Юлия Флёри - Последний шанс
– Я разговаривал с Владимиром Ивановичем, он сказал, что всё можно устроить.
– Что устроить? Мало ты ещё устроил?!
– Я её люблю. И я всё для неё сделаю.
– Тогда оставь мою дочь в покое. – Зло прошипел Орлов и отвернулся.
За это время Борис Евгеньевич действительно изменился, стал хмурым, от дел практически отошёл, только на самых важных сделках присутствовал. Некоторые злорадствовали, что готовится кому-то дела передать, но никто не догадывался, что он просто не может видеть чужие пытливые глаза, которые до последнего времени имя его дочери в грязи полоскали, а всё из-за него, из-за Кабаева. Он пытался с ним поговорить, намекнуть, но ничего не получалось, его не слышали, а сейчас этот человек пришёл и хочет увезти Элю… навсегда.
Напряжение нарастало, Руслан молчал и сверлил Орлова взглядом, от своего он отступать, не намерен, и чётко это обрисовал, вот только и ему уступать не собирались.
– Она задыхается, эти стены на неё давят, вы понимаете, что она не может там находится?
– Ты учить меня вздумал, а? Кто ты такой, что ты знаешь о моей девочке? Я отец, я хочу ей только добра, а ты…
Договорить он не успел, быстро оглянулся, почувствовав на своём плече горячую руку жены.
– Отпусти её, Борь. – Хрипло проговорила она. – Ты ведь знаешь, что он прав. Она только его ждала все эти дни.
Анжелика Викторовна вышла к свету, она уже не была той цветущей, шикарной женщиной, с которой Руслан знакомился несколько месяцев назад. Тогда её можно было принять за старшую сестру, никак не за мать, а теперь… Опухшие от слёз глаза, минимум макияжа, который наносился, скорее, по привычке, тусклый взгляд, широкие седые пряди, вместо чёрных, как смоль, волос. Женщина неожиданно взглянула на Руслана и пыталась в нём что-то рассмотреть.
– Как она?
– Она держится, правда.
– Ты помоги ей… одна она не справится, понимаешь. – Было слышно, что вот-вот и женщина расплачется, но она глубоко вздохнула и натянуто улыбнулась. – Скажи, что мы с папой её очень любим.
Уже следующим утром всё было решено. Всё устроено. Задействованы люди, подписаны все разрешения, через несколько часов они должны улететь.
Возможно, странно, но на море, Эле действительно было легче, даже дневной укол обезболивающего можно было пропускать, хотя врач категорически это запрещал. Эля не хотела терять драгоценное время, она хотела запомнить тёплый ветерок, песок, который приятно скрипел под ногами, закат и восход. Этого в её жизни было так мало, что теперь она за всё хваталась обеими руками, впитывала в себя атмосферу счастья и всеобщего восторга. У них был отдельный домик у самого берега моря, Руслан всегда был рядом, держал её за руку. Даже когда она не узнавала его, он не отходил, прижимался губами к чёрной макушке и вдыхал её запах, запах самой родной женщины.
Уже очень скоро Эле стало хуже, боли стали невыносимыми, ничто от них не спасало, она кричала, а он не мог ей помочь, только сильнее сжимал руку, напоминая о своём присутствии. День клонился к закату, морской воздух ворвался в дом и взгляд Эли удивительно быстро прояснился, она улыбнулась спящему рядом Руслану и нежно погладила его по руке. Он открыл глаза, улыбнулся ей в ответ, хотел что-то сказать, но Эля его остановила.
– Знаешь, когда я тебя встретила, показалось, что ты мой последний шанс… а теперь я понимаю, что ты лучшее, что было в моей жизни.
Ещё одна несмелая улыбка, которая уже перешла в судорогу от боли, Эля успела только глаза закрыть, как вся сжалась и жалобно простонала. Укол сделали практически сразу, и напряжение с её лица ушло. Это было последнее, что она успела сказать в своей жизни. Через два часа всё закончилось.
Назад Руслан вернулся один, Эля хотела навсегда остаться там, где тепло, там, где они только вдвоём и нет преград. Он вошёл в свою пустую квартиру, подошёл к окну, долгим взглядом окинул проспект, полный машин. Жизнь вокруг кипела, заманивая, привлекая к себе. Он стоял, сжимая руки в кулаки, он был бессилен перед судьбой. Руслан знал, что пройдёт эта горечь, пройдёт чувство вины, его жизнь снова наполниться красками. Он обязательно женится, и возможно у него будут дети, по крайней мере, он этого очень хочет. А уверен только в одном: время не сможет отнять у него ощущение счастья, которое он пережил, и Эля навсегда останется его любимой девочкой.
