Ночь в одиноком октябре - Желязны Роджер Джозеф
Викарий Роберте испуганно уставился на него и судорожно облизнул губы.
– А мне казалось, что существо, придерживающееся ваших взглядов на мир, скорее займет нашу сторону в данном споре, – вопросительно произнес викарий.
– Мне нравится видеть этот мир таким, каков он ecть, – ответствовал Граф. – Помолитесь и давайте же начнем.
Викарии кивнул.
– Мы будем стоять до самого конца, – сказал он, – пока Врата не распахнутся.
Граф швырнул в огонь какой-то прутик и небольшой пакетик. Пламя вновь оживилось, меняя цвета, заплясало, потрескивая и гудя, прожигая в ночи дыру, сквозь которую послышалось монотонное пение чуждых голосов. Тени закружились вокруг нас, забегали над алтарем, по поверхности плиты. Я снова услышал вой, теперь уже гораздо ближе.
Я перевел взгляд на викария и заметил, как тот поморщился. Но пришел в себя, выпрямился в полный рост и сделал открывающий жест. Глубоким, степенным голосом он промолвил заклинание Силы. Оно повисло в воздухе и эхом прокатилось по холму.
Письмена на глыбе засветились чуть ярче, и сквозь серый цвет камня начали проступать призрачные очертания прямоугольника, точь-в-точь похожего на ту дверь, через которую нас с Дымкой засосало в мир Грез.
Викарий повторил заклятие, и прямоугольник приобрел отчетливую форму.
В причитания, доносящиеся из костра, словно в ответ на слова викария, вплелись периодически повторяющиеся воззвания:
– Иэ! Шаб-Ниггурат!
Сидящая передо мной Серая Дымка приподнялась и напряглась.
Но вместо того, чтобы перейти к следующей фазе, викарий развернулся и медленно двинулся к скатерти, на которой покоился нож для жертвоприношений. Я заметил, что стоящая чуть позади него икона Альхазреда тоже начала светиться. Викарий опустился на колени, осторожно взял обеими руками клинок, поднес к губам и поцеловал. Поднявшись на ноги, он повернулся к алтарю, Текила как приклеенная сидела у него на плече.
И тут справа от меня, из темноты, за спинами Джека и Графа, послышался легкий шорох. Мелькнул чей-то силуэт – кто-то еще спешил присоединиться к нам.
Викарий успел сделать лишь маленький шажок вперед, когда огромный серый волк влетел в круг и кинулся мимо него к алтарю. Это прибыл Ларри Тальбот. Очевидно, он все-таки сумел как-то совладать со своей напастью.
Он ухватился зубами за левое плечо девочки и стащил ее с алтаря. Быстро забросив хрупкое тельце на спину, тем же способом, при помощи которого раньше так ловко управился с трупом полицейского, Ларри стремительно протащил ее мимо нас, удаляясь на север – туда, откуда и пришел.
Раздался резкий звук выстрела, и Ларри покачнулся – над его левой лопаткой расплывалось темное пятно. В руке викария дымился пистолет, направленный в сторону оборотня. Но Ларри довольно быстро оправился и побежал дальше, и тогда викарий выстрелил снова.
На этот раз пуля угодила прямо Ларри в голову, он застонал, челюсти разжались, и Линетт сползла на землю. Сам Ларри, сделав пару неверных шагов, упал на границе каменного круга; тени, отбрасываемые костром, затанцевали по телу. Пение, наложенное на неземную музыку, возобновилось:
– Иэ! Шаб-Ниггурат!
Викарий еще раз выпалил в ночь. Пистолет издал тихий щелчок, но выстрела не последовало. Роберте слегка опустил ствол и несколько раз судорожно дернул курок. Внезапно порох вспыхнул, пистолет бабахнул, и у южной оконечности алтаря взметнулся фонтанчик пыли. Викарий в ярости швырнул оружие в траву – вероятно, у него было всего три патрона. Вот что значит кустарно отлитые пули!
– Возложите ее обратно на алтарь! – приказал он. Моррис и Мак-Каб немедленно покинули свои места и побежали к недвижной девочке. Бока Ларри судорожно вздымались, но глаза были закрыты. Кровь заливала голову, шею, плечо.
– Остановитесь! – выкрикнул Граф. – Игрокам запрещается перемещать жертву, коли церемония уже началась!
