо обнимать Пантона. Последний был явно огорошен столь радушным приемом, о чем красноречиво говорило его недоуменное лицо. Он произнес, пока В. сжимал его в объятиях:
- Позабудешь про смущенье, когда получишь угощенье!
В. внимательно посмотрел в глаза Пантона. Что это он все о еде? Только еще одного голодающего ему тут не хватало! В. начинал понимать, что Пантон и правда попал сюда совершенно случайно и не представляет, кто такой В., и что с ним происходит. В. счел нужным немедленно просветить Пантона:
- Видите ли, забавно, что вы упомянули про обед, про угощение и прочее. Дело в том, что я уже четыре дня ничего не ел! И что еще хуже, не пил ни капли воды. Я нахожусь в весьма затруднительном положении…
Лицо Пантона выразило крайнюю степень удивления:
- Не понял, - сказал он, - это что, новая игра? Типа кукумочек?
В. понятия не имел что такое кукумочки, но ни минуты не сомневался, что в данном случае о них речи не идет.
- Да нет же! Я, как бы вам объяснить… - затараторил В. - Я здесь заперт, то есть я, конечно, выходил уже из этой комнаты, но не самостоятельно, а те люди, которые привели меня сюда, они больше не появлялись, и я понятия не имею, как отсюда выбраться, хотя был лифт, и дверь была, еще несколько дней назад я их видел собственными глазами, а теперь они пропали, а я не смог найти дверь, несмотря на то, что я, конечно, слышал про не имеющие конкретного местоположения двери, и, возможно, здесь речь идет об одной из них, но я пробовал усилить связь неоднократно и все такое прочее, а ничего не вышло, потому и сижу тут уже который день, ума не приложу, почему есть ванна, а воды нет, и печка, непонятно, зачем тут печка… - В. умолк, видя, что Пантон потихоньку отодвигается от него, видимо, опасаясь, что В. буйно помешанный. В. уже начал бояться, что Пантон, испугавшись, исчезнет в неизвестном направлении, но лицо Пантона вдруг просветлело и он воскликнул:
- Я понял! Это заточение!
- Заточение? - переспросил В.
- Мда, слыхал я об этом, но вот чтоб так, с заточEнным говорить, такого еще не бывало! - восхитился Пантон.
- С кем говорить? - опять переспросил В.
- С заточенным, то есть с тобой.
- А-а… - протянул В. Что-то ему совсем не хотелось быть «заточенным».
- А они щас где? - поинтересовался Пантон.
- Кто они? - не понял В.
- Как кто, заточители! - громко прошептал Пантон, склонившись к В.
- Понятия не имею… - пробормотал В.
Пантон озирался по сторонам, видимо, в поисках заточителей.
- Э! - вдруг воскликнул он встревожено. - Надеюсь, на меня это не распространяется?
- Я не знаю… не уверен… - пробормотал В.
- Ладно, ладно, - добродушно прервал его Пантон. - Можно и позаточаться чуток! От нас не убудет!
В. не мог согласиться с подобным утверждением и хотел было возразить, но Пантон его перебил:
- А ты силен, дружище! И как это у тебя получается? Ты уже модифтнул чего-нить? И много их, заточителей? Они постоянно тебя заточают? - Пантон засыпал вопросами В., но В. не мог ответить ему ничего вразумительного.
Почему-то Пантон воодушевился. Он молвил:
- Настоящим приключением будет ваше заточение! - и, взяв В. под руку, потащил его куда-то. В. было любопытно, что тот собирается предпринять, и он последовал за Пантоном. Пантон в полном молчании обошел вместе с В. всю квартиру, осмотрев буквально каждый уголок. По завершении осмотра он глубоко вздохнул и сказал:
