Юлия Флёри - Порхай как бабочка, жаль как пчела
Ах, он негодяй! Знал ведь, что я с мамой подобного не обсуждала, но специально задал этот вопрос, чтобы показать, что он для меня ближе, нежели она.
– У Алеси сын. И ему нужен отец и дом, а не временное убежище с приходящим мужчиной. – Ледяным учительским тоном ответила мама.
– Ну, с домом мы уже решили, а с обязанностями отца я справляюсь на отлично. Да, Тоха?
– Да! – Тут же выкрикнул Антон, едва проглотив мороженое.
– Что вы имеете в виду? Что решили с домом?
– Алеся, ты не сказала маме? – Сделал Дима изумлённый вид, а я даже кулак показать ему не могла и пнуть под столом, хотя очень хотелось. – Ну… Алеся милостиво пустила меня пожить в свою квартиру.
– В свою?
– Да. Я не делаю одолжений, я делаю подарки. Алесе я подарил квартиру, поэтому собственным жильём она обеспечена.
– Подарили?
Мама округлила глаза и в некой прострации глянула на меня. Эту карту ей не перекрыть, но и в Димину бескорыстность она не верила.
– Да.
Как у него всё просто, а то, что может довести бедную женщину до инфаркта, его интересует мало.
– Дмитрий, а кем вы работаете?
– У меня свой бизнес.
– И вы, естественно, предложили Алесе должность.
– Ни в коем случае, – он негромко рассмеялся, понимая, куда клонит мама, – я считаю, что всегда должен быть запасной вариант, и если вдруг разорюсь, то с большим удовольствием повисну на этой очаровательной тонкой шее.
Он откровенно издевался, а мама велась, за что на него же потом и злилась. Никто не виноват, не нужно задевать мужчину, который умнее тебя.
– Бабушка, а Дима спит голый.
Во весь голос заявил Антон, я покраснела, у мам вытянулось лицо, Антоша притих и постарался улизнуть, но по-прежнему невозмутимый Дима прервал этот бессмысленный побег.
– Антон, мы с тобой уже говорили: всё то, что происходит дома – это наш маленький секрет, и посвящать в это посторонних не стоит. Договорились?
– Дим, а что, я тоже голый хочу, а мама не разрешает!
– Дома. Всё дома. – Пресёк он поток глупостей и Антоша шмыгнул за дверь.
– Алеся!
– Мама…
– А я считаю, что никакой проблемы нет.
«Дима, не нужно» посылала я ему пламенные взгляды.
– Я просто не считаю, что вам необходимо знать, кто и в каком виде спит.
– Меня волнует не тот факт, что вы спите… без одежды, – деликатнейшим образом мама смягчила свой тон, – а тот факт, что об этом знает ребёнок.
– Мне нечего скрывать от своей семьи.
Тут же последовал лаконичный, строгий ответ Димы и было решено не продолжать дискуссию.
– Дима, ты мог бы вести себя корректнее с мамой. – Решилась начать я разговор, когда мы уже были дома. Дима был задумчив и изредка бросал на меня заинтересованные взгляды.
– Я разговаривал с ней очень уважительно. – Открестился он.
– Ты задел её. Намерено.
– Хорошо. – Тяжело выдохнул он, но был странно задумчив.
Я уложила Антошу, вернулась в спальню, Дима уже лежал на постели. Внимательно рассматривал каждое моё движение, словно под микроскопом, да и вид был соответствующий: смотрел как-то уничижительно.
– Что-то не так?
В свои слова я старалась вложить как можно больше уверенности, чтобы, не дай Бог, не взмутить и без того мутную воду.
– Иди ко мне. – Слишком мягко, недопустимо мягко для Димы, к которому я привыкла, проговорил он и совсем по-детски протянул ко мне руки, предлагая прилечь рядом.
– Да…
– Я давно хотел поговорить с тобой… м-м…
Он пытался настроиться на нужный лад, был не уверен и даже создавал впечатление растерянности. А заметив мой сочувствующий его мучениям взгляд, резко отстранился, напрягся и проговорил твёрдо, с нажимом:
– Я хочу, чтобы ты развелась.
Я видела, как мышцы на его спине отплясывают напряжённый танец, он молча ждал ответа, громко сопел и не решался повернуться и посмотреть в глаза.
– Молчишь? Мне, правда, это важно. Алеся…
– Я уже развелась… в тот самый день, когда пришла к тебе.
Тихо, еле слышно, ответила я, меня до боли в сердце разволновал его тон, его голос, который сейчас надрывно дрожал, я не знала, что последует за моим признанием. Услышав такой ответ, Дима ещё несколько секунд пребывал в ступоре, напрягся ещё больше, выпрямил спину, вслушиваясь в мои слова и только потом смог нерешительно повернуть голову.
– Почему ты мне не сказала?
– Я говорила. Давно ещё говорила, что мужу изменять не буду. И не изменила. Я пришла к тебе свободной женщиной.
