Павел Носов - Второй шанс
- Что это, товарищ Волков?
- Это паспорт гражданина Российской Федерации. На даты там внимательно посмотрите. У вас, мужики, какой год сейчас? - начальники недоуменно переглянулись:
- Тыща девятьсот восемьдесят восьмой. - собственно, так я и думал, примерно.
- Ну вот, а я сюда попал из две тысячи четвертого. Ребята, это все очень долгие истории. Все вам расскажу. Но сейчас главное не это. Знаю я, как отсюда выбраться. Нет, не к вам в 88 обратно, но в обычный мир, где катаклизмов этих нету, жить нормально можно. Я там был, оттуда пришел. Только в этом мне помощь ваша нужна. Тут я еще людей встретил: старики, женщины, дети, самим им не уйти. А одни вы здесь долго не протянете. С голоду помрете, или сожрут вас, или переносом очередным накроет. Поняли уже, наверное, что в это место, непонятно как, куски из разного времени переносит вместе с обитателями? Решайте, мужики!
Слушали меня военные очень внимательно. Гамма чувств у них на лицах самая различная была. Первым прапорщик опомнился - взрослый уже, жизнью битый, решения принимать умеет.
- Да, выбираться отсюда, конечно, нужно. Место здесь паршивое. Только, тащ майор, извините, но больно странный Вы гость из будущего получаетесь. Пришли непонятно откуда, понарассказали непойми чего. Как Вам доверять-то? Вдруг ловушку хитрую для нас готовите, погубить хотите, оружие у нас забрать? У Вас самих-то с вооружением не ахти.
Лейтенант с ним, судя по глазам, согласен был полностью. Нет, все правильно говорит служивый, сам, на его месте, гораздо больше бы лютовал, правду вызнавая. Только сейчас нет времени у меня дискуссии долгие здесь разводить, убеждать их в правоте своей - у меня охотник один на дикой территории сидит, как бы не случилось чего. Ладно, попробую:
- Михалыч, вот ты опытный военный, скажи, тяжело мне будет со снайперской винтовкой вас здесь всех, при вашей организации службы, не торопясь, с расстановкой, на ноль помножить, а?
Задумался: - Со снайперкой, пожалуй, что и нет. Не готовимся мы к атакам противника вооруженного, другие задачи. Только винтовки-то у Вас и нет, тащ Волков.
- Сейчас в развалинах, откуда я пришел, сидит напарник мой, охотник из людей местных. Сигнала ждет, что все в порядке у меня. Так вот, у него мой СКС с оптикой. Мужики, поверьте, я на своем веку немало повоевал, с Афгана начал, да и потом много еще чего. Было бы у меня желание, очень быстро разобраться с вами можно. И без снайперки можно, как вы меня сюда завели, нож не отобрали. - продемонстрировал им клинок свой, потом метнул его с места прямо, не вставая, в стойку для оружия деревянную, воткнул, конечно. Дернулись воины, на нож, в мишени покачивающийся, уставились. - Еще в коридоре, поверьте мне, всех вас положить мог. Только не за этим совсем я пришел сюда. Людей выручать надо, и самими выбираться. Давайте так сделаем. Сейчас кто-нибудь со мной пойдет, позовем человека моего, что бы его в руинах зверье не съело, а потом сядем спокойно, и расскажу вам все, что знаю!
Думают военные. Понимаю их, не легкое совсем решение им принимать - чужому, по сути, человеку довериться. Так ведь и обстоятельства кругом, мягко сказать, необычные. Наконец, решился командир:
- Александр Михайлович, возьмите двоих, сходите с товарищем майором.
- Вурволис, Валиев, со мной. Пойдемте, тащ майор?
- Да, пошли. - со стула я встал, к шкафам оружейным подошел, нож вытащил, в чехол на поясе сунул, и к двери направился.
- Товарищ Волков. - это старлей меня окликнул. Повернулся к нему, а он мне пистолет протягивает. Подошел, забрал, в кобуру сунул. За тем в глаза пацану этому посмотрел, на которого ответственность чудовищная свалилась за жизнь людей, ему подчиненных, и захотелось мне хоть как-то подбодрить его:
- Не волнуйся, лейтенант, все нормально будет, выберемся обязательно из этой задницы! - кивнул мне в ответ только.
Вышли группой из караулки, пошли к воротам. Проходя мимо городка караульного, кивнул на холмики могильные, спросил у прапорщика:
- Двоих потеряли? - Михалыч лицом посмурнел, ответил:
- Пятерых. Трое на постах при переносе были, даже тел не нашли. Эти позже уже.
Вышли мы на тропинку, подошли к копью моему, так лежать на ней и оставшемуся. Взял за древко, над головой поднял, и, к развалинам повернувшись, стал им над головой размахивать полотнищем белым, на конце привязанным, из стороны в сторону мотая. О, заметил сигнал охотник, появилась фигурка, выбралась из руин и к нам направилась. Чем ближе Адар подходил, тем большее удивление на лицах бойцов проступало. Не выдержал прапор:
- Это что, тащ майор, все местные тут такие?
- Ага. По развитию - раннее средневековье. Привыкайте, мужики, много чудес еще увидите. Придем назад, расскажу. Да, Михалыч, давай уже на 'ты', что ли. Не на плацу.
- Добро, Иван Палыч, давай на 'ты'. А чудеса эти, ну их, мне бы поспокойней что, не мальчик.
Подошел следопыт мой, карабин передал, представил я его окружающим. У самого спросил, все ли вокруг спокойно было. А потом опять к прапору обратился:
- Александр Михалыч, мы вон до той кривой вышки сможем дойти? Люди, про которых говорил я, на той стороне пустоши в доме сидят, и за обстановкой окружающей с крыши наблюдают. Оттуда им только эту вышку и видно. Договорился с ними, что, если дойду, и все в порядке будет, сигнал им с нее подам, ждут.
- Дойдем, что не дойти. Только, лес там рядом, аккуратней надо, были уже случаи.
Без происшествий смогли мы сходить и вернуться обратно. На вышке я минут пять копьем размахивал. При выходе специально деда предупредил, что бы следили, сигнал ждали. Пусть знают, что есть теперь надежда.
ГЛАВА 25.
- Так, что, Александр Михалыч, техника вся не на ходу?
- Да, Палыч, все, что здесь в боксах стоит, на длительном хранении находится. Аккумы сняты, топливо слито. Была у нас одна батарея боеготовая, на учения ездили, на салютах в Талине стреляли, но те ангары сюда не попали.
После того, как отошли военные немного от шока, вызванного моим рассказом о будущем страны, которой ребята сейчас служили и о ситуации, в которой все здесь оказались, стали мы строить планы, как спастись нам самими и людей спасти, учитывая наличие сил и средств, в распоряжении нашем на данный момент имеющихся. В виду того, что обсудить нам предстояло очень много, совместным решением постановили сегодня никуда не дергаться, спокойно заночевать, а завтра начать притворять выработанные планы в жизнь. Только вот планы пока никак не вырисовывались. Выслушав предложения мои по прорыву в иную реальность на технике, рассказали мне служивые следующее.
Кадрированный артиллерийский полк, в котором служили они, дислоцировался в Эстонской Советской Социалистической Республике, в местечке Клоога-Айдлин, на расстоянии сорока километрах от столицы республики города Талина. Как говорили про такие подразделения сами военные, полк был 'кастрированный', и в этой шутке доля правды была огромна. На вооружении состояли буксируемые 120 миллиметровые гаубицы М-30 образца 1938 года, и, соответственно, средства для их буксировки: колесные автомобили КАМАЗы и УРАЛы. В том, что эти орудия были до сих пор не отправлены на переплавку, не было ничего удивительного - очень удачная конструкция, которая, с незначительной модернизацией, позволила использовать эти гаубицы во всех военных конфликтах, в которых страна участвовала пятьдесят лет с момента их принятия на вооружение, вплоть до окончания Афганской войны. И орудий, и автомобилей, имелось в наличии на полный штат полка. А вот личного состава не было. Сам смысл существования кадрированных частей заключался в следующем: в мирное время в определенной местности живет себе спокойно подразделение воинское, в котором и техники военной имеется полный комплект, и командиров звена от командира роты включительно тоже, а вот младших командиров и личного состава служит здесь по минимуму, только то количество, которое необходимо для поддержание в порядке техники законсервированной. А в случае начала военных действий штат подразделения доводится до полного состава за счет призывников, в этой местности проживающих, техника с консервации снимается, и айда все биться-сражаться с ворогом.
Так вот и существовали в эстонской глуши семь десятков советских офицеров и прапорщиков, и сорок солдат и сержантов срочной службы. Нагрузка на личный состав была чудовищная: ежедневное обслуживание техники в парке, наряды по полку, по штабу, по столовой, патрули и караулы. Ни о какой боевой учебе при таком графике речь, естественно, не шла. За то, что бы на разводе получить в свое распоряжение солдата для регламентных работ на технике, офицеры полка дрались, иногда в буквальном смысле этого слова. Соответственно, и оценки при проверках полк показывал далеко не блестящие. Вообще, прохождение службы здесь считалось чем-то вроде ссылки, практически без перспектив дальнейшего карьерного роста. Ссылали сюда офицеров проштрафившихся, спившихся, много было парней Афган прошедших - полагало начальство, и не всегда безосновательно, что присутствуют у них проблемы характера психологического. Ну и состав военнослужащих срочной службы тоже был соответственным: из сорока человек тридцать были призваны призывом последним из республик Средней Азии.
