Проклятие Аскаила - Иван Варлаков

Алекс почувствовал, как чья-то грубая и огромная ладонь схватила его за локоть и с силой сдавила. Через мгновение охотник услышал над своим ухом грузный голос Блэкхарда:

-Прошу его простить, госпожа Хеленхорд. Мой товарищ долгое время жил среди троллей - сами понимаете, к чему это может привести. – Блэкхард криво улыбнулся и, снова сдавив локоть охотника, намекнул, чтобы тот держал себя в руках. Баронесса презрительно фыркнула и отошла на несколько шагов в сторону от, по ее мнению, сошедшего с ума человека.

-Где скьярл, там и беды, - произнесла она, переводя взгляд с Алекса на Блэкхарда, и, повернувшись к стоявшему рядом старику, приказала, - веди нас.

Мужик – по-видимому прежний смотритель кладбища – широко улыбнулся, еще больше показывая отсутствие зубов у себя во рту, быстро закивал и указал следовать за ним.

-А где они сейчас хоронят своих покойников? – спросил Алекс, когда баронесса и могильщик отошли на достаточное расстояние, чтобы не услышать их. – Кладбище заброшено, и не похоже, чтобы живые еще приходили проведать своих умерших родственников.

Блэкхард пожал плечами.

-Я еще живой и это главное, - цинично сказал он и махнул рукой куда-то в сторону юга. – Сжигают или хоронят там, где земля более уступчива. В молодости я этим не интересовался, а сейчас это уже не имеет смысла. Сам знаешь – мы умираем так, что нас вряд ли уже похоронят.

-Да уж, - мрачно отозвался Алекс. – Ты же знаешь, почему Марию нельзя было отпускать на юг?

-Скверна, - коротко произнес Блэкхард и тяжело вздохнул. В глазах его мелькнули печаль и страх. – Мария сильная. Я уверен, она справится с вашими ордами демонов и выберется целой и невредимой. По-другому просто быть не может.

Алекс неохотно кивнул.

-Надеюсь на это. Иначе вся моя затея с многолетними поисками и этой чародейкой окажется… тщетной.

Блэкхард улыбнулся.

-Уж и не знаю, благодарить тебя за верность или начинать ревновать за ваши тайны.

Алекс рассмеялся. Среди древних могил, покойников, живших здесь трупоедов и призраков, его поведение было странным и лишенным всякой морали, но все же он смеялся. Возможно, в первые за несколько лет это был чистый и добрый смех, а не очередная циничная усмешка над чем-то, что в охотнике вызывало только отвращение.

Только он хотел ответить, чтобы скьярл занимался и тем и другим одновременно, как заметил, что, обернувшись через плечо, баронесса смотрит на него недовольным прищуренным взглядом и укоризненно качает головой. Смех и радость мгновенно пропали.

-Что она здесь делает? – шепотом произнес охотник. – Разве мы не могли бы обойтись без нее, одним престарелым могильщиком? Или баронесса любит ходить по размокшим кладбищам? Собирает кости и ночью в подземельях резиденции барона варит завтрак своим детям?

-У тебя всегда было богатое воображение, - также тихо пробормотал Блэкхард. – Нет, она всего лишь хочет сама осмотреть склеп, где должен упокоиться ее муж, проверить мою реакцию на тварей из подземелья и удостовериться, что его вообще можно привести в порядок.

-Мужа или склеп? – сделав вид, что он на полном серьезе подозревает в баронессе ведьму, спросил охотник. Блэкхард понял его шутку и решил поддержать.

-Думаю, мужа. Собирается узнать нет ли в склепе подходящей нечисти, которая готова вселиться в барона и продержать его еще несколько лет во главе семейства. Сам понимаешь, стоит кому-то из сыновей забрать себе титул барона, как баронессой станет уже другая женщина, а про вдову все забудут. Я знал одного из наследников и очень удивлюсь, если он не выпнет ее при первых же разногласиях.

-Помню, мы с тобой как-то раз столкнулись с такой нечистью, - произнес Алекс и с хрустом наступил на чью-то кость. Он с сомнением посмотрел на человеческие останки и перевел взгляд на разрытые неподалеку могилы. Их было не больше десятка, но сам факт их существования на старом кладбище говорил взяться за оружие и приготовиться встретиться с трупоедами. Они вполне могли уйти, из-за отсутствия пищи, или над могилами потрудились не гули, а мародеры, но никто из друзей не надеялся на удачу и обнажили свое оружие.

Старик и баронесса заметили реакцию борцов с нечистью и насторожились сами. Они неуверенно посмотрели на Блэкхарда, взглядом спросили: «все ли в порядке», и увидев одобряющий кивок продолжили путь дальше. Перед тем как сделать каждый следующий шаг нанимательница скьярла теперь опасливо оглядывалась по сторонам.

-Ты о том случае в Менроке? – расслабленно спросил Блэкхард, продолжая разговор. До громадной серой коробки оставалось совсем немного, но скьярл все-таки решил провести это время за разговором. Гулей он не боялся и легко заметит их, если те вдруг набросятся на их небольшую компанию.

-Ага, - с улыбкой и брезгливой гримасой одновременно ответил Алекс. – Один из братьев герцога умудрился так совершить самоубийство, что Тьма решила наказать его и запретила душе покидать тело. Помнишь каким мы нашли этого парня? На нем и кусочка мяса не осталось. Одна кожа, да пара сухожилий.

-А поверх всего этого его полупрозрачный образ, - дополнил скьярл. – Он был достойным главарем бандитов: страшным и безжалостным. Да и как тут не станешь безжалостным, когда несколько недель планировал собственное убийство, а потом тебе запретили покидать этот мир и уходить в Пустоту?

-Думаешь он понял наш намек, что демоны юга могут помочь ему умереть?

Блэкхард пожал плечами.

-Умереть слишком мягкое слово для того, что твои твари сделают из его души. И ты это прекрасно знаешь. Они сожрут ее, перемолотят саму сущность этого человека и используют для того, чтобы сделать себя сильнее. Не знаю, как ты, Ал, но я бы выбрал век бессмертных мучений, чем такую смерть.

-Конечно, - усмехнулся Алекс, - всем хочется жить, и никто не хочет умирать. Не ты первый, кто говорит об этом, и не ты последний.

-Мы пришли, - произнесла баронесса. Алекс и Блэкхард закончили говорить и подняли головы, чтобы осмотреть склеп.

Перед ними стоял огромный гранитный ящик, который за несколько веков своего существования под снегом и дождем потерял былой цвет и великолепие. Вход в его подземелья представлял собой большие железные ворота с массивными ручками. Ржавчина не тронула двери, но плесень хорошо въелась в когда-то хороший