Детективное агентство "Штык" 1 - Самат Айдосович Сейтимбетов
— Фу! — громогласно провозгласила Олеся, сморщившись. — Как не стыдно подвергать сомнению такую высокую любовь!
— Чистые назвали бы ее отвратительной, — махнул рукой Лисов.
— Фу! — повторила Олеся.
В другой части порта раздался выстрел, еще один, затем крики.
— Волчица, займись, — скомандовал Лисов. — Петр, вы со мной, идем на корабль к Чистым, сдерживайте их порывы, заодно еще раз осмотрим каюту Радича.
— Посла с магом тоже проверьте! — посоветовала Олеся.
— Да, обыщем еще раз весь корабль, — кивнул Лисов. — Эх, хотел посидеть вместе над версиями, но не судьба, видать. Кабан, бери дыхалки для погружения, да давай к королеве Идимнэ, хорошо? Пусть узнает, а заодно пусти в ход свое обаяние, а то один тут уже гудел в раковину.
Он посмотрел сердито на Водяного, явно жалея, что у него не хватает власти приструнить всех. Барас даже не подумал смущаться, смотрел с вызовом, мол, право имеет! Иван же только кивнул.
— Дыхалки! Кому нужны ваши дыхалки? Ничего без своей техники не можете! — Олеся явно словила с утра хорошую дозу высокомерия и все никак не могла успокоиться.
Посох Олеси врезался в песок, вспорол его с силой, выворачивая камушки и грязь.
— Ба! Ва! Да! Га! — воскликнула она.
Затем вошла в воду прямо так, как была, ни капли брезгливости на лице, хотя вода в заливе чище не стала. Иван пожал плечами и вошел следом, рядом почти беззвучно булькнул Барас, тут же ускорился, оказавшись в родной среде. Иван двигался, дышал свободно, словно находился на воздухе, стараясь не думать о грязи вокруг.
Он и не знал, что Олеся владеет подобной магией.
— Сейчас, — еще движение посоха и пурпурная раковина сорвалась с пояса Бараса.
Рванула вперед и вниз, и Ивана с Олесей потащило следом, словно на веревке. Вода вокруг клубилась, пузырилась, будто кипела, Барас плыл где-то сбоку, сосредоточенно работая руками и ногами.
— А то акваланги, дыхалки, техника, тьфу, — сплюнула Олеся.
Иван посматривал по сторонам, но видел и ощущал мало. Отряд Очистки редко, почти никогда не работал под водой, хватало опасностей со стороны суши. Залив всегда защищали русалки, а потом еще и союз с островом Чистых, непрочный, но все же союз.
Власти Тырнова не спешили чистить воду, так как это означало бы глобальный проект, вместе с жителями Краснова, по взятию под контроль всей Пены или, как минимум, постройки мощнейшей плотины и очистных станций, и затем еще траления и огораживания залива.
Конечно, это принесло бы массу свежей, чистой органики, устранило бы проблемы с грязью из залива, можно было бы сделать центральные канализацию и водопровод, но власти не торопились, других проблем и правда хватало. Земли вокруг тоже требовали очистки, да пригляда, да отражения зверья разного и безумных порождений Прежних.
— Мы плывем к королеве Идимнэ? — уточнил он на всякий случай.
— Да, — ответила Олеся, — эта пурпурная раковина многоцелевой артефакт, полезный. Уверена, в руках самой королевы она может увеличиваться в десятки раз, оборачиваясь колесницей, перед которой склонит голову и плавники любая рыбина в море.
Иван издал понимающий звук, припомнил, что королева вроде обитала в подводных пещерах острова в заливе, но тут же вспомнил объяснения Лиса. Наверняка там сейчас обыскивали все в поисках отравы и взрывчатки, поэтому королева временно переехала куда-то еще. Он мог бы сказать точнее, будь здесь видимость лучше, но увы.
— Так что, могла Аламнэ околдовать этого Радича? — спросил он. — Такое возможно?
— Я что, похожа на русалку? — фыркнула та в ответ, затем смягчилась и ответила. — Были у нас расширенные курсы волшебной истории, когда-то древние русалки и правда владели магией звука и разума, подчиняли всех, до кого дотягивались. Воды колебали, правили ими, а на воздухе песни пели, людей под воду заманивали и корабли их топили. На сушу начали выбираться, подчинили песнями кого да в бой бросили, зверье, птицы и люди начали им своих детей и стариков притаскивать. Притащили да сбросили с обрыва в воду, притащили да сбросили, а кто-то из зверья прямо целыми толпами туда кидался.
Вокруг становилось темнее, но в то же время начали появляться какие-то рыбы, один раз промелькнул тритон. Иван невольно ожидал увидеть каких-нибудь водолазов, но тут же сообразил насколько малы шансы на подобное. Надо полагать, даже обыск скального основания острова и дна под кораблем Чистых потребовал бы целые дни, если не недели.
Непозволительная роскошь, в условиях, когда обе стороны готовы вцепиться друг другу в глотки!
— Случилась тогда драка огромная, пару островных царств из числа самых могучих затопили, но и русалок проредили. Известно же, что из икры у них рыба рождается, а чародейки только живым рождением выходят, да не от каждого русала, только от особых тритонов, — Олеся рассказывала, словно напевала сказку детишкам на ночь, Иван посматривал изумленно, ведь детей Олеся не любила страшно. — Испугались русалки, отступили да заключили вечный мир. Обязались при выходе на сушу голос себе убирать или особые ошейники носить, перестали корабли топить, да со временем все и забылось, только в сказках осталось.
— Наша королева таким не занимается, — вмешался Барас сердито, благо магия Олеси давала им возможность говорить под водой и понимать друг друга, словно на суше.
Впереди уже вставало что-то темное, одинокая большая скала, покрытая илом. Два тритона-русала, с трезубцами и ножами, подводными автоматами поперек груди. В руках одного из них сверкнул сканер, тут же начал моргать и переливаться, разгоняя подводную тьму.
— Конечно, это же древняя волшебная история, спецфакультатив для особо одаренных, — ответила Олеся с с оттенком гордости в голосе. — Нынешние русалки — это уже опыты магов, да всякое ядовитое от Прежних, помноженное на конец света. Магия у них есть, но любой живой сразу ощутил бы попытки залезть ему в разум.
— Может, Радич и ощутил? — предположил Иван.
— Ты что?! — Олеся посмотрела возмущенно и обиженно. — Ты же видел их души! Они задержались, чтобы сообщить нам о своей любви, великой любви, которой нет преград, а ты!
Тритоны расступились, поклонились, приглашая войти внутрь.
Светящиеся кусочки мха или камни свисали с потолка, и внутри скалы было светлее, чем снаружи. Повсюду сновали рыбины и крабы,
