Александр Соловьёв - Нашествие хронокеров
Я допил остатки чая и сказал:
– Шестого апреля текущего года на землю вторглись пришельцы.
Копылов, не убирая руки с пистолета, уселся поудобнее и приготовился слушать.
– Это биологическая форма, которая может пересекать пространство космоса без помощи кораблей и ракет, – продолжал я. – Мной, по крайней мере, никаких летательных аппаратов не обнаружено. На первый взгляд, пришельцы – низшие животные, вроде насекомых. Внешне они напоминают мух или тлей, увеличенных до размеров бегемота. У каждого из груди выступает некое подобие человеческого лица. Сперва кажется, что это неподвижная маска, выпячивание кожного покрова. Но в некоторых ситуациях маски оживают и становятся похожими на лица стариков. Безусловно, пришельцы разумны. Они умеют копировать человеческую речь и передавать друг другу информацию. Между тем, не похоже, что общество пришельцев имеет сложную структуру… В момент приземления инопланетные агрессоры оставались невидимыми для радаров противовоздушной обороны и астрономических телескопов. Причина этого в том, что пришельцы обладают способностью находиться в нашем прошлом, за долю секунды до того, как случилось настоящее, в миге причины.
Я специально сделал паузу, ожидая вопроса, но майор молчал.
– В прошлом нас нет, – сказал я. – Но там есть причина того, что мы существуем сейчас, и пространство, в котором мы обитаем. В этом пространстве находятся неподвижные предметы, созданные при помощи нашего разума – дома, дороги, оборудование. Именно они и представляют интерес для хронокеров.
– Для кого? – переспросил Копылов.
– Я назвал их хронокерами. От Хронос – Время… До того, как я проник в миг первопричины, я увидел этих тварей совершенно случайно при помощи особого аппарата – хроновизора. Этот аппарат может показывать глубину одной минувшей безотносительной секунды. Но это отдельная тема, и сейчас ее касаться нет смысла… Итак, пришельцы поедают причину еще не случившегося настоящего. Они высасывают из материи энергию, выделяя отходы – желтоватый порошок. В настоящем мы видим лишь следствие этого процесса. Теперь о настоящем. Каким-то образом хронокеры расслаивают время, – не пространство, заметьте! – и все, кто находится в непосредственной близости от хронокера, переносятся в один из слоев. Важно то, что слои – это не только последовательные отрезки одной секунды, но и параллельные пласты. Они распространяются как бы веерообразно от того самого мига причины, в котором обитают хронокеры. Мы с вами можем воспользоваться возможностью перехода из одного слоя в другой и без особого труда покинуть Остров. В параллельном слое вы найдете точно такую же копию вашей воинской части и даже этого кабинета. Мало того, в тот кабинет автоматически перенесется и этот газовый примус, и этот чайный сервиз. Я сам много путешествовал таким образом. В процессе временных перемещений наблюдается странный побочный эффект. Что-то происходит с психикой. Нечто вроде наркотического опьянения. Это затягивает, поэтому при путешествии необходимо строго соблюдать режим переходов. Для моего организма оптимальным оказалось делать не более четырехсот перемещений в день. Тут же стоит заметить, что переходы совершаются слепо. То есть вы никогда не знаете, куда попадете. Как игра в рулетку. Быть может, рано или поздно мы и научимся подчинить себе этот процесс, но пока он, к сожалению, остается неконтролируемым.
– Это значит, что, если мы снарядим отряд, то он может добраться к месту назначения как за несколько секунд, так и за несколько лет? – спросил Копылов.
– Увы, – сказал я. – Поход будет слепым. Поэтому надо спешить. Гигантские насекомые, перелетая с места на место, захватывают все новые пространства. Рано или поздно они населят всю планету. Не знаю, сколько в городе хронокеров, – может, тысяча, а может, и десять тысяч, – все они надежно от нас спрятаны. Чтобы проникнуть к ним, надо проделать сложный путь временных переходов, не уступающий тому, который проделал Одиссей, возвращаясь на родину.
– Значит, тебе удалось-таки там побывать, – сказал майор.
– Да. Я видел их совсем близко. Даже сумел подстрелить нескольких. Они достаточно уязвимы.
– Из чего же ты стрелял?
– Из «скорпиона», который взял в оружейной комнате солдатской казармы.
– В какой части?
– В вашей. Тут же я и жил.
Я подумал, что неплохо было бы отвести майора в казарму и в подтверждение своих слов показать ему следы своей жизнедеятельности – консервы, бадьи с водой, аккумуляторы, провода.
