Джони, оу-е! Или назад в СССР 3 - Михаил Васильевич Шелест
— Брежнева перестали наркотой пичкать? — спросил я.
— Перестали-перестали. Врачей отстранили. Через Щёлокова Леониду Ильичу доложили.
— Что, и со Щёлоковым сговорились? — я почувствовал, как мои глаза вылазят из орбит.
— Сговорились, — вздохнул генерал. — Одно дело делаем.
— Да, ладно⁈ — опешил я. — Не уж-то поняли, что из-за вашего противостояния…
— Поняли-поняли, э-э-э, Евгений. Не заводись.
— Оху*ть! — прошептал я.
Я совсем не ожидал, что моя жизь так развернётся. Совсем. Где КГБ, и где я?
— Зачем мне служба в, э-э-э, КГБ? — спросил я. — И как это возможно? Без меня, мен женили? Так получается?
— А ты бы хотел проходить по учётам, как агент? Раз уж раскрылась наша авантюра, то лучше уж так. Не хочешь же ты пойти в армию танкистом?
— Я, вообще-то, французский подданный, — напомнил я. — У меня паспорт Французский.
— Напомнить, по чём у нас бьют, Женя? Перестань переливать из пустого в порожнее. Сам потом поймёшь, что так — лучше всего. Уже через три года получишь старлея, ещё через три — капитана, потом — майора…
— Ага! А потом — переворот и «американцы в городе».
— От Брежнева получено разрешение вести оперативную разработку политбюро. Помогла твоя информация о предателях внутри партийного аппарата. А про Огородника разрешено снять фильм. Как ты и говорил, дело решили показать Юлиану Семёнову, чтобы он написал сценарий. Мы не вмешивались в выбор сценариста. Так само складывается. Но пока процесс не пошёл.
— А по Калугину что-то сделали?
— По Калугину работают. По нему и по Яковлеву. Твоя справка о нём лежит в сейфе у Юрия Владимировича. Это у него настольная книга, он говорит. Как и все твои другие записки о будущем. Надо же… Я, наверное, книгу напишу с таким названием: «Записки о будущем». Фантастическую. Вот, уйду на пенсию и напишу. А про «Рок клуб»… Это ты зря. Есть мнение, что именно он снимет социальную напряжённость. Это местные партийные бонзы из всего создают дефицит, как ты правильно сказал. У них сущность такая — «заккукливать» ситуацию вокруг себя. Я читал записки и предложения сотрудника, закреплённого за музыкантами в Ленинграде. По команде Андропова, между прочим. Он сильно озабочен молодёжным движением. То хиппи, то фашисты, то, сейчас, рокеры. Есть предложения, поступившие с самого верха, начать управлять этим процессом. Партия пытается спихнуть проблему на «комитет», но это их работа. Есть мнение не заниматься музыкой, если нет идеологической диверсии. Если внутри движения нет агентов влияния зарубежных спецслужб. Поэтому, «комитет» не собирается создавать в Ленинграде ячейку капиталистического общества. Наоборот.
Я пожал плечами.
— Почему только в Ленинграде? Рок-клубы надо создать везде по Союзу. Понятно, что вы думаете, что в одном месте легче контролировать процесс, но нет. Наоборот. Если где-то разрешено играть рок, а везде запрещено, то обязательно возникнут «перегибы на местах». Пусть музыканты имеют возможность «высказаться». А ещё лучше — записаться.
— Вот это и скажешь Юрию Владимировичу при встрече. Собирайся.
— Так вечер уже. Почти ночь.
— Это нормальное для него время. Поехали.
* * *Глаза Юрия Владимировича сквозь затемнённые стёкла очков как не странно не казались ни маленькими, как при близорукости, ни большими, как при дальнозоркости, и мне подумалось, что причина носки очков была иной, нежени плохое зрение. Видимо из-за затемнённых стёкол очков, в кабинете руководителя Комитета Государственной Безопасности было очень светло.
— Так вот ты какой, Евгений Семёнов, — оракул будущего, — безо всякой окраски в голосе проговорил Андропов. — Здравствуй. Молодец, что приехал.
Я удивился.
— А как иначе?
Андропов усмехнулся.
— Иначе? Иначе бывает, что не возвращаются. Сам ведь знаешь. Читаю твои предсказания каждое утро. Как это у тебя получается, видеть будущее?
Я покрутил головой.
— У меня нет ответа. Как и на то, что творится с моим телом.
— Ах, ну да. Тебе же сейчас должно быть сколько? Семнадцать? А выглядишь на двадцать пять. А ну, привстань, пожалуйста, — попросил он.
Я поднялся из кресла. Он оглядел меня и вздохнул.
— Хорошее тело. У меня никогда такого не было. В молодости упал в море за борт корабля. Застудил почки. От них и пошли все болячки.
— Я знаю про все ваши болезни, Юрий Владимирович. Не будем о грустном…
Начальник КГБ недовольно покрутил головой.
— Ты написал. Я читал. Восемьдесят четвёртый год… Совсем мало мне осталось.
— Кому-то ещё меньше, — пожал плечами я. — Семьдесят лет — приличный возраст.
Мне, почему-то совсем не было страшно. Я смотрел на высшее лицо зловещего комитета государственной безопасности и, почему-то, не боялся.
— Ты жесток! — покачал головой из стороны в сторону, Андропов.
— У меня есть для вас предложение, Юрий Владимирович…
— Кхе-кхе! От которого невозможно отказаться?
— Вполне возможно, — улыбнулся я. — Дело в том, что у меня и группа крови изменилась. Первая положительная стала, а была вторая, тоже положительная. И я совершенно перестал болеть. С семьдесят четвёртого года не болел. А раньше в год по три-четыре раза: легкие,простуда, ангина, грипп. Специально проходил диагностику в Лондонской клинике. Диагностика показала, что все органы работают, как часы.
— И что? Я искренне рад за тебя.
— Кстати, вспомнил… В Афганистане, куда вы отправитесь в начале восьмидесятого, вы подхватите грипп, который и добьёт ваш организм. С гриппом, оказывается, не так всё просто. Есть очень сложные формы вируса, над разработкой которых, к слову, активно работают в лабораториях США. Не едте в Афганистан. И вообще… Предохраняйтесь. Есть аэрозоли, вдохнув которые можно очень сильно заболеть.
— Про аэрозоли я в курсе. Сами такое оружие разрабатываем. Так, какое предложение?
— Можно попробовать перелить вам мою кровь, — сказал я. —
