Александр Комзолов - Зов Прайма

Карнавал Тотоола привлекал толпы адорнийцев, и все они жаждали попасть в город. Самое удачное время для торговцев. Самое напряженное — для городской стражи.

— Вот теперь мы застряли надолго. Как минимум, на пару часов, — вздохнул Оберон, швыряя молнию в очередной придорожный столб.

От неожиданной вспышки пантера Алессы смешно подпрыгнула в воздух и ощерилась, отыскивая нападавшего врага. Героиня жестом призвала к себе взволнованную сестру и успокаивающе потрепала ее по холке. Пока они ехали по относительно безлюдной дороге, Алесса могла безбоязненно призывать свою пантеру, чтобы та размяла лапы и порезвилась в окрестных лесах. Теперь же придется чаще держать ее скрытой — дикое животное неуютно чувствовало себя в толпе людей и, неожиданно испугавшись, могло ненароком кого-нибудь покалечить.

Тотоол не зря считался культурной столицей Адорнии. В нем не было пафоса Ардеи, кичащейся своей властью. Не было утонченной красоты Диналиона, окруженного цветущими круглый год полями и дышащего порхающими в воздухе цветочными лепестками. Не было и выставленного напоказ богатства Абу-Асифа. Тотоол был столицей искусств, городом храмов и выставочных залов, где каждый адорниец мог бы найти восхитительное зрелище для своей души. Художественные и скульптурные выставки, открытые сцены и оранжереи с выращенными диковинными растениями соседствовали с аренами для показательных боев лучших мастеров и площадями для выступлений магов-пиромантов и запуска фейерверков.

И хотя все это Алесса знала о Тотооле только понаслышке, она сразу же почувствовала непонятный трепет в душе, лишь только взглянув на стены города. Они были стеклянными — но не прозрачными, а из мутного стекла, внутри которого тут и там зажигались и тухли разноцветные огни.

«Интересно, это они только во время карнавала так зажигаются, или такая красота здесь живет постоянно? Как, должно быть, красиво тут по ночам!» — подумала Алесса.

Смотря на Тотоол снаружи, каждый входящий в город человек сразу понимал, что вот за этими воротами он увидит нечто поразительное. Настоящую красоту, которой он еще никогда не видел в своей жизни.

Ветер радостно играл тысячами вымпелов и флагов, развешенных над стенами и воротами в честь начинающегося карнавала.

— Что ж, здесь я вас покину, друзья, — воскликнул Ллин, спрыгивая на обочину дороги.

— Малыш Ллин уходит? — расстроено спросил Вергилий, хмуря кустистые брови.

— Да, пришла пора нам расстаться, — ответил добродушному гиганту юноша. — Стоять за этим караваном и ждать своей очереди мы будем еще долго, к тому же стража наверняка начнет приставать ко мне со своими обычными недоверчивыми расспросами. Уж лучше я переберусь прямо через стену! С вами было весело! Пока!

Улыбнувшись и махнув на прощанье рукой, Ллин направился вдоль городской стены, подальше от пытливых глаз городской стражи.

* * *

Тотоол встречал гостей распростертыми объятьями широко открытых створок ворот. Вопреки опасениям Оберона, торговый караван прошел сквозь них довольно быстро. Фаис лишь приветливо кивнул стражникам, а на бортах его повозок вспыхнуло клеймо Тотоола — закрученная серебряная спираль. Подобным символом отмечали караваны вызывающих особое доверие торговцев многие города Адорнии, утверждая право торговца на свободный ввоз товара в город.

К героям лорда Раэля же никто не рискнул приближаться, чтобы их осмотреть. Как-то не нашлось желающих — стражники только имена спросили, и пропустили дальше. Даже охраняющие ворота герои с нашивками Тотоола без лишних вопросов пропустили Алессу, проводив скучающими взглядами, и отвернулись.

«Трое», — машинально определила возможную опасность Алесса. — «Белая маска, принц воров и жрица. В сражении надо выбить ее первой».

Такая взвинченность и готовность к бою, постоянное ожидание опасности нравились героине, заставляли быстрее биться сердце и заостряли пробегающие в голове мысли. Даже если самого сражения вовсе и не предвиделось.

«Трое героев. Хм. Не многовато ли для каких-то ворот?»

Внутри Тотоол превосходил всякие ожидания и любые рассказы, во множестве гулявшие по королевству и носившие его славу. Широкая площадь сразу за воротами была увита диким плющом. Им было покрыто все — фонарные столбы, фонтаны, скамейки по краям. Слева и справа над мостовой нависали сады и оранжереи. Причудливо остриженные в виде различных животных кусты соседствовали с деревьями, стволы которых были специально искривлены под разными углами, чтобы устроить на них площадки для фонариков, флагов или будущих фейерверков.

