Александр Иванин - Живые в эпоху мёртвых. Дилогия
Шоком для всей школы было то, что троечник Игорь Петров выиграл сначала городскую, а потом и республиканскую олимпиаду по химии среди школьников. Причем выиграл с большим отрывом. А после того, как на его статью в журнале 'юный химик', пришел положительный отзыв аж из самой академии наук СССР, тут и отец смирился с несерьезным увлечением сына. В последнем успехе, конечно, был небольшой мухлеж. Его учитель по химии написал письмо с просьбой о протекции Игоря своему более удачливому однокашнику, который и смог организовать и публикацию посредственной статьи в журнале, и рецензию на бланке академии наук.
Игорь стал гордостью школы. Но ботаником он не был, он был химиком. Одноклассники его любили за веселый незаносчивый нрав и сугубо прикладное применение теоретических знаний. Количество бомбочек, дымовух и прочих забавных продуктов деятельности юного химика просто зашкаливало. А после того, как он в один из осенних вечеров выпустил на кладбище облака густого фосфоресцирующего газа, которые, практически не рассеиваясь, летал в метре над могилами под легким ветерком, он стал легендой всего города.
Привидений на кладбище сначала увидел сторож, а потом и прихожане близлежащей церкви. Бдительные верующие вызвали милицию. Прибывшие на вызов два комсомольца и один коммунист, исполнявшие свой гражданский долг в роли сотрудников милиции, практически в один момент стали верующими. Может это и была минутная слабость, но все трое истово крестились при приближении к неведомым инфернальным созданиям на кладбище. Проведенное тщательной расследование закончилось архисильной трепкой от матери. После этого случая Игоря постановкой и на учет в детской комнате милиции. В самом начале каникул, разделяющих девятый и десятый классы, юный химик не рассчитал своих сил и попал под раздачу. Очередной эксперимент закончился нешуточным взрывом и химически-термическим ожогом лица и рук экспериментатора.
Игорь загремел почти на два месяца в больницу. На правой руке у него отняли два пальца, и еще он чуть не лишился правого глаза. В главной республиканской больнице ему посчастливилось встретить еще одного опального ученого. Заметив неординарную личность, тот совратил неокрепший ум пытливого химика сложными органическими молекулами и соединениями. Он сначала нарисовал простым карандашом смешные картинки молекул принимаемых им лекарств, а потом объяснил, как они прямо сейчас работают в его организме. В итоге оздоровленный Игорь с остаточными следами химических ожогов на лице и искалеченной правой рукой вышел из больницы, безнадежно больной молекулярной биохимией. В этом году его уже готовили серьезно. Перед Новым годом должен был состояться конкурс работ молодых ученых в Москве на ВДНХ. На кону был престиж всей республики. Его готовили уже преподаватели университета.
На конкурсе он выступил вполне достойно, но была политика, были интриги партийной элиты. Неожиданной помехой партийной элите оказался председатель комиссии - академик и мировая величина. Несмотря, на мировую известность, погрязший в науке, академик был совершенно не стоек политически. Что выразилось в наплевательском отношении ко всем политическим интересам партийных руководителей, пестовавших на вверенной им территории молодых ученых. Академику просто не понравился прилизанный и самоуверенный вид потенциальных победителей. Академик своим произволом принял волюнтаристское решение о проведении творческого научного диспута среди конкурсантов в качестве итогового завершающего испытания.
Заранее подготовленные, победители конкурса на диспуте выгляди настолько слабо и неуверенно, что получение ими первых премий было бы весьма скандальным решением. В итоге первое место получил мальчик из Ленинграда, вторую премию получила девочка из Томска, а третью премию получил Игорь Петров.
Призовое место в конкурсе давало ему право без экзаменов поступить в любой ВУЗ СССР. Это было хорошо, потому, что с остальными предметами, кроме химии и биологии, Петров не дружил принципиально. С натянутыми за уши, хиленькими четверками и пятерками выпускных экзаменов Петров поехал в Москву.
Столица нашей Родины встретила Игоря с вежливым гостеприимством и с безразличной прохладцей одновременно. Он поступил на биофак. Устроился в общежитии. Начал ходить по столичным театрам, музеям и прочим заведениям культурного досуга, но на этом все плюсы и закончились. Он превратился в понаехавшую лимиту, которую так не любили коренные москвичи, приехавшие в столицу десять и более лет назад.
