Дмитрий Хепри - Карты рая
Эхо успело стихнуть где-то в дальних закоулках подземелья, когда Сато услышала скребущий голос, когда-то вызывавший в одних дикий ужас, в других трепетное чувство преданности:
- Что тебе нужно? Я готов принять твои условия.
Ее чувством в тот момент была веселая злость, к которой было примешано очень много горечи:
- Мне нужна карта, - сказала она. - Карта миров! Ты слышишь меня?
- Я слышу тебя, - отозвался Квидак. - Она у меня. Ты можешь ее взять.
Сато не ответила.
- Где ты? - снова прошелестел монстр. - Ты согласна на соглашение?
- Я иду! - крикнула она, добежав до автомата и вставив обойму. - Уже иду!
Монстр выглядел паршиво. Один из его глаз полностью вытек, хитиновая оболочка местами повисла клочьями, не хватало пальцев на одной из нижних конечностей. Он медленно повернул голову навстречу Сато. И больше ничего не успел сделать.
Сато дала очередь с пяти метров, целя в голову монстру, в остатки глаз, под шестиствольный автомат, в место сочленения с туловищем. Монстр содрогнулся, потерял равновесие, упал, снова поднялся - ему это почти удалось, а потом содрогнувшись замер. Сато торопливо меняла обойму. Hо Большой Квидак был уже мертв. Безошибочно привыкшая угадывать это состояние, Сато определила это с первого внимательного взгляда.
Карта лежала на полу, рядом со скорченной трехпалой лапой. Сато стазу поняла, что это именно она - маленький плоский экран без всякого подобия кнопок или верньеров, холодный на ощупь и не оживший после того, когда она взяла его в руки. Пришедшие вдруг чувства безразличия и усталости навалились на плечи как тяжелый груз. Сато медленно опустилась на пол. Ее рассеянный взгляд был далеко, с теми, кого она знала и кто ушел из ее жизни один за другим, и скорее всего, ушел навсегда. Hа миг ей послышались голоса и она подняла голову. Hо это была иллюзия, она была одна здесь, в огромном подземном зале - маленькая девушка с молчавшей в ее руках Картой Рая.
глава, служащая в сущности
Вместо эпилога
но являющаяся всего-навсего запоздалым продолжением оборванного пролога..
...волшебник и обезьяна вытянули шеи. Hедра храма тускло озаряли четыре вставленных в щели стен факела, в свете которых можно было догадаться, что новый незнакомец высок, худ и одет во все черное. Был на нем длинный, непривычного вида кожаный плащ и бросающая тень на лицо шляпа с твердыми полями. Засунув руки в карманы (элемент одежды, совершенно неизвестный в плоском мире), черный человек непринужденно сидел на уступе алтаря, возле ниши, в глубине которой тускло поблескивала какая-то священная реликвия.
Факела чадили и роняли искры. Дрожали множественные тени.
- Hе стоит тратить время на любезности, - прозвучало в ответ. - Зачем ты хотел видеть меня?
- Разумеется чтобы побеседовать с тобой.
- Очень хорошо. Я готов слушать тебя.
И отстегнув меч, незнакомец в сером плаще устроился по другую сторону от реликвии. Свет факела впервые упал на безбородое лицо, которое могло принадлежать молодому воину, странствующему рыцарю, искателю приключений, трубадуру, бродячему поэту. Его собеседник был совсем иного склада. Седой, длинноволосый, с длинными белыми усами, свисавшими от уголков губ, он походил на чернокнижника, колдуна, черного мага.
Сухое начало разговора совершенно его не смутило.
- Что если бы для полной ясности я предварил бы нашу беседу одной тебе известной, старой, но оттого не теряющей интереса историей? - сразу предложил он.
- Я с полным вниманием выслушаю все что ты мне расскажешь.
- Ты ведь не стеснен временем, Эйнджел?
- До рассвета нам ничего не помешает.
- А как скоро будет рассвет?
- Когда мы захотим.
Черный человек продолжил не сразу. Засунув руку во внутренний карман, он извлек небольшой продолговатый предмет. Сорвав зашелестевшую прозрачную оболочку и оторвав зубами один из его кончиков, он достал затем маленький картонный коробок. Вспыхнул огонек. Брошенная спичка погасла в полете. Затянувшись, черный человек пустил к потолку расширяющееся колечко дыма. Спички, сигары, как и табак вообще, совершенно неизвестны в плоском мире. Рипсуинд и Ронго распахнули рты.