Народу на площади пока еще было мало. В основном, мастера-садовники, дающие последние указания своим подмастерьям, и мелкие уличные торговцы, спешно разворачивающие свои лотки. Лишь изредка показывались прогуливающиеся пары в ярких праздничных цветах, начавшие карнавал немного раньше времени.

Тотоол походил на напомаженную барышню, уже давно готовую к выходу в свет, но все еще сидящую перед зеркалом и наносящую последние штрихи макияжа.

Квартал садовников закончился, и площадь обрамили открытые сцены и сценки для индивидуальных выступлений. Увидев их, Алесса заметно приуныла. Когда давно, когда она еще была обычным человеком и знала о силе прайма лишь понаслышке, Алесса выступала на одной из таких сцен. Тогда не было карнавала, да и сама сцена находилась в маленьком Дар-лоа, а не в грандиозном Тотооле, но в остальном все было очень похоже.

Молодая дрессировщица и ее маленькая черная пантера — тогда еще совсем детеныш — выполняли различные трюки на радость ребятни. Конечно, это вряд ли можно было назвать «искусством», оно подходило разве что для таких небольших городишек, но вместе с тем оно приносило Алессе радость самовыражения, которую она так давно уже не испытывала.

Перерождение в Итералии прайма сделало ее героиней, соединило с подросшей пантерой узами крепче семьи и любви, но отняло саму возможность творить и созидать. Отныне Алесса интересовала людей только как непревзойденный воин и защитница против любых угроз. На ее трюки теперь посмотрели бы с усмешкой и непониманием. Как такая сильная героиня вообще может этим заниматься? Теперь единственным местом, где она могла показать свое искусство, была арена для поединков. И выступать ей разрешалось только против других героев. Конечно, какой нормальный человек в трезвом сознании согласится сражаться против прайма?

Эта сила сделала ее почти что изгоем среди людей, и порой Алесса пыталась представить свою жизнь, какой бы она была без прайма. Жить в лесу, отлавливать и дрессировать диких пантер, охотиться в одиночестве... Конечно, тогда она вряд ли бы когда-нибудь заинтересовала лорда Раэля, или просто смогла бы к нему приблизиться, так что превращение того стоило. Но иногда Алесса с тоской вспоминала о своей прошлой свободной жизни.

Наконец, герои добрались до арены, и Алесса принялась тщательно изучать готовящиеся поединки и предстоящих противников. Лорд Раэль велел не привлекать к себе внимания, и лучшим способом сделать это, было подать заявку на бой. Тогда в глазах толпы они будут выглядеть отпущенными в вольный отпуск героями, упросившими своего лорда посетить карнавал Тотоола.

— Ну, наконец-то, хоть какое-то развлечение! — радостно воскликнул Оберон, видя задумавшуюся Алессу. — Мне уже давно хочется поразмяться!

От нетерпения громовержец запустил молнию в небо.

— Не торопись с выводами, — осадила его Алесса. — Мы не будем сражаться в серьезных боях. Наша задача — это найти героя-вора, а не погибнуть или получить увечья в ничего не значащих боях. Они всего лишь послужат нашим прикрытием.

Оберон презрительно фыркнул, провожая взглядом заходящую под навес арены Алессу.

* * *

— Это они?

— Они, кто же еще! Отвернись, а то заметят!

Тезарио послушно потупил взор, разглядывая свой до блеска отлакированный сапог, и скрестил руки на разукрашенной татуировками груди. Эти татуировки и были главной одеждой героя выше пояса, скрываемые лишь повязанным на шею оранжевым платком. Магия Итералии прайма избрала для Тезарио путь принца воров, и лихой и бесшабашный герой с радостью воспринял свою новую роль.

— Идем за ними, как только они скроются из виду, — приказала Селеста.

Лорд Дамиан назначил Селесту главной в их маленьком отряде. Тезарио не возражал. В подчинении прекрасной женщине тоже было что-то привлекательное и будоражащее. Высокая — выше даже самого Тезарио — и неприступная, с длинной черной косой до колен, с вплетенными в нее яркими лентами, жрица уже давно привлекала внимание героя-повесы, так что неожиданный приказ лорда Дамиана пришелся как нельзя кстати.

Как только прибывшие в Тотоол герои лорда Раэля потерялись вдали, Селеста поднялась со скамейки и направилась вдоль по площади, на ходу заманчиво покачивая крутыми бедрами. Она даже не обернулась, чтобы удостовериться, последуют ли за ней Тезарио и Мадагра, что заставило принца воров в восхищении причмокнуть губами.