Екатерина Голинченко - Мелодия Бесконечности - симфония чувств (СИ)
В коридоре послышался шорох, потом - звук открываемой дверцы шкафа в прихожей. Потом он услышал голос - Мей звала его:
— Марк, ты слышишь? Слышишь? - девушка накинула дождевик и уже надевала непромокаемые сапоги, - Это дождь! Дождь! - он только успел накинуть куртку и захватить зонт - такого воодушевления и такой радости на её лице он ещё не видел.
А она потянула его на улицу, принявшись весело прыгать по лужам, поднимая брызги и кружась под дождем, ловя капли губами и руками.
Глядя на это её маленькое безумие, губы его сами изогнулись в улыбке, и он тоже подставил свое лицо дождю.
Какой же она ещё, по сути, ребенок... А когда он сам последний раз вот так запросто радовался рассвету, снегу, или, вот, обычному самому дождю?
А капли дождя смывали всю тяжесть, и на душе становилось легче.
А в клубе у господина Ондзи свадебное торжество подходило к завершению. Сменив за роялем Николь, азиат играл проникновенную композицию собственного сочинения. Мало того - он ещё и сам пел, и голос его совершал непередаваемые обороты от высоких тональностей, к более низким, глубоким, чуть хриплым - и обратно. И все в зале заворожено притихли и слушали. А его песня предназначалась только одной - той, чьи волосы золотым нимбом сияли в свете изысканных люстр, соперничая с блеском её ясных глаз, той, чье гибкое тело выгодно подчеркивал тонкий шелк.
Финальную композицию для гостей сыграли сами молодожены - в качестве признательности и благодарности за чудесный вечер.
Это его последний шанс, если он хочет пригласить её на танец.
К его радости, златовласая приняла приглашение. Её улыбка согревала и очищала, а ещё - он сам заметил на её тонкой шее серебряный кулон в виде ангела, что подарил ей.
Девушка провела по цепочке рукой и нежно улыбнувшись, ещё раз поблагодарила за подарок.
Боже, дай сил! Эта её улыбка - как она больно резала, этот её взгляд, от которого так и хотелось зажмуриться, спрятаться, скрыться... Но руки сами обняли хрупкий стан её - крепче.
Не сводил с неё глаз, и только вовремя закончившая звучать композиция уберегла его от опрометчивого поступка - поцеловать её на глазах у всех.
Посчитав, что теперь для этого настал наилучший момент, он ещё раз поклонился и церемонно простился со всеми.
Выкуривая сигарету, он наблюдал, как в морозном воздухе пар от его дыхания принимал необыкновенные формы.
Домой он ехал, пробиваясь вечерними пробками - создавалось впечатление, что город с наступлением темноты только оживал, расцвечиваясь огнями множества автомобильных фар, магазинных витрин, окон домов и парковых фонарей.
Оставив в прихожей обувь и верхнюю одежду, он проследовал в комнату - Лаура уже спала, не дождавшись его. Он бережно поправил покрывало и присел рядом, перебирая её светлые локоны:
— Лаура, скажи, почему всё так запуталось? Почему мы такие, и нет нам покоя? Тех людей, что причинили нам боль уже давно нет на этом свете, а мы до сих пор живы... Только - жизнь ли это? - девочка во сне улыбнулась и перевернулась на другой бок, - Что же снится тебе, госпожа? - он поцеловал её белокурую макушку и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
Он вышел на лоджию, сел в кресло и закурил, всматриваясь в панораму ночного города, открывавшуюся из окон их высотного этажа.
Спустя некоторое время тихие звуки шагов и последующие успокаивающие массирующие движения нежных рук заставили его расслабленно откинуться и закрыть глаза:
— Фи, Ондзи, ты опять курил? Я же просила тебя, - Лаура поморщила хорошенький носик, игриво хлопнув его по плечу.
— Прости, госпожа, - мужчина виновато улыбнулся, поднеся её ладошку к своим губам,- Мне показалось, ты спала.
— Тебе, смотрю, тоже не спится, - она провела пальчиком по его напряженному лбу, - Вон, и лоб уже нахмурил. Тебе не идет, кстати. О чем ты думаешь, Ондзи? Ты много думаешь последнее время, тебе не кажется? И нахмуренное выражение лица тебе не идет - морщины останутся.
На минуту он задумался, подбирая слова для ответа. Лаурита, хоть и выглядела маленьким ребенком, но отнюдь не была таковой - свои шесть веков она прожила не зря, и порой ему казалось, что она видит его насквозь и уже заранее знает, что он может ей ответить.
Видя, что его лицо непроницаемо серьезно, Лаура тоже перестала улыбаться.
— Лаурита, скажи, а ты думала о том, что нас ждет? - он посадил её к себе на колени, с надеждой глядя на неё, - О том, что такое любовь? Что такое сочувствие?- ей показалось даже забавным это выражение растерявшегося школьника на его лице, испытавшего дискомфорт при первом столкновении с трудно разрешимой задачей.
