Приключения Чикарели - Рубен Арамович Марухян
Нет, ничто с тобою не сравнится,
О, крупнорогий наш отец.
Весь народ твоих рогов боится
И обходит за версту дворец.
Не стыдимся никого ни грамма,
Мы любого победим врага:
Мы его — копытами, рогами.
Наша гордость — это вы, рога!
«Наша гордость — это вы, рога!» — подхватили придворные, но тут я распахнул дверь и резко вошел в зал.
— Ты кто такой? — возмутился король, увидев в своем дворце человека без рогов. — Убирайся вон, скотина!
— Ваше величество, — незаметно ущипнул короля кардинал, — вы снова забыли о том, что отныне этим титулом мы величаем только придворных.
— Ах, да, — опомнился король, — убирайся вон, человек. Муу, забодаю!
— Мне кажется, убраться отсюда придется кое-кому другому, — вошел в зал Чикарели, откупорил один из сосудов и брызнул водой на собравшихся.
Пролившись на пол, вода образовала большую волну и смыла рогатого короля вместе со всей его свитой. Куда-то испарился и сам дворец. Мы с Чикарели стояли на зеленом лугу, удивляясь тому, куда сгинул дворец вместе со своими самодовольными обитателями.
— Вперед, только вперед! — вдохновенно воскликнул Чикарели и зашагал навстречу новым приключениям.
По дороге мы подобрали своего старика с коровой и пошли обратно.
Вы, конечно, догадываетесь, кто должен был встретиться нам впереди. Совершенно верно: хорошо знакомый вам человек-хамелеон. Не успели мы и близко подойти к его логову, как из-под высохших корней дуба раздался отвратительный писклявый голос:
— Ах, мои дорогие, ох, мои родные, бесценные вы мои, какое счастье видеть вас снова, какая огромная радость лицезреть вас на пороге моего дома, и если вам не нравится мой цвет, я сейчас же сменю его, — понес он свой обычный вздор. — Ах, как я рад, как я рад видеть вас!
— Думаю, это наша последняя встреча, — ответил я, откупорил второй сосуд и хорошенько облил хамелеона волшебной водой.
Вода вспенилась, стала могучей волной и унесла болтуна-подхалима, оравшего «…но если вам не нравится этот цвет…»
— Очень нравится, — крикнул я вдогонку и помахал рукой человеку-хамелеону.
— Счастливого плавания, — не удержался от шутки старик.
— За мной, — весело скомандовал Чикарели, нырнув в логово хамелеона.
С трудом выбравшись из этого чертова лабиринта, мы поспешили вперед. Останавливаться на отдых не было времени: природа ждала Воду. Идти обратно было куда легче, потому что знакомая дорога всегда кажется короче, к тому же основные трудности были позади, и мы возвращались с победой.
И вот вдали показались руины домов завистников.
— Интересно, чем они заняты сейчас? — засмеялся Чикарели, вспомнив двух потешных типов.
— Сейчас увидим.
Мы поднялись на холм и увидели неподалеку от руин хитроглазого и долговязого. Подобно петухам, они стояли друг против друга и несли свою обычную околесицу:
— Нет, кто ты такой?
— Я тебе сейчас покажу, кто я такой, видали мы таких остолопов, как ты.
— Все равно я умнее тебя.
— Зато не завистливее.
— Ха-ха. Да кто ты такой, чтобы тягаться со мной в завистливости?
Старик наблюдал за этой сценой, ничего не понимая в происходящем.
— Пропадите вы пропадом! — сказал я, окончательно потеряв надежду на их исправление, откупорил сосуд и вылил воду прямо на землю.
Вода потекла вниз по холму, образуя мощный поток, подхватила завистников и унесла их.
— Все равно ты утонешь первым, — только и успел сказать хитроглазый и захлебнулся в воде.
— Нет, ты кто такой, чтобы гово… буль-буль-буль…
— Странные люди, — почесал в затылке старик. — Ой, там, кажется, пожар.
Мы посмотрели в ту сторону, куда он показывал.
— Ну и дела, — вздохнул Чикарели, — до сих пор никто не удосужился погасить.
В самом деле, дом в городе равнодушных продолжал гореть, та же толпа ротозеев стояла вокруг дома и гоготала.
— Чего уставились, трудно, что ли, погасить? — вызывающе спросил Чикарели.
— А нам какое дело, дом-то не наш, — последовал обычный ответ, хотя другого мы, признаться, и не ждали.
— Ладно, — разозлился Чикарели, откупоривая новый сосуд.
Вода зашипела, запенилась, разлилась по всему городу и подняла такую волну, что нам самим стало страшновато. Поток уносил городские строения и его равнодушных жителей.
— Ну и чудеса, — не уставал удивляться старик.
Я смотрел на Чикарели и удивлялся: наряду с озорством, присущим любому мальчишке в этом возрасте, в его глазах появилась такая серьезность, будто за это время он вырос лет на десять. Я смотрел на Чикарели, гордясь своим другом, и чувствовал, как он счастлив. Тогда на цахкадзорской поляне я мог бы отчитать его и просто-напросто отправить к родителям, но я поверил в то, что мальчишку можно спасти, поверил в него, а ведь это такое счастье, когда в тебя верят.
Чикарели был счастлив, а вместе с ним был счастлив и я, потому что сделал что-то хорошее. Поленись я тогда связаться с этим шалопаем, ничего такого не произошло бы. Я бы преспокойно писал свои рассказы, отдыхал бы в свое удовольствие в писательском доме творчества, но…
Но, дорогой читатель, на свете есть вещи поважнее отдыха и благополучия: это чувство плеча, чувство долга. Иные берегут все только для самих себя, даже собственные душевные силы, не понимая одного: чем больше отдаешь, тем больше получаешь, тем больше обогащаешься. И мы с Чикарели получили нечто очень важное, и это слово мне хочется написать с большой буквы — Дружбу.
Но поспешим, читатель, надо успеть в город лентяев, чтобы спасти двух девочек. А издалека уже раздавался приглушенный голос, то и дело прерываемый дружным храпом. Местный оратор, лежа на спине и закинув ногу на ногу, лепетал в полудреме:
— … И наступит счастливый день, когда весь мир последует нашему примеру: все будут есть и спать, спать и есть. Вздремнем, сограждане.
В городе уже было невозможно дышать из-за зловония помоек. Прикрыв носы ладонями, мы шли к дому, где жили девочки, с трудом таща за собой корову, взбесившуюся от такой страшной вонищи.
— Есть кто-нибудь дома? — постучался я.
Дверь открыла указавшая нам дорогу из города Наринэ, столь же опрятная и хорошенькая.
— Ой, здравствуйте, — искренне обрадовалась она, увидев нас, — вы уже идете обратно?
— Да, милая, мы достигли своей цели.
— Можно мне с вами?
— Не можно, а нужно, — по-взрослому ответил Чикарели. — А где подружка?
— Беда с ней, никак не удается уговорить, — вздохнула Наринэ так, словно совершила какой-то ужасный поступок.
— А может, нам попытаться это сделать? — предложил я, видя, как трудно Наринэ оставлять подружку.
— И не думайте, — раздался голос из дома, — ничего не выйдет. Мне и здесь