– Ладно, – сказал майор. – Верю. Только как бы на пришельцев через этот аппарат посмотреть? Надо оценить их силы, боеготовность…
– Если аппарат сохранился, – сказал я. – Он стоял в институтской лаборатории, но в том районе были серьезные разрушения. Если лаборатория уничтожена, я могу восстановить аппарат. Но понадобится около недели.
– Где находится институт?
– В Лефортово. Недалеко от станции метро «Авиамоторная».
Майор вытащил из стола рацию и, поднеся ко рту, сказал:
– Говорит майор Копылов. Капитан Соболев, ответь. Прием.
Через минуту из динамика зазвучало:
– Соболев у телефона, товарищ майор.
– Соболев, ты за старшего. Я на час отлучаюсь в район Лефортова. Тут информация поступила новая. Как понял? Прием.
– Есть за старшего, – прозвучал ответ капитана.
Майор спрятал рацию в карман, затем убрал пистолет и встал из-за стола.
– Вперед! – бодро сказал он.
Мы отъехали на «тойоте». Часовые провожали нас равнодушными взглядами.
Я свернул в переулок и поехал в сторону Новоспасского моста.
– Что ты знаешь о пришельцах? – спросил Копылов. – Какие они?
– Очень не похожи на нас. Хоть и есть частичное сходство с животными нашего мира. Насекомые, из которых смотрят человеческие мумии… Создается впечатление, что у них две головы. Но которой из них они думают – не знаю. Зато обе уязвимы. Если выстрелить в любую из голов, хронокер умирает.
– Хронокеры, – задумчиво повторил майор, словно пытаясь запомнить слово. – Хронокеры, мать их за ногу… Насекомые… Мухи, как слоны… Двухголовые. И с кем же мы операцию проводить будем? Кроме меня в части есть еще один капитан, два старлея… И несколько солдат. Всего личного состава, если не считать двинувшегося Спицына, двенадцать человек. Офицеры-то поймут. Солдаты тоже. Но двенадцать человек, это даже не отряд. Отделение.
– А нельзя ли из другой части добавить?
– Я же тебе русским языком сказал: была депеша от ио министра обороны. В ней ясно сказано, что у нас война с арабами. Как я растолкую другим командирам, на кой черт поведу людей на долбанные развалины?
– Но мы же знаем истинную ситуацию! Объясним!
– Не поверят.
– Вы же поверили!
– Я – да. У меня изначально подозрения были насчет инопланетян. Ты просто картину прояснил, а я до этого еще раньше допер. А вот остальные не поверят. Гутов от своей версии не отступится. Не захочет свой генеральский авторитет подрывать!
– Да какой авторитет, майор?! Какая война с арабами? Вы в своем уме? Пятно расширяется. Ваша часть стоит на краю смерти. Посмотрите туда!.. – Мы как раз проезжали мимо разрушенных домов. – Что случится, если хронокеры доберутся до ракет с ядерными боеголовками?
– Слопают, – сказал Копылов.
– Это не шутки, майор. Поймите, у нас мало времени…
– Отставить! – отрезал Копылов. – Ты еще нашей мощи не знаешь.
Внезапно он переменился в лице.
– Я так понимаю, что мы Остров в жертву приносим, – сказал он.
– Почему вы так думаете, – не понял я.
– Как только всем составом мы покинем часть, шпана все эта вооружится и начнет людей убивать. Но ничего не проделаешь. – Он тяжело вздохнул. – Жертва осознанная. Других вариантов нет. Главное, нам в куче туда перейти. А только лишь мы вне Острова окажемся, прежде чем дальше топать, надо в районе самых наибольших разрушений – то бишь скоплений пришельцев – создать передвижные склады боеприпасов. Чтоб потом не отступать, а бить, бить и бить!
У меня внутри потеплело от его слов.
Майор рассуждал правильно. Хоть и были некоторые сомнения насчет боеспособности воинского формирования из двенадцати человек. Но все же это не в одиночку драться.
Используя дополнительное оружие и радиосвязь, можно разработать тактику и обстреливать хронокеров на расстоянии. Впрочем, теперь я мог полностью положиться на знания и опыт офицера.
Через сорок минут мы подъехали к зданию института, вернее, к тому, что от него осталось. Забора не было, как и некоторых построек на территории. Административный корпус сильно пострадал, но еще стоял. У примыкавшего к нему здания лаборатории не было части стены.
Я не решился зайти через прореху в стене, боясь, что таким образом могу потерять связь с Островом. Между тем, и дверь, оставшаяся распахнутой настежь после моего прошлого визита, была небезопасной: в двух с половиной метрах от нее на кирпичной кладке суетилось небольшое пятнышко.