— Сочувствие? К тем, кто бросил нас гнить во тьме? - глаза её сузились, выражая раздражение и презрение,- Не смеши меня!
— И тебе совсем не жаль их? - девочка резко замотала белокурой головой:
— А кто меня пожалел, скажи? - она требовательно посмотрела в его глаза цвета ночного неба, потом быстро сглотнула злую слезу, - Хорошо быть добрым и благородным, когда у тебя в жизни всё хорошо, когда есть семья и близкие, которые не жалеют на тебя своей любви, своего времени, своих денег, - детскими устами говорили в ней обида и боль, и мужчина почувствовал это, как она не старалась крыть от него свои истинные переживания.
— Ты, похоже сегодня не в настроении, госпожа, - примирительно улыбнулся Ондзи, погладив её светлые волосы, - Предлагаю сменить тему разговора.
— Что-то ты совсем размяк, хотя раньше ты славился своей стойкостью, - Лаура провела пальчиком по его губам, - Не знай я тебя настолько близко, могла предположить, что ты влюбился, - стремясь отыскать ответ в его непроницаемом сосредоточенном взгляде, - Ты хоть иногда думаешь обо мне? Как о женщине?
Ондзи напрягся и попытался выдавить снисходительную улыбку:
— Лаура... - он старался не выдать своих переживаний, чтобы не вызвать её гнева, - Ты же прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. К чему эти разговоры? - и его умиротворяющий взгляд бальзамом проливался на её истерзанную душу:
— Ты можешь брать любую из них, - спокойно заметила она, погладив его по напряженной руке, - Только не забывай, что твоя верность принадлежит мне. С ними можешь удовлетворять себя, но ты всё равно будешь возвращаться ко мне. На мое горе, у меня тело ребенка, и я не могу доказать тебе свою любовь, но чувства мои сильны зрелостью взрослой женщины.
— Госпожа ревнует? - мужчина слегка улыбнулся, одними уголками губ, - Не стоит, право. Твое место - всегда особенное в моем сердце и в моей жизни, - так оно и было, за то время, что он знал её, сам того не замечая, он глубоко привязался к ней, но она продолжала идти по тупиковому пути саморазрушения, ведя за собой и его. И как ей объяснить всю бессмысленность этого пути, когда она всё ещё находится во власти своей боли и своей обиды - словно продолжая наслаждаться ими, даже спустя шесть столетий?
— Из тебя бы вышел прекрасный дипломат, - кивнула головой Лаурита, - Твои слова приятны моему сердцу, но меня ждут дела. Ещё остался один, с кем я не поговорила. Спокойных снов.
— И тебе спокойной ночи, госпожа! - он поцеловал её в лоб, и девочка, спрыгнув с его колен, усмехнулась и покинула комнату, оставив мужчину в продолжительных раздумьях.
Между тем, свадебное торжество подходило к своему завершению, и гости начали уже разъезжаться по домам, провожаемые оставшимся помощником Ондзи - Винтером. Особенно тепло он простился с Маргаритой, которая, несмотря на свою слабость, смогла всё же уговорить безумно любящего её мужа остаться до окончания праздника и вернуться домой вместе со всеми. И пусть у его жены были светлые волосы, но в глазах, таких же карих, как и у Маргариты, был такой же внутренний свет и такая же огромная душевная сила в хрупкой телесной оболочке. Когда-то и его мир был таким - где любят и ждут, где можно не бояться холодных одиноких ночей, где под дорогой модной одеждой сердце бьется с надеждой и любовью, и каждый его удар не отдает тупой ноющей болью. Не уберег он своего счастья... Потому и пошел в услужение к новым хозяевам, как когда-то служил королю, своему сюзерену. Своей службой он гордился, но отправляясь в поход, он оставил свою вотчину уязвимой, чтобы вернувшись, найти замок и поместье разоренными и узнать о смерти своих обожаемых жены и дочери, которых забрала безжалостная чума вместе с тысячей других жизней, которых даже не предали земле с подобающими почестями. Тогда он начал свой собственный крестовый поход, бросаясь из одной авантюры в другую, ища смерти на поле боя. В следующую эпидемию, приход которой он ожидал, словно избавления, заразился и он сам. Он уже приготовился встречать по ту сторону реальности тех, по ком изнывало его сердце. Тогда-то и появилась она... Лаура - так она представилась. Она обещала вернуть их, вернуть его семью, в обмен на преданность. И она сдержала своё слово, только он предпочел бы лучше снова увидеть их мертвыми, чем такими: походившими на них прежних лишь внешне, оставаясь отдаленным подобием человека, лишенных души и разума. И он решился на страшное - он попросил её вернуть жену и дочь назад, чтобы избавить и их, и себя от мучений, чтобы души их обрели наконец покой. Но договор уже имел нерасторжимую силу - это не избавило его от услужения Лауре. И вот он до сих пор вынужден нести эту службу и этот свой крест... Тогда ему было всё равно, он лишился смысла своей жизни, а вот теперь, глядя на этих счастливых людей, он снова задумался о многих вещах, о том, что правильно, а что - нет.