Неприхотливость к бытовому комфорту и самодостаточность в плане самообслуживания, воспитанные в многодетной небогатой семье, оказались, как нельзя, кстати, на новом месте жительства и учебы. Трудолюбивый студент оказался по сердцу преподавателям, но тут его настигло разочарование. Он не был лучшим. Он был просто способным увлеченным мальчиком. Но в элитарном ВУЗе этого было недостаточно, здесь нужен был талант. Из него получился бы отличный специалист, но гениальным ученым он бы никогда не стал. Он это понял уже на последнем курсе, когда его научный руководитель честно ему признался, что в его лице видит перед собой работящего ученого такого же талантливого как отбойный молоток. Это было обидно, но характер не позволял Игорю сдаваться.
В итоге по окончанию университета, написав вполне приличную дипломную работу, он поступил в аспирантуру к доктору Мейшману. Этот толстый говорливый лысый человек просто очаровал его. Игорь был буквально загипнотизирован феерией, крутившейся вокруг личности беспокойного Мейшмана. Постепенно он превратился в его личного помощника и правую руку.
У Игоря прорезался талант, но не научный, он проявил себя как непревзойденный организатор и администратор. Если ему ставили задачу организовать симпозиум или конференцию, то все участники были непременно вовремя оповещены, встречены и размещены с учетом пристрастий каждого. Материалы раздавались вовремя и в нужном количестве, мест в зале всем хватало, вода в графинах была свежая и кипяченая, минералка холодная, а кормежка в перерывах сытная и вкусная. Особенно славился Игорь организацией досуговой части научных мероприятий.
За организаторской деятельностью Игорь постепенно забросил научную работу. Защитил кандидатскую он кое как в тридцать три года. Ему приходилось три раза переписывать свою научную работу. Пока он ее писал, выходили новые работы по его тематике, и уже готовый текст приходилось переделывать или писать заново. В общем, построить научную карьеру у него не получилось. Помимо отсутствия таланта он был еще и порядочным человеком. Провинциальный менталитет ссыльного интеллигента запрещал ему подсиживать, подставлять и жрать своих же коллег. Интриги в научной среде были не его стихией.
В материальном плане он не бедствовал, но и особыми успехами похвастаться не мог. До тридцати лет он прожил в университетской общаге, а на тридцатилетие его поселили в ведомственную квартирку, входящую в жилой маневровый фонд университета еще с советских времен. Квартирка была крохотная и убитая, но все равно для него это был шикарный подарок. Мейшман при всем своем обаянии и харизме был человеком жадным, вороватым и охочим до халявы. Своих подчинённых, в том числе и Игоря, он называл своими мышками и держал в черном теле, проповедуя среди них аскетизм и самоотрешённое служение ее величеству науке. Проповеди аскетизма не мешала Мешману быть гедонистом и бонвиваном. Низкорослый толстенький еврей отдыхал на дорогих курортах, любил дорогие машины и не пропускал ни одной юбки.
С личной жизнью у Игоря была полная неразбериха. Он не комплексовал из-за шрамов на лице и покалеченной руки, но девушки по большей части обходили его стороной. Здесь не малую роль играли его занятость, неустроенность и туманные перспективы в будущем. Да и в перестроечные и постперестроечные годы ученые уже были не в приоритете у потенциальных хранительниц домашнего очага.
Свои половые потребности он удовлетворял за счет периодических скоротечных романов, еще кое-что ему перепадало от жриц любви, обслуживающих научную элиту на всевозможных мероприятиях и в обычном досуге.
Особую роль в его жизни играла Полина. Она была старше Игоря на десять лет. Полина была замужем, у нее было двое детей. Мужем ее был, выкинутый на обочину жизни, непризнанный научный гений. Ее муж страдал от нереализованных амбиций, безработицы и полового бессилия. Полина кормила семью. С молчаливого согласия мужа она убирала в квартирах у ученых и подрабатывала проституцией, обслуживая тех же ученых за вполне приемлемые деньги. Круг клиентов был у нее строго ограниченный и отношения с ним у нее складывались чуть ли не семейные. Для Игоря Полина была и любовницей и другом. Он даже хотел жениться на ней через год после начала их отношений. Полина тогда поблагодарила его, но отказала. Она очень любила и жалела своего мужа, как-бы это не парадоксально звучало при способе получения ею дохода.
