Майкл Каллен: Продолжение пути - Алан Силлитоу
И все же он выглядел слишком искренним, чтобы быть самозванцем. Его светло-голубые глаза с ненавистью смотрели на меня, вращаясь, как пыточные колеса Екатерины. С усилием он встал.
— Я посмотрю, что можно сделать с вашей доплатой.
Мы слышали, как он пританцовывая шел по коридору.
— Сошел с ума, — сказал сосед. - Я никогда не видел ничего подобного. Обычно госслужащие сохраняют степенность и традиции. По крайней мере, в Букингемском дворце все еще меняют караул.
— На данный момент, — сказал я, не желая быть нелюдимым. Он не отводил взгляда от окна, и в отражении я заметил, что в газете он держал карту, на которой делал карандашные пометки, когда мы проезжали мост, железнодорожный переезд и однажды расположение паба близко к линии.
— Вы планируете еще одно Великое ограбление поезда?
Даже в стекле я видел, как он побелел. Фарфоровая белизна распространилась на затылок и костяшки пальцев обеих рук. Это было его дело, а не мое. Наверное, никто другой не обратил бы на это внимания. Он улыбнулся так, словно я сошел с ума, раз говорю такое, но он не зря читал эту карту, и это был факт. Возможно, он учился на заочном курсе в Политехническом институте по борьбе с ограблениями поездов, несколько из которых, должно быть, открылись за последние несколько лет.
Не знаю, почему мне было так неловко с билетером. У меня была в последнее время была правильная жизнь, и я мог объяснить это только тем, что я не спал с другой женщиной с тех пор, как женился на Бриджит. Никакое другое объяснение не казалось возможным или желательным, за исключением того, что такое излишне агрессивное поведение помогло мне скоротать несколько минут в скучном путешествии. Или, может быть, именно эти маленькие проблески седых волос заставили меня вести себя так, как я поступил. Изменение поведения заставило меня вновь почувствовать себя молодым.
Он положил сложенный лист карты и достал другой из своего большого портфеля из блестящей кожи стоимостью в сто фунтов, который сильно выделялся по сравнению с жалким черным пластиковым бюваром с жестяным замком, который я носил с собой. Пот выступил у него на лбу. Он вытер щеки, вытирая поток, а не источник. Любой, способный к такому, как у меня, прилежному наблюдению, наверняка нашел бы работу, чья зарплата поменялась бы, чтобы купить такой портфель.
Солнце вспыхнуло над крышами заводских цехов, когда поезд приблизился к Лондону. Ухоженные дома пригорода напомнили мне, что Англия по-прежнему богата, несмотря на то, о чем причитали газеты и правительство. Явные свидетельства о наличии богатых людей заставляли меня чувствовать себя лучше, хотя когда я уезжал из Лондона, этот факт меня угнетал.
Сидевший напротив гладко выбритый мужчина с короткой шеей и короткой головой убрал газету.
— Конечно, все зависит от вас, и я не хочу мешать, но какой смысл иметь билет, который не дает вам права на положенное место? Вы должны знать, что уклониться от уплаты невозможно.
Точно так же, как я коротал несколько минут, поддразнивая контролера, так и этот демонстрирующий свои ухоженные ногти, шикарный тип пытался скоротать последние полчаса нашего взаимного морального махания растопыренными пальцами, особенно теперь, когда он решил свою проблему с расчетами по карте. Угадав его игру, я мог бы быть вежливым в ответ.
— Вы можете так думать, старина, но я еще и не начинал играть эту игру.
Он засмеялся, как будто ему не терпелось увидеть, как бы я это сделал. Тот факт, что мне не удалось его укоротить, так раздражал меня, что хотелось разбить его морду вдребезги. Потом я понял, что под важной внешностью он является представителем неистребимого рабочего класса. Он не мог обмануть меня, который не стыдился но и не гордился тем, что я выходец из того же сословия, хотя мой отец, как я уже говорил, офицер из длинного рода обедневших землевладельцев-придурков.
По небу растянулась пелена темных облаков, светящаяся смесь синего вверху и белого внизу, что могло означать только то, что над Лондоном весь день будет идти дождь. Такая перспектива делала нынешний разговор неважным, но я подыграл его потребности в болтовне.
— Я намерен платить дополнительно, хотя уверен, что к тому времени, когда контролер вернется, если он когда-нибудь вернется из поездки, в которую отправился, мы могли бы уже быть на Ливерпуль-стрит.
Я слишком сильно затушил сигару об окно, и мне пришлось смахивать пепел и искры со своего только что почищенного костюма. Я посмотрел время, вытащив золотые часы из жилетного кармана, словно беспокоясь о деловой встрече в городе. Ему было интересно посмотреть, как я выберусь из затруднительного положения, и, поскольку у меня было хорошее настроение, я решил удовлетворить его ожидания, чтобы узнать что-нибудь о нем. Больше всего это походило на то, как если бы я был кандидатом на работу, а он проверял мою пригодность.
— Я собирался заплатить с самого начала, но мне не нужно, если я не хочу. Как только я увижу, что он несет сдачу с двадцати фунтов, я могу быстро вернуться во второй класс, и никто не узнает об этом. Стоит продержаться до последней минуты, потому что никогда не знаешь, что произойдет. Потому что это хорошее упражнение, напрягающее голову в поисках выхода, и, возможно, максимально приближенное к реальной жизни. В любом случае, предположим, что мой портфель над вашей головой был полон взрывчатки, и я подумал, что кто-нибудь может ее искать. Чтобы отвести подозрения, я бы поднял шум из-за чего-нибудь незначительного, как способ отработать теорию непрямого подхода.
Он побледнел в мрачном свете темнеющего неба.
— Но для чего вы тренируетесь?
Капли дождя забрызгали окно.
— Забавно, что вы так обеспокоены. Но никогда не знаешь, когда веселье станет неприятным, не так ли? Или серьезным, если уж на то пошло. И в этом заключается опасность для всех, кто окажется рядом. Мне просто не нравится такой подпрыгивающий придурок с вращающимися глазами, пытающийся меня трахнуть, вот и все.
— Похоже, мы подружимся. — Он достал серебряный портсигар настоящих гаванских сигар. Я курил ямайские сигареты, которые были ничуть не хуже. Он передал одну.
—