Викарий в недоумении уставился на него. Моррис и Мак-Каб застыли на месте, оглянулись на Робертса, потом на Графа.
– Никогда не слышал о таком правиле, – возразил викарий.
– Тем не менее, оно существует, – подтвердил Джек. – Жертве всегда даруется хоть и небольшой, но все же шанс избегнуть своей участи. Она может бежать, если хватит сил. Игроки вправе остановить ее. Но то место, где падает жертва, должно стать новым алтарем. Попробуйте нарушить этот закон – и вы уничтожите образ, созданный нами. Результаты могут оказаться гибельными для всех.
Викарий было засомневался, но потом твердо вымолвил:
– Я не верю вам. Мы превосходим вас силами. Вы несете чушь, хотите затруднить мне выполнение задачи. Моррис! Мак-Каб! Тащите ее сюда!
Стоило им тронуться с места, как Граф также выступил вперед.
– В таком случае, – проговорил он, – противоположной стороне разрешается воспрепятствовать нарушению правил Игры.
Я услышал тяжелые бухающие шаги, но кто бы это ни был, он, похоже, следовал мимо холма, огибая его стороной.
Моррис и Мак-Каб еще секунду колебались, а потом снова двинулись к Линетт.
Граф заструился к ним. Не шевельнувшись, он вдруг оказался рядом с ними. Взметнулись складки плаща, он раскинул руки и скрыл обоих от наших взглядов. Какой-то миг граф оставался недвижим, руки его были скрещены на груди. Из-под плаща донеслись чавкающие звуки.
Затем Граф вновь расправил накидку, и два омертвелых тела под странными углами рухнули на землю; из ушей их, носов и ртов фонтаном хлестала кровь. Глаза были широко раскрыты. Они не дышали.
– Как ты посмел?! – вскричал викарий. – Как ты посмел тронуть моих людей?!
Граф медленно обратил на него свой взгляд и развел руками.
– Вы слишком вольно обращаетесь ко мне, – угрожающе проговорил он.
И полетел к викарию, только уже помедленнее. Музыка звучала все громче и громче, голоса завыли, письмена засияли. И пока он плыл над пожухлой травой, я уловил чей-то посторонний запах и краем глаза заметил темную тень, прячущуюся в полумраке справа от меня. Это был тот странный волк, с которым я столкнулся ночью в лесу при лунном свете. Он приблизился к нам совершенно бесшумно.
Рука викария внезапно вынырнула из рясы, швырнув что-то в Графа. Мгновенно его скольжение было остановлено, Граф замер. Тем временем, прячась за спиной Графа от бдительного ока священника, волк нырнул в освещенный костром круг, ухватил Линетт за плечо и потащил в темноту, продолжая дело, начатое Ларри.
Внезапно Граф утратил всю свою грацию. Он закачался из стороны в сторону, сделал неверный шаг к викарию, тогда как тот вновь сунул руку под плащ и повторил предыдущий жест.
– Что это? – еле выговорил Граф, шаг за шагом приближаясь к викарию, который медленно пятился.
И тут Граф упал.
– Земля из одного из твоих гробов, – ответствовал викарий, – смешанная с тертым камнем моего церковного алтаря, воздвигнутого еще до того, как в Англию пришли паписты. Плюс сустав святого Иллариона. Ты нуждаешься в освященной земле, чтобы продлевать свое существование, но излишнее количество освященной земли убивает мгновенно, различие подобно разнице между целебной и смертельной дозами стрихнина. Ты не согласен со мной?
Граф пробормотал что-то в ответ на незнакомом мне языке. Тем временем волк вместе с Линетт исчез в ночи. Только сейчас до меня дошло, что беседы с Ларри вкупе с опытом обращения с наркотиками, плюс те растения, которые ему удалось раздобыть за эти дни, – все это помогло составить препарат, который и его превратил в волка: пред моими глазами предстал Великий Сыщик в наивеличайшем своем маскараде. Я провыл в ночь:
– Отличная работа!
Немного погодя в ответ послышалось:
– Удачи!
Надпись переливалась всеми цветами радуги. То ли смерть Морриса и Мак-Каба повлияла на нее, то ли еще что – трудно было сказать. Викарий поднял глаза и увидел, что Линетт исчезла. Он посмотрел на Джилл.
– Тебе следовало бы предупредить меня, – сказал он.
– Я сама только что заметила, – ответила та.
– Я тоже ничего не видел, – присоединился к ней Ночной Шорох.
