Наследие Мортены - М. Борзых
Несколько мгновений зрительного контакта, и девушка пошла дальше с высокоподнятой головой, всматриваясь в мрачную громаду каменного истукана.
Сил проследовать за ней уже не было. Когда до клановой святыни оставалось менее тридцати метров, Евгения вдруг рухнула на колени. Она обхватила голову руками, пытаясь натянуть глубже шапку, зажимала уши и раскачивалась из стороны в сторону. Девушка пыталась свернуться в позу эмбриона и тряслась, как осиновый листок на ветру. От обелиска ощутимо повеяло ещё большей жутью. Хотя, казалось бы, куда ещё больше? Ощущение безнадёги накатывало волнами. Баар пытался ползти в сторону девушки, но аура обелиска размазывала по насту не хуже пресса. Сквозь шум в ушах ирбис слышал отголоски мучений собственной команды. Снежные барсы, даже находясь на куда большем расстоянии, чем он сам, корчились от боли, выворачивая наизнанку собственные страхи. Что же тогда чувствовала Евгения?
Стоило об этом подумать, как все звуки и эмоции отошли на второй план, и тишину разорвал отчаянный вой. Девушка заваливалась набок. Даже отсюда Баар заметил, что из ушей и глаз у неё идёт кровь. Евгения замерла, конвульсии прекратились, но и обелиск перестал фонить ужасом и недовольством. Кажется, клановые духи, наконец, получили ту жертву, которая их удовлетворила.
Читая дневник матери, Баабыр пытался понять систему. Почему для обряда подходят только человеческие женщины? Что не так с оборотницами? Почему реакция обелиска на обряд разнилась год от года? Ответ лежал сейчас на снегу и истекал кровью. Баар изо всех сил рванул к Евгении, боясь не успеть. И дело уже было не в обещанной информации. Спасти, уберечь, отругать за самоуправство. В душе́ бушевал ураган чувств, добрая половина из которых была собственническими.
Когда до Евгении оставалось менее пяти метров, обелиск вдруг полыхнул вспышкой света и… исчез.
Глава 15
Преодолев оставшееся расстояние в два прыжка, Баар лапой перевернул девушку на спину и оторопело уставился на окоченевшую статую, лишь отдалённо напоминающую человека. Евгения была невесомой, словно пёрышко и холодной как лёд. Кожа синела на глазах, покрываясь сеткой фиолетовых прожилок. Струйки крови из глаз и ушей замёрзли, образуя поверх щёк багряные узоры. Не лицо, а фарфоровая маска безумного венецианского мастера. Широко открытые глаза застыли с расширенными зрачками, с удивлением вглядываясь в тайны вселенной.
Ирбис склонился над губами, раскрытыми в безмолвном крике, в попытке ощутить дыхание. Его не было. Перед Баабыром лежала пустая оболочка ещё пару часов назад бывшая живым человеком. Вцепившись в комбинезон Евгении, Баар широкими прыжками нёсся к резиденции. Рана ещё давала о себе знать, пульсируя болезненным вихрем под рёбрами. Долго поддерживать взятый темп не получится, но этого и не требовалось. Без давления ауры обелиска ирбис чувствовал неестественную лёгкость. Оставалось надеяться, что этого кратковременного эффекта хватит, чтобы донести девушку в сердце резиденции.
Сердцем давным-давно прозвали подземное озеро с термальными источниками, находящееся значительно глубже освоенных ирбисами пяти технических уровней. Именно геотермальную энергию приспособили для отопления затерянных в скалах схронов Хааннаахов. Но не только теплом было примечательно сердце резиденции. Как и настоящее живое сердце, оно билось. Ритм его был непостоянным: иногда заходился в аритмии, а иногда и вовсе затихал. Кроме того, каждый удар сердца сопровождался выделением колоссального объёма энергии различной направленности. Последние лет восемьдесят Сурах Хааннаах пытался систематизировать и проверить опытным путём влияние этих энергий, но так и не добился успеха, кроме единственного случая.
Дед вместе с боевым товарищем вернулись с полей войны с обилием застарелых ран. Повышенная регенерация оборотней в каком-то смысле действовала по принципу военно-полевой медицины, ставив цель спасти жизнь и вернуть в строй бойца. Однако раны накапливались, и качество восстановления оставляло желать лучшего.
Оба мужчины находились у озера, прикидывая возможность создания системы отопления от источников. Стены подземной пещеры внезапно озарились фиолетовым светом проступивших на камне неизвестных рун. Вода импульсами меняла свой цвет от нежно-сиреневого до насыщено-фиалкового. Уордаах Беар оступился и ушёл под воду с головой, а дед Сурах бросился на выручку товарищу. Выбрались из озера они абсолютно здоровыми. Воодушевлённые результатами они организовали массовые купания раненых ветеранов, однако ожидаемого эффекта не получили, сердце не откликнулось повторно.
Здраво рассуждая, Баабыр понимал всю безнадёжность затеи, но почему-то именно сейчас всем сердцем верил и надеялся, что сердце поможет. Смогла же Евгения взаимодействовать с обелиском, может, и сердце её признает?
Закрывшись от всех, ирбис пытался уловить хотя бы тень сознания девушки. Как паук, ткущий невесомые нити паутины, он сплетал ментальную сеть вокруг своей ноши в попытках обнаружить хотя бы малейшее проявление сознания.
— Ну же! Дай мне хоть что-то, чтобы не отпустить тебя, удержать здесь!
Сеть молчала, способности, напряжённые до предела, отдавали привкусом железа во рту.
— Не смей, слышишь? — он рычал в бессильной злобе. — Не смей вот так уходить! Мы ещё не закончили! Слышишь?
Белоснежное ущелье сменилось каменными переходами и пыльными лазами, которыми не пользовались вот уже много лет. Баар выбирал максимально короткий путь вглубь, к сердцу резиденции.
Мозаика медленно собиралась, кусочек за кусочком.
Если предположить, что семейная реликвия действительно находила подходящих партнёрш для ирбисов, то, скорее всего, спутницы Хааннаахов являлись носителями сильно разбавленной крови оборотней, возможно, даже кошачьих. Ведь только в семье кинээса рождались исключительно ирбисы, в остальных — полнейшая видовая лотерея.
Наследие, спрятанное в глубине веков, просыпалось, стоило девушкам соприкоснуться с ранее неизвестным миром. Этим можно объяснить изменения физиологии, повышенную выносливость, живучесть и даже отсутствие психологических барьеров при восприятии правды. Вторую ипостась, правда, спутницы оборотней не обретали, ибо нужной крови была ложка в океане. Беда в том, что обычно все эти плюсы нивелировались необходимостью взаимодействия с обелиском.
Вопросов оставалось ещё много, но Баар надеялся, что Женя поможет ему разобраться. Да и положа руку на сердце, всё это были лишь его догадки. Стоило дождаться обещанной информации от Жени, а для этого нужно как минимум её воскресить.
Спускаясь всё ниже под основание скальной породы, ирбис задыхался. Воздух, насыщенный парами, забивал глотку и оседал на шерсти капельками влаги. Каменный пол стал скользким, то и дело норовя уйти из-под лап. Цокот когтей то тонул в вязкой тишине переходов, то разносился гулким эхом во тьме смутно различимых подземных пещер.
Глаза перестроились на ночное зрение, улавливая мельчайшие детали. Вот здесь необходимо свернуть налево, в
