Карты, деньги, два клинка. Том 2 - А. Байяр
Всё, как в байках, которые рассказывала мне мать… Возможно, и байками она их называла потому, что не хотела пугать меня суровой правдой? Габелл из рода Мраксов был самым что ни на есть настоящим! Особенно теперь, когда я смотрел на его темную фигуру и всеми рецепторами ощущал последствия его налета на Фоукс.
Он даже не заметил меня, а потому я решил сам заявить о себе, выйдя на освещенную площадь. Напасть на такую армию исподтишка у меня в любом случае не получилось бы, а если меня и заберут к остальным, хотя бы совесть останется чиста. Я уйду вместе со всеми. Вместе с отцом и матерью, братом и сестрой.
— Эй ты! — крикнул я, хотя сам при этом дрожал, как осиновый лист. — Я с тобой говорю, поганый маг!
Габелл становился, медленно повернул ко мне голову. Губы его скривились в ехидной усмешке, а острый орлиный нос дернулся.
Даже один вид этого мужчины заставлял мои внутренности судорожно сжиматься. Высокий, широкоплечий, в черном плаще, длинные полы которого подметали землю, покрытую тонким слоем свежего пепла. Настоящий аристократ, сильнейший из встреченных мною одаренных в такой глуши.
Я не мог не бояться, и я боялся. Но отец постоянно твердил мне, что храбрость — это не отсутствие страха, а умение совладать с ним. Умение взять себя в руки и лицом к лицу противостоять опасности.
— Этого пропустили? — кивнул он в мою сторону. Голос у него был низкий и грудной.
— Георг! — расслышал я истошный крик матери, тут же резанувший меня по ушам. — Беги! Беги отсюда, Георг!
Но, выпучив глаза от страха, я продолжал стоять. Коленки подкашивались, так что расставил ноги пошире, чтобы не упасть в грязь лицом.
— Меня не пропустили! — крикнул я погромче, чтобы он слышал. — Я сам пришел! И если ты не уберешься отсюда, поганый маг, я…
— Что? — усмехнулся он. Как-то даже по-доброму, потому что взгляд его смягчился.
— Я… — замешкался, прикусил губу.
— Да, ты, маленький герой. Что же ты сделаешь?
— Я… я убью тебя!
Тишина воцарилась на рыночной площади, а после — раздался смех. Сперва неуверенный смешок самого Габелла, а затем к нему присоединился и хохот его приспешников, которые всё так же тенью стояли за спинами опущенных на колени жителей.
На мгновение я даже ощутил стыд, потупился, насупился под натиском этих зловещих смешков. Но маг из рода Мраксов одним движением руки приказал своим прихвостням заткнуться. И заговорил сам.
— Бриллианту прощается острая огранка, — развернулся он в мою сторону спиной к остальным и сделал пару уверенных шагов вперед. Я — столько же опасливых шагов назад. — Как твое имя, маленький герой?
— Георг… Георг Дагвис! — с гордостью выкрикнул ему.
— Георг!.. — вновь взмолилась мать, но ее, бледную и растрепанную, грубо схватили за волосы и ткнули лицом в землю со словами «Заткнись, сука!»
— Интересно… — певуче произнес маг тени и сделал еще один шаг в мою сторону. На этот раз я остался на месте, хоть и с большим трудом. — И как же ты собираешься одолеть меня, Георг Дагвис? Совсем не чувствуешь… вкус пепла во рту?
— Ты совершил преступление! — крикнул ему. — Много преступлений! А люди всегда получают по заслугам! Поэтому ты обязан умереть. Так работает справедливость!
— Хочешь сказать мне, маленький герой, что ты — само воплощение этой справедливости?
— А кто… — раскинул я руки. — Кто, если не я⁈
Я остался последним, но с тем же успехом мог оказаться схваченным в любой момент. Именно поэтому собирался бороться до конца. Мне нечего было терять, если Фоукс уже сгорел дотла. Но если кто-то из нас и должен был сдохнуть, то уж точно не я, потому что дело мое — правое!
Внезапно оба клинка выскользнули из инкрустированных камнями ножен на поясе Габелла. Не успели мы опомниться, как артефакты прямой наводкой полетели ко мне.
Вся жизнь промелькнула перед моими глазами, когда я зажмурился. Нет, я с такой скоростью не справлюсь. Не знал, что он способен управлять ими на расстоянии! Но когда удар уже должен был прийтись по мне, а душа перейти в клинки, как и говорилось в байках, я открыл глаза.
И в тот самый момент оружие, которым так славился Габелл из рода Мраксов, скользнуло в мои руки. Инстинктивно я сжал рукояти в руках, а многочисленные души несчастных, что были заперты внутри… все, как один, с жутким воем покинули пределы душекрадов.
Они полетели к приспешникам в черном за спинами стоящих на коленях людей. Будучи бесплотными, разрывали их в клочья. Крики боли оглушили всех, собравшихся на рыночной площади.
А я остался один на один с Габеллом. Сжимая рукояти клинков в потных ладонях. Клинков, которые пели мне, отзывались приятным до мурашек теплом по всему телу. Клинков, которые неожиданно даже для бывшего своего хозяина, приняли мою сторону.
И глаза мои вспыхнули жаждой возмездия…
* * *
Шаги приближались, и я терпеливо ждал, пока их источник покажется по ту сторону прутьев нашей камеры. Но он однозначно не был Габеллом. Его ауры я не чувствовал.
Хотя и ауру Версалида я не почувствовал из-за артефакта. Долбанные артефакты…
— Но, конечно же, не вы… — нежно провел я пальцами по правым ножнам, и клинки отозвались тихим звоном, слышимым лишь мне одному.
Наконец наш тюремщик предстал передо мной. Всего лишь один из типичных фанатиков церкви Латэнци. Худощавый, в черной мантии с накинутым на голову капюшоном и неизменной золотой подвеской на шее.
— Моему другу нужна помощь, — безо всяких церемоний указал я кивком в сторону валяющегося на полу Саймона.
Святоша, проследив за моим жестом, хмыкнул.
— Я серьезно, — сдвинул я брови. — Он же здесь помрет.
— Я здесь помру… — сипло поддакнул обессиленный жесткой поездочкой телепат.
— Нам нужен ты, — с картавым акцентом сообщил мне святой тюремщик. И такие, оказывается, бывают. Чудеса.
— Я знаю. Вы хотите отвести меня на аудиенцию с папой Венедиктом, если не ошибаюсь. Но я пойду добровольно, не лишив жизни никого из вас, если моему приятелю будет незамедлительно оказана помощь. И если я говорю «незамедлительно», — добавил, прищурившись, — то имею
