Михаил Николаев - Телохранители
Я крикнул, что опасность миновала и теперь можно подойти. Первым на берег выбежал Раджив. Увидев лежащую на песке тушу, он резко остановился.
— Ничего себе. Гребнистый крокодил. На Земле это самая опасная и агрессивная рептилия. Их даже белые акулы боятся. Ну, мы попали!
— Погодите, а разве гребнистые крокодилы не морские? Они ведь в солёной воде должны плавать, а тут пресная.
— Морские. Но только они не должны, а могут плавать в солёной воде. Но не любят этого делать. На Земле в солёной воде только молодняк плавает. Вынужденно. Старички вроде этого оккупируют русло, а молодых изгоняют в дельту. Вот они в море иногда и заплывают.
— Так что, тут стало небезопасно? — уточнил Ву.
— Не просто небезопасно, а опасно. По крайней мере, спать я точно не рекомендую. Ночь для них — самое активное время. Гребнистые крокодилы охотятся исключительно по ночам. А днём спят.
— А на плоту можно ожидать их нападения?
— Смотря как себя вести. Они на слух ориентируются. Если грести или бельё полоскать, например, то обязательно заинтересуются. А если тихо сидеть, то вряд ли станут внимание обращать. Плот у них никак не должен ассоциироваться с добычей.
— Тогда собираемся и в путь. Днём выспимся.
Мы быстро собрали вещи, загрузили их на плот, оттолкнулись жердями и доверились течению. Отплыв подальше, начали слегка подруливать кормовым веслом и не торопясь выбрались на стремнину.
Оказалось, что плыть ночью совсем не так сложно, как нам казалось. Ширина реки составляла почти километр. Берега достаточно заметно выделялись на фоне звёздного неба. Поверхность воды серебрилась в лунном свете.
Некоторое время сидели молча. Потом я предложил Радживу и Дианте ложиться спать. Мы с Ву и Иннокентием покараулим до рассвета, а потом они нас сменят. Дианта заявила, что переволновалась и заснуть не сможет, но отключилась почти сразу после того, как её голова коснулась спального мешка. Раджив возражать против возможности поспать даже не подумал. Лёг и через пару минут уже мирно посапывал. Йог как-никак. Может себя заставить. Иннокентий улёгся на носу плота и, положив голову на лапы, вслушивался в окружающее пространство. А мы с Ву тихо переговаривались. Нам было что обсудить.
Вода тихо плескалась о брёвна. Небо светлело с каждой минутой. На востоке над горным хребтом начала проступать светящаяся полоска. Сам хребет уже не казался размытой чёрной полосой на фоне чуть более светлого неба. Он чётко оконтурился. Две остроконечные заснеженные вершины отчётливо вырисовывались на фоне светлеющего неба. Сначала яркими белыми точками вспыхнул снег на их кончиках. Насыщенность этого белого с розоватым оттенком цвета была настолько яркой, что казалось, будто два маленьких светящихся конуса парят в воздухе. Светлая полоса на востоке розовела, приобретала насыщенность. Ослепительно белые конусы горных вершин на глазах удлинялись, превращаясь в иглы и приобретая опору. За ночь мы здорово продвинулись. Воображаемая линия, проведённая от моих глаз к точке, расположенной между этими вершинами, отклонялась от направления движения нашего плота на угол в 70 градусов. Начиналось утро пятого из семи дней, отпущенных нам на исследование континента.
Когда окончательно рассвело и Н-Солнце приподнялось над вершинами гор, мы разбудили Раджива и Дианту и улеглись спать.
Плот тихо покачивался, о бревна плескалась вода, начало пригревать Н-Солнце. Всё это вместе действовало расслабляющее и убаюкивало, поэтому заснул я быстро. И проспал до полудня. Когда проснулся, мы уже находились на траверзе снежных вершин. Окружающий ландшафт изменился. Теперь по обоим берегам расстилалась бескрайняя степь.
Река упорно не желала сворачивать к океану, и дальше нам с ней было уже не по пути. Причалили к берегу. На всякий случай привязали плот к кусту. Скорее всего, мы сюда уже не вернёмся, но случиться может всякое. Пусть некоторое время постоит, закрытый сверху ветками прибрежного кустарника.