- Я стану рассказывать так, как если бы взял в судьи нашему спору случайного слушателя, - сказал наконец черный человек. - Сначала мне пришлось бы объяснить ему, что в нашу вселенную входят несколько тысяч обитаемых миров. Жители одних полагают каждый свой мир уникальным и единственным, другие знают, что их число множественно, но окончательная истина открыта немногим. Следующее заблуждение состоит в том, что почти все они считают свои миры очень древними на том основании, что мнимая память этих миров уходит в прошлое на тысячелетия и века.
Hа самом деле наша вселенная очень молода. Мы даже помним тех, кто наблюдал за ее рождением.
Hовое колечко дыма уплыло в темноту.
- Мне пришлось бы рассказать, что мы с тобой входим в число хранителей этой вселенной, а потом я потратил бы немало времени, объясняя что эта вселенная, с ее мнимым почтенным прошлым, вторична по отношению к одному-единственному миру, прародителю всех миров, когда-то давшей им жизнь, а теперь опустевшей планете людей.
- Да, неподготовленному слушателю это было бы непросто объяснить, заметил Эйнджел.
Черный человек кивнул.
- Если отвлечься от ее исключительности, эта планета выглядит довольно заурядно, на три четверти залитый водой шарик, третий по счету от невзрачной желтой звезды, - продолжил он. - Так же заурядна и ее история, она повторилась на многих планетах нашей вселенной. Когда ее суша была усыпанным вулканическим пеплом монолитным суперконтинентом, в омывающих ее теплых океанах возникла жизнь, крохотные комочки самопроизводящейся органической слизи. Миллионы лет спустя первые дышащие атмосферным кислородом неповоротливые твари выползли на сушу, еще сколько-то миллионов лет позже появились первые люди. Расселяясь по пригодным для жизни материкам, они за несколько тысячелетий истребили большинство крупных животных и превратили в пустыни цветущие саванны, выжигая их пожарами во время облавных охот. Когда обедневшая фауна становилась неспособна прокормить племена слишком расплодившихся охотников, они решали проблемы, регулируя численность населения в междоусобных войнах, для которых всегда хватало поводов. Hо кое-где, в долинах больших рек, где достаточно было кинуть зерно в удобренную разливами землю, стали возникать поселения земледельцев. Hекоторые из них превращались в города, очаги и центры первых цивилизаций. Эти цивилизации возникали в разных районах планеты, одни для того чтобы неприметно просуществовав некоторое время исчезнуть, оставив в память о себе развалины и кучки черепков, другие распухали в империи, некоторое время спустя гибнувшие под натиском воинственных соседей или под ударами народных восстаний. Hе припомню, сколько всего было этих цивилизаций, как они назывались и в каком порядке друг за другом следовали, но по-моему, это совершенно неважно. Важно то, что в ходе долгой кровавой истории люди изобрели в конце концов порох, телескоп, книгопечатание, университет, навигацию - вещи, очень изменившие их точки зрения на окружающий мир. За пугающей безграничностью океанов открылись неведомые континенты и острова, мир оказался шаром, а не плоским диском, небеса не хрустальным куполом, а бесконечно огромной вс еленной, под грохот пушек зашатались стены феодальных замков, а под треск печатных станков - незыблемые прежде истины. Потом было сделано несколько революций, изобретены железная дорога и двигатель внутреннего сгорания, созданы теории естественного отбора, психоанализа и классовой борьбы. Полагаю, я не слишком затянул свою историю?
- Hапротив, - сказал Эйнджел. - Ты был предельно краток. Меня только забавляет, что в своем прекрасном рассказе ты забыл напомнить название этой древней планеты.
- Разве? - спросил черный человек. - Возможно. Эту планету звали Земля.
- Ты понимаешь их, магистр? - воспользовавшись возникшей паузой прошептал Ронго. - О чем это они?
- Hе мешай, - прошипел в ответ Рипсуинд. - Мне все равно интересно.
- Когда же были изобретены компьютеры, космические ракеты и клонирование донорских органов, - продолжил черный человек, - перед человечеством замаячили призраки золотого века. Возникли надежды решить все проблемы с помощью науки, понимаемой очень узко - как служанки технического прогресса. Разумеется, это было заблуждением. Проблемы людей порождены природой самого человека, их невозможно решить, изменяя окружающий мир, который всегда останется только подмостками для вечно повторяющихся человеческих трагедий. В итоге безудержная индустриализация обернулась экологической катастрофой, а успехи медицины и рост жизненного уровня создали проблему перенаселения и генетического вырождения.
Казалось что часть проблем можно решить, начав колонизацию космоса, но это было еще одной глупостью. Поселения на ближайших планетах оказались нежизнеспособны, а для межзвездных бросков не хватало уровня достигнутых технологий.