Его ответа на признание я ждала как приговора, честное слово, никогда в жизни так не боялась. И, признаюсь, я всё ещё боялась того, что добившись своей цели, Дима меня бросит. Глупо, смешно, но не могла поверить ему.
– Чёрт!.. Алесь… Ты не представляешь, как я мучился всё это время. Не могу объяснить, но мне важно, чтобы ты была моей. Полностью, везде, для всех. – Глядя в пол начал он. – Даже на бумаге… Твоя мать спросила, женюсь ли я на тебе… Я не знаю. Честно, не знаю, что у нас получится, но я очень хочу, чтобы вы с Антоном были рядом со мной. Чтобы никто не смог претендовать на вашу любовь, ваше внимание. Наверно я собственник, такого раньше не было… Но ты ведь со мной?
Такого откровения я не ожидала, да и вообще ничего не ожидала. Он не такой, каким я его себе представляла. Оказывается Дима, как ёжик, прячет за колючками своё мягкое и нежное существо. И в этот момент хотелось его защитить. Я прижалась грудью к его спине как можно сильнее, чувствовала удары его сердца, слегка учащённые, постепенно напряжение стало спадать, пока он совсем не расслабился и не обмяк в моих руках. Извернулся, изловчился и я оказалась у него на коленях.
– Я хочу, чтобы ты сделала татуировку. – В азарте заявил он и мои глаза расширились. – Любую, даже самую маленькую, но такую, чтобы и я, и ты… чтобы только мы знали, что она обозначает. Что ты со мной. Всегда.
– Дим, ты что, меня клеймишь?
– Да! – Уверено кивнул он.
Тогда вопросов больше не имею. Он сдвинутый. Он сумасшедший, он безумный… Мой любимый Димка. И я безумна, потому что хочу, чтобы на моём теле была такая отметина. Я могу уйти от него, бросить, либо Дима бросит меня, но сути это не изменит: я заболела им, в тот день, когда увидела этот бешеный взгляд, который разожгла именно я сама. И он навсегда останется моим, хотя бы на этой татуировке.
Диме я в этот вечер ничего не ответила, да и не думала, что когда-нибудь решусь. Да, хочу, но я боюсь иглы, боюсь боли, помню, когда мне швы после родов снимали, я потребовала дополнительной анестезии, потому что теряла сознание только от той мысли, что будет больно.
Интересно, он так поступает со всеми своими женщинами? Или я исключение? Хотелось верить, что исключение. Я влюбилась, с головой окунулась в это безумие, под именем Дмитрий Трунёв, х-м, кстати, у меня появилась идея на счёт тату.
С момента нашего разговора прошла целая неделя, но Дима больше ни разу не затевал эту тему. Уж не знаю, толи оттого, что я тогда проигнорировала вопрос, и он не хотел на меня давить, толи просто это была шутка, хотя лицо при этом у него было более чем серьёзное. Короче говоря, зачем ходить кругом а около, татуировку я всё-таки сделала, Дима как раз на два дня куда-то уехал, а я сходила в салон, да и опухоль за эти пару дней поутихла.
– Уложила? – С надеждой в голосе поднял голову Дима, он устал от переезда и готов был отключиться и сам, но мой приход его явно приободрил.
– Уложила. – Мило мурлыкнула я и пробралась под крылышко. Дима был большой, горячий, почему-то возбуждённый… с чего бы это?..
– Ты даже не представляешь, как я соскучился. – Медленно, растягивая каждое слово, терзал он мои ушки.
А как я по тебе соскучилась…
Дима на удивление нежно начал пробираться под мой халатик, поглаживая спину, ягодицы. Медленно, дразня, он стягивал с меня одежду, пока рукой случайно не задел сюрприз. Я поморщилась от боли, а он замер.
– Что-то не так? Мне показалось, что сегодня я предельно аккуратен.
– Всё в порядке. – Ни одному слову не поверил, смотрит в глаза и насквозь видит меня. – Просто это был мой сюрприз на день всех влюблённых.
– На четырнадцатое? – Дима задумался, кажется, в его календаре этот праздник не отмечен красным. – Вроде праздник только через полгода…А что за сюрприз? – Спохватился он и тут же, не дожидаясь моего интригующего ответа, развернул к себе спиной, и тут же выругался.
– Мать моя женщина, – это лишь прилична часть из его впечатления, – ты с ума сошла? Она как живая…
– Это то, о чём ты просил.
– Об ЭТОМ?
Дима аккуратно провёл пальцем по татуировке, словно боялся, что она его укусит. В знак принадлежности ему, я выбрала не очень традиционную картинку. Никаких сердечек и инициалов я не хотела: банально, глупо и слишком понятно. Тем более, я действительно хотела, чтобы никто другой о причине появления подобного изображения не догадался, поэтому выбрала пчелу. Цветную, красивую, с мохнатыми лапками, она действительно выглядела как живая. И место я выбрала не случайно: под левой лопаткой, «на самом сердце» – так я объяснила своему мастеру.