Пообедали остатками еды и принялись сортировать вещи, избавляясь от того, без чего можно обойтись. Станковый рюкзак я решил с собой не брать. Как и большую часть оружия. Надел разгрузку и распихал всё, что можно по её многочисленным карманам. К поясу пристегнул тесак и флягу с водой, а за спиной пристроил арбалет и скатанный в рулон спальник, внутрь которого поместил несколько болтов для арбалета. Иннокентия посадил на плечи. Всё остальное, включая оборудование, алмазы и запасы консервов сложили кучкой возле плота.
— Ну что, все готовы? Тогда пошли. Двигаемся строго на запад.
— Сергей, а ты не заведёшь нас куда-нибудь в другую сторону? — решил подколоть меня Ву. — Уже обещал раз по реке до самого океана доплыть.
— А ко мне какие претензии, — отшучиваюсь, — вы сами крокодилов испугались. Вон плот стоит, возвращайтесь, садитесь на него и по течению. Гарантирую, что до самого океана доплывёте. Если не съедят, конечно.
— Ну ладно, — думаю, — сейчас я тоже поприкалываюсь.
И начинаю напевать себе под нос:
Он шёл на Одессу, А вышел к Херсону — В засаду попался отряд. Налево — застава, Махновцы — направо, И десять осталось гранат.
— Что это за песня? — заинтересовалась Дианта. — И как можно идти в один город, а выйти к другому?
— Это очень старая песня. Лет двести назад была написана. Про матроса Железняка. Я её от прадеда слышал, а он от своей бабушки. Ну а как он умудрился так заплутать, так ничего удивительного — второе место по ориентированию на местности.
— А кто чемпион, — спросил Ву.
— Чемпион — Иван Сусанин. Он поляков в лес на экскурсию водил.
— И как?
— Назад ни один не вышел!
— Какой молодец! А вы, на какое место претендуете?
— Ни на какое. Я возглавляю жюри!
— Сергей, а с чего вдруг ты эту песню вспомнил? — продолжила разговор Дианта. — И не мог бы ты её всю спеть?
— Ассоциация со степью. Под Херсоном степь очень похожая на эту. А исполнить…. Не певец я. Но если обещаете не освистывать и закидывать помидорами, то попробую.
— Обещаем. Исключительно по причине отсутствия помидоров.
— Ну, тогда слушайте:
В степи под Херсоном — Высокие травы, В степи под Херсоном — курган. Лежит под курганом, Заросшим бурьяном Матрос Железняк, партизан.
Он шел на Одессу, А вышел к Херсону. — В засаду попался отряд. Налево — застава, Махновцы — направо, И десять осталось гранат.
«Ребята, — сказал, Обращаясь к отряду, Матрос-партизан Железняк, — Херсон перед нами, Пробьёмся штыками, И десять гранат не пустяк!»
Сказали ребята: «Пробьёмся штыками, И десять гранат не пустяк!» Штыком и гранатой Пробились ребята… Остался в степи Железняк.
Весёлые песни Поёт Украина, Счастливая юность цветёт, Подсолнух высокий, И в небе далёком Над степью кружит самолёт.
В степи под Херсоном — Высокие травы, В степи под Херсоном — курган. Лежит под курганом, Заросшим бурьяном Матрос Железняк, партизан.
Кстати, за небом присматривайте. Не кружит ли дельтаплан над степью.
Помолчали.
— Хорошая песня, — нарушила тишину Дианта, — а что такое Украина?
— Изначально — окраина России. Крайняя Русь. А последние двести лет входит в Союз Российских Государств.
— Ну ладно, а как вы на самом деле собираетесь выйти к нашему плато, — спросил Ву.
— Да элементарно. Идём строго на запад. Если упрёмся в лес, обходим его слева, если в океан — поворачиваем на право. Промахнуться мы можем не более чем на пяток километров. А вот засветиться в пути нам никак нельзя. Поэтому нужно постоянное наблюдение за небом. Для ночёвки желательно найти рощицу. В открытой степи ночью костёр сверху можно и за полста километров заметить. Кстати, есть соображения, когда Вильям полетит на плато?
— Тут два варианта, — подумав, высказался Раджив. — Если у него крепкие нервы, то следующей ночью. А если нет, то может вылететь заранее — этой ночью, или завтра утром.
